— Зачем вы мне все это рассказываете, Долдри?
— Я долго говорил, у меня во рту пересохло!
Алиса снова налила ему джина.
— Я вас слушаю, — произнесла она, наблюдая, как сосед выпил спиртное залпом, словно воду.
— Я рассказываю это вот почему. Вы тоже встретили гадалку, и она предсказала вам, что в Турции вы найдете то, что тщетно ищете в Лондоне, но прежде вам предстоит повстречать еще шесть человек. Подозреваю, что первый из них я и на меня возложена некая миссия. Позвольте мне быть вашим Дюперье, гениальным механиком, который поможет вам преодолеть горную цепь Анд, — воскликнул захмелевший Долдри. — Позвольте сопровождать вас хотя бы до второго человека, который поведет вас к третьему и так далее по цепочке, как сказано в пророчестве. Позвольте быть вашим другом и совершить в моей жизни хоть что-то полезное.
— Это очень великодушно с вашей стороны, — смутилась Алиса. — Но я не летчик-испытатель и уж совсем не Адриенна Боллан.
— Но вас, как и ее, по ночам мучают кошмары, а днем вы мечтаете поверить в пророчество и отправиться в путешествие.
— Я не могу это принять, — пробормотала Алиса.
— Но вы хотя бы подумайте!
— Нет, это невозможно, мне это не по карману, я никогда не смогу с вами рассчитаться.
— Почем вы знаете? Ну, не хотите брать меня механиком — а это значит, вы на меня дуетесь, хотя я совсем не виноват, что моя машина тогда не захотела заводиться, — тогда я буду вашим «Кодроном». Представьте себе, а вдруг вы найдете новые запахи, и они вдохновят вас на создание новых духов, и духи эти станут пользоваться бешеным успехом, а я стану вашим компаньоном. И за мой скромный вклад в вашу славу вы выделите мне процент от прибыли, а какой — сами решите. Но сделка должна быть справедливой, поэтому, если я вдруг напишу перекресток Стамбула и картину приобретет музей, я вам тоже выделю долю доходов от продажи моих полотен.
— Вы пьяны, Долдри. Хотя все, что вы говорите, не имеет никакого смысла, вы меня почти убедили.
— Тогда наберитесь мужества. Не надо сидеть взаперти и бояться темноты, как ребенок, завоюйте мир! Отправимся в путешествие! Я все организую, мы покинем Лондон через неделю. Даю вам ночь на размышление, а завтра поговорим.
Долдри встал, обнял Алису и крепко прижал к себе.
— Спокойной ночи, — сказал он, устыдившись своего порыва и отступая.
Алиса проводила его до площадки. Долдри еле держался на ногах. Они помахали друг другу на прощание, и двери захлопнулись.
5
Этой ночью кошмар не преминул явиться вновь. Проснувшись, Алиса почувствовала, что полностью измотана. Завернувшись в одеяло, она пошла готовить завтрак. Устроилась в кресле, где вчера сидел Долдри, и бросила взгляд на рекламный проспект, который он оставил на сундуке. На обложке красовался собор Святой Софии.
Оттоманская роза, цветы апельсинового дерева, жасмин — Алисе казалось, что, листая страницы буклета, она чувствует все эти запахи. Она представила, как бродит по улочкам Большого базара,[6] как торгуется у прилавков со специями, как вдыхает запахи розмарина, шафрана, корицы, и этот сон наяву всколыхнул ее чувства. Она вздохнула и положила проспект. Чай вдруг показался ей безвкусным. Алиса оделась и отправилась к соседу. Долдри появился на пороге в пижаме и халате, подавляя зевок.
— А вы, оказывается, ранняя пташка! — удивился он, протирая глаза.
— Сейчас семь часов.
— Ну я так и сказал, приходите через пару часиков, — сказал он, закрывая перед ней дверь.
Алиса постучала снова.
— Ну что еще? — спросил Долдри.
— Десять процентов, — объявила Алиса.
— Чего?
— Десять процентов моих доходов, если в Турции я изобрету формулу оригинальных духов.
Долдри смотрел невозмутимо.
— Двадцать! — заявил он, намереваясь закрыть дверь, но Алиса ее удержала.
— Пятнадцать, — предложила она.
— Да вы прожженный делец! — заметил Долдри.
— Ваше дело, соглашаться или нет.
— А как насчет моих картин? — спросил Долдри.
— Это как вы сами решите.
— Вы меня обижаете, дорогуша.
— Ну, давайте сойдемся на тех же условиях. Пятнадцать процентов от продажи всех ваших картин, созданных во время путешествия или уже после него, но навеянных этой поездкой.
— Я же говорил, делец каких мало!
— Не пытайтесь подольститься, этот номер не пройдет. Идите досыпайте, а как проснетесь, заходите, обсудим наш план, на который я пока еще согласия не дала. И побрейтесь!
— Я думал, борода мне идет! — воскликнул Долдри.
— Тогда отпустите ее по-настоящему. Щетина выглядит неопрятно, а если мы будем компаньонами, вы должны выглядеть прилично.
Долдри потер подбородок:
— Так сбрить или оставить?
— А еще говорят, что женщины нерешительны, — ответила Алиса, уходя к себе.
В полдень Долдри пришел к Алисе. Он был в костюме, причесан, надушен, но не побрит. Не дав Алисе начать, он объявил, что про бороду будет думать до дня отъезда. Потом пригласил соседку в паб, чтобы побеседовать, как он выразился, на нейтральной территории. Но, дойдя до конца улицы, Долдри потянул Алису к машине:
— Мы разве не идем обедать?
— Идем, — сказал Долдри, — только в настоящий ресторан, со скатертью, приборами и изысканными блюдами.
— Почему было не сказать сразу?
— Хотел сделать сюрприз, и потом, вы наверняка стали бы спорить, а мне хочется хорошего мяса.
Он открыл перед ней дверцу и пригласил сесть за руль.
— Мне кажется, лучше не надо, — сказала Алиса, — в прошлый раз на улицах никого не было…
— Я обещал вам второй урок, а я всегда держу слово. И потом, кто знает, может, в Турции придется водить машину, а я не хочу один сидеть за рулем. Вперед, закрывайте дверцу и подождите, пока я сяду, потом заводите.
Долдри обошел «остин» вокруг. Алиса внимательно слушала каждое его наставление, на каждом повороте она останавливалась, чтобы убедиться, что нет встречных машин, Долдри это в конце концов надоело.
— При такой скорости нас и пешеход обгонит! Я приглашал вас на обед, а не на ужин.
— Садитесь за руль сами. Нечего постоянно ворчать, я стараюсь, как могу!
— Лучше сильнее жмите на газ.
Чуть погодя он попросил Алису остановиться у тротуара: они наконец приехали. Парковщик поспешил к пассажирской дверце, пока не заметил, что женщина сидит за рулем. Тогда он обежал машину вокруг, чтобы помочь Алисе выйти.
— Куда вы меня привели? — спросила Алиса, оробев от такого внимания.
— В ресторан! — вздохнул Долдри.
Элегантность ресторана покорила Алису. Стены зала были обшиты деревянными панелями, на столиках, стоявших ровными рядами, лежали скатерти из египетского хлопка, а на них сверкали серебряные приборы — столько Алиса никогда в жизни не видела. Администратор проводил их к столику в нише и почтительно усадил Алису, придвинув стул. Как только он удалился, подошел метрдотель, который принес меню, а следом за ним появился сомелье. Однако он не успел ничего порекомендовать: Долдри сразу заказал бутылку «Шато Марго» 1929 года.
— В чем дело? — спросил Долдри, отпуская сомелье. — У вас такой вид, будто вы в ярости.
— Потому что я действительно в ярости! — прошипела Алиса как можно тише, чтобы не привлекать внимание соседей.
— Не понимаю. Я привел вас в один из самых лучших ресторанов Лондона, заказал изысканнейшее вино легендарного года…
— Вот именно, надо было предупреждать. Вы в костюме, ваша рубашка сияет такой белизной, что любая прачка умрет от зависти, а я одета как школьница, которую пригласили на улице попить лимонада. Если бы вам хватило вежливости предупредить меня о своих планах, я хотя бы накрасилась. Все вокруг, наверное, думают…
— Что вы восхитительная женщина и мне повезло, что вы согласились принять мое приглашение. Какой мужчина станет рассматривать ваше платье, если один ваш взгляд способен бросить к вашим ногам всю мужскую часть населения. Не волнуйтесь и, ради бога, наслаждайтесь тем, что вам подадут.
Алиса поглядела на Долдри с сомнением. Она пригубила вина и была очарована его мягким букетом и долгим послевкусием.
— Вы, случайно, не флиртуете со мной, Долдри?
Тот чуть не подавился.
— Предлагая сопровождать вас в поисках мужчины всей вашей жизни? Странный способ ухаживать, согласитесь. А раз мы собираемся стать компаньонами, будем честны: я не в вашем вкусе, да и вы не в моем. Именно поэтому я и сделал вам деловое предложение без всякой задней мысли. Ну почти…
— В каком смысле — почти?
— Я затем и пригласил вас пообедать, чтобы это обговорить. Чтобы договориться о последнем пункте нашего соглашения.
— Я думала, о доле мы уже договорились?
— Да, но я хотел попросить вас об одной услуге.
— Я вас слушаю.
Долдри наполнил Алисин бокал и предложил выпить.
— Если предсказания вашей гадалки верны, то, значит, я первый из тех шестерых, которые приведут вас к мужчине вашей жизни. Как и обещал, я буду сопровождать вас до второй встречи, а когда она произойдет, в чем я совершенно уверен, моя миссия будет выполнена.
— К чему вы клоните?
— У вас просто мания перебивать! Я как раз собирался объяснить. Когда мой долг будет выполнен, я вернусь в Лондон, а вы продолжите путешествие. Я не собираюсь свечку держать во время судьбоносной встречи, это было бы по меньшей мере бестактно! Само собой, по нашему соглашению я оплачу ваше путешествие до конца.
— Я верну вам все до последнего шиллинга, пусть даже мне придется работать на вас всю жизнь.
— Оставьте это ребячество, я говорю вам не о деньгах.
— А о чем?
— Мне бы хотелось, чтобы на время вашего отсутствия, сколько бы оно ни продлилось, вы позволили мне приходить к вам и работать под вашей стеклянной крышей. Ваша квартира будет пустовать и вам не понадобится. Обещаю поддерживать порядок, что, между нами говоря, пойдет ей только на пользу.
Алиса взглянула на Долдри.