– Элизабет! – примирительно заговорил Норбридж. – Я правда принимаю твои опасения всерьёз.
Но девочка уже слишком расстроилась и не слышала деда. Она испытывала те же чувства, что недавно в библиотеке, когда пыталась помочь людям, но у неё ничего не выходило и она начинала негодовать и злиться. Отчасти она понимала, что несколько несправедлива, но всё равно чувствовала, что должна за себя постоять и не может отступить.
– Я просто пытаюсь тебе объяснить и вижу, что ты мне не веришь, – нахмурилась она.
Вокруг было тихо, но Элизабет почувствовала, что в спальне кто-то проснулся. Девочка оглянулась.
– Не волнуйся, – успокоил её Норбридж. – Если Киона захочет за нами шпионить, она сумеет это сделать.
Элизабет рассмеялась практически против своей воли, что сняло звенящее напряжение между собеседниками.
Норбридж слегка улыбнулся.
– Кстати, я тебе действительно верю.
Он указал на книгу на кофейном столике, которая называлась «Запретный город Сериф-Кала» и сказал:
– Попробуй-ка.
Точно так же, как два дня назад в обсерватории, Элизабет сосредоточилась на книге и позволила ощущению собраться внутри неё. Книга прыгнула ей в руки.
– О, она молодец, – прозвучал голос из коридора.
Элизабет, опустив книгу на колени, обернулась. В проходе стояла Киона Фоллс, в ночной рубашке, с волосами, повязанными красным платком. Лицо её, хотя и изборождённое морщинами, было мягким и добрым – именно таким запомнила его Элизабет.
– О да, – сказал Нобридж. – Мы тут немного разговаривали.
– Я слышала, – ответила Киона. – Может, возраст мой и подошёл к трёхзначной отметке, но слух у меня по-прежнему прекрасный.
Старая дама погрозила Норбриджу пальцем:
– Будь осторожен и внимателен к словам, когда я поблизости!
Элизабет рассмеялась.
– Очень рада наконец познакомиться с вами!
– Я тоже рада, – ответила Киона.
Она подошла ближе, а Норбридж и Элизабет встали, чтобы её поприветствовать.
Старая дама устало махнула, чтобы они скорее сели. Потом она обеими руками пожала руку Элизабет и осторожно уселась на диван, слегка поморщившись при движении.
– Вам удобно? – вежливо поинтересовалась Элизабет.
– Бывало и получше, – сдержанно, но честно ответила Киона. – Но твой дедушка очень внимательно следит, чтобы обо мне правильно заботились.
– Напиток с женьшенем помогает? – участливо спросил Норбридж.
– Безалкогольный рутбир[18] куда лучше, – отвечала дама, – но, должна признаться, твой коктейль, похоже, действительно помогает, – Киона приложила руку ко лбу. – Чувствую себя уже не такой измученной, как несколько дней назад, так что спасибо тебе за это.
Старая дама посмотрела на Элизабет.
– Хорошо у тебя вышло с книгой. Я не видела таких способностей с тех пор, как умерла моя любимая двоюродная сестра Ровена, а было это шестьдесят лет назад. Так что впечатляюще.
Элизабет не знала, как реагировать и что отвечать.
– Спасибо. Я просто… Это нечто такое, что само пришло ко мне. Не знаю, как.
– Когда-то я могла читать мысли, – рассказывала Киона. – Конечно, бывали и ошибки, и часто было больно. Знаешь ли, это настоящее проклятие, когда ты можешь заглянуть в разум другого человека. Но это так увлекательно. Моя дочь способна видеть будущее. Хотя сейчас она почти всё время спит.
Киона кивнула Норбриджу и, снова скривившись от боли, повернулась на диване.
– Вот присутствующий здесь джентльмен весьма интересен. Вещи материализуются, вещи исчезают.
– Как видишь, моя прелестная троюродная сестра окончательно спятила! – воскликнул владелец отеля «Зимний дом».
Киона вздохнула. Казалось, она собиралась поменять позу, но передумала и осталась неподвижной. Она смотрела на Элизабет, глаза её были совершенно прозрачны, из них лились потоки доброты и любви.
– Однажды я встретила Райли Грейнджера…
– Киона… – Норбридж вздохнул.
Дама подняла руку.
– Он приехал спустя сорок лет после того, как уезжал в первый раз. Ему было больше восьмидесяти лет.
– Не думаю, что мы должны сегодня говорить об этом, – Норбридж наклонил голову.
– Я слышала, что вы здесь обсуждали, – продолжала Киона. – Именно по этой причине я и подняла эту тему.
Элизабет показалось, что волосы у неё встали дыбом, когда Киона произнесла имя Райли Грейнджера. Она вскрикнула:
– Он возвращался сюда?
– Но ничего не произошло, – поспешно ответил Норбридж. – Это был, как теперь говорят, довольно скучный конец. На самом деле, он тогда был в ещё большей степени не в себе, чем эта прекрасная дама. Не уверен, понимал ли он, где находится.
Киона кивнула с грустным видом.
– Здесь ты прав. И всё же мы смотрели на него с трепетом. Мы столько слышали о нём за эти годы.
Элизабет недоумевала, почему Норбридж раньше об этом ей не рассказывал. Это вызывало беспокойство. Дедушка скрывал от неё важную часть их семейной истории. Почему?
– Ну, – продолжал Норбридж, – это было тяжёлое зрелище. Он просто ходил по коридорам и бормотал бессвязные вещи, пока мы не отводили его в номер.
– Он приехал один? – спросила Элизабет.
– С ним была племянница или кто-то в этом роде, – объяснила Киона. – Молодая женщина. Жаль, я не помню, как её звали. Это было на Рождество в 1938 или 1939 году.
– Давно это было, – чуть заметно зевнул Норбридж. – Маленький эпизод в истории «Зимнего дома».
Элизабет не сомневалась, что в этой истории не всё так просто.
– Нам надо дать тебе отдохнуть, Киона, – Норбридж пытался свернуть разговор. – Я просто хотел поздороваться и познакомить с тобой Элизабет.
– Может быть, это у тебя провалы в памяти, Норбридж, – как ни в чём не бывало продолжала Киона. – Но именно я была инициатором встречи с этой юной леди.
Её слова удивили Элизабет, она и представить себе не могла, что Киона может просить и даже требовать встречи с ней.
– Ты права, – сказал Норбридж.
Киона повернулась к Элизабет и указала на письменный стол в другом конце комнаты.
– Третий ящик справа. Там кое-что есть для тебя.
Это было неожиданно, и Элизабет посмотрела на Норбриджа.
– Пожалуйста, – настаивала Киона, перехватив её взгляд. – Его разрешение тебе не нужно.
Когда Элизабет выдвинула ящик, в лицо ударил сильный запах лаванды. Девочка увидела несколько пёстрых шарфиков разного цвета. Они были настолько яркими, что ящик казался живым, словно у Кионы в письменном столе расцветал тропический сад.
– О-о-очень красиво! – сказала Элизабет. – Как ваши картины. Я хотела сказать вам, что они мне очень понравились.
– Спасибо, – просияв, отвечала Киона. – Я так люблю красивые вещи! И твоя мама любила.
Она подняла руку и начала водить пальцем по кругу – казалось, Киона на расстоянии пытается привести шарфики в движение.
– Посмотри под ними справа и найдёшь красную бархатную сумочку. Она принадлежала твоей маме. Я хочу, чтобы ты её взяла.
Элизабет заглянула под шарфы. Под ними лежала маленькая сумочка, размером с её детский кулачок, с длинной лиловой ручкой, обвивающей изделие по кругу. Элизабет вытащила сумочку и внимательно её рассмотрела, прежде чем повернуться к Кионе.
– Это мне? – она не могла сдержать волнения и радости.
– Тебе, – отвечала Киона. – Раньше я не могла с ней расстаться. Ничего особенного, но я почему-то хранила её все эти годы. Она была такая чудесная девочка, моя… моя… Ещё раз повтори, какие у нас с ней были родственные отношения, Норбридж?
– Уинни была твоей троюродной племянницей.
– Вот, это я и хотела сказать. Мы были близки. Она хранила эту сумку здесь, у меня, а иногда приходила за ней, когда была маленькой. Думаю, когда она достигла твоего возраста, то забыла о ней. А я сохранила её на случай, если ей когда-нибудь захочется её забрать.
– Спасибо, – тихо проговорила Элизабет. – Я буду её беречь!
Девочке очень хотелось поскорее уйти к себе в комнату и посмотреть, что внутри.
– А теперь нам действительно надо идти, – сказал Норбридж и встал. – Пойду прослежу, чтобы тебе принесли ещё один коктейль. Или лучше лёгкий ужин?
Киона проигнорировала его слова.
– Ты умная и сообразительная девочка, Элизабет. Я знаю, что произошло здесь в прошлом году. Мы все так рады, что ты вернулась в нашу семью!
Элизабет посмотрела в глаза старой женщины и почувствовала, что счастлива. Она прижала сумочку к груди:
– Огромное вам спасибо. Очень рада быть здесь и счастлива с вами познакомиться.
Киона одобрительно наклонила голову.
– Кроме того, однажды ты будешь здесь главной.
От этих слов Элизабет вздрогнула. Слова прозвучали неожиданно – однако они имели очень точный смысл. Девочка почувствовала себя так, будто нашла правильное место для важного фрагмента в огромном паззле: что-то куда-то точно подошло.
– Возглавлю?.. – переспросила она у Норбриджа.
Элизабет вспомнила, как Норбридж показал ей свой офис на тринадцатом этаже. Возможно, дело было не только в том, что девочка нашла родственников, приехала в «Зимний дом» и теперь должна была к нему приспособиться. В её жизни была какая-то большая цель, важное предназначение – она очень ярко ощутила это именно сейчас.
– Вот видишь? – улыбнулся Норбридж. – Эта милая дама, пытаясь проснуться и блуждая между сном и явью, говорит непонятные вещи. Однако мне нужно кое о чём с ней переговорить, перед там как я уйду по другим делам.
Он подмигнул Элизабет.
– Рад, что мы поговорили. Я зайду к тебе вечером, хорошо? Пожалуйста, держись подальше от неприятностей.
– Буду держаться, – с этими словами Элизабет помахала им на прощание и вышла из комнаты Кионы.
«Ты будешь здесь главной», – про себя повторяла Элизабет, шагая по коридору. От этой мысли её бросало в дрожь, и девочка решила обсудить это с Норбриджем при первой же возможности.
Она шла в комнату 213, чтобы получше изучить су