Эти слова тоже показались Элизабет странными и наигранными, но она решила больше не задавать вопросов.
– Ну, как минимум, я чувствую себя лучше, – ответила она сдержанно. Ей ужасно хотелось выйти из комнаты и посмотреть своими глазами, что происходит.
– Уверена, что я в норме и вполне готова пойти на праздник.
Сэмпсон отрицательно покачал головой.
– Приказ начальства. Ты остаёшься здесь на весь вечер.
Определённо, во всём этом было что-то не так. Но девочка сперва решила изобразить послушание. Сэмпсон сидел напротив, смотрел, как она ест, и говорил без умолку – о том, как все надеются, что она скоро поправится, о том, как красиво убрали к новогоднему празднику конференц-зал.
– У меня всё хорошо, ты знаешь, – через некоторое время сказала Элизабет. – Я ценю, что ты составил мне компанию и подождал, пока я доем, но не хочу больше отрывать тебя от работы.
– О, нет, всё нормально, – Сэмпсон явно не понял намёка. Он похлопал себя по груди, потом по бокам и, наконец, достал сложенный обрывок газеты.
– Эй, я знаю, ты хорошо в этом разбираешься, – он начал разворачивать газету, чтобы показать ей незатейливый кроссворд. – Я застрял на некоторых словах и подумал, может, ты мне поможешь.
Недоумение Элизабет нарастало. Было очевидно, что уходить Сэмпсон не собирается.
– Ты уверен, что тебе не надо возвращаться к работе?
– Точно. Если ты не хочешь решать кроссворд, может, сыграем в карты? Или в монополию?
– Сэмпсон, честно, это Норбридж велел тебе сидеть здесь и не сводить с меня глаз?
Посыльный снова прикусил губу, но на этот раз вид у него был смущённый.
– Э, ну, меня послали отнести тебе ужин.
Он ухмыльнулся, как студент, которого учитель долго мучал вопросами перед всем классом и который нашёл, наконец, правильный ответ.
– Понятно, – кивнула Элизабет. – И тебе велели остаться, верно?
Сэмпсон нахмурился, с трудом пытаясь подобрать правильные слова.
– Ну, да, есть такое, – медленно произнёс он.
– Что происходит, Сэмпсон?
Посыльный поправил на голове маленькую шапочку и начал нервно кусать губы.
– Ладно, ладно, слушай, Элизабет, но ты должна обещать мне, что не расскажешь Норбриджу, Джексону или ещё кому-нибудь, что я всё разболтал, ладно?
– Обещаю! Так что происходит?
Сэмпсон откинулся на спинку стула и тяжело вздохнул.
– Ох, сестричка! Знаю, что не должен тебе это говорить. Но слушай. Кто-то напал на Фредди.
– Что-о-о? Когда? Скажи мне!
Сама того не заметив, Элизабет схватила Сэмпсона за руку.
– Чуть больше часа назад, – сказал Сэмпсон. – Кто-то подстерёг его в коридоре.
– Кто?
– Кто-то из гостей! Когда Фредди нашли, он был в обмороке и выглядел так, словно его избили.
Элизабет стало нехорошо. Она отпустила руку Сэмпсона и закрыла лицо руками, желая спрятать слёзы и смятение – новости оказались ужасными.
Она подняла голову.
– Как он сейчас? Ты его видел?
Сэмпсон покачал головой.
– Его отнесли в медицинский кабинет. Больше я ничего не знаю.
– Кому это нужно было? С чего вдруг кто-то захотел навредить Фредди?
Сэмпсон отвернулся.
– Известно что-нибудь ещё? – спросила Элизабет. – Ну, не тяни, ты ещё что-то знаешь.
– Кто бы это ни был… они забрали… – Сэмпсон не решался договорить.
У Элизабет возникло ужасное предчувствие – она заранее знала ответ.
Посыльный посмотрел на неё:
– У него пропал ключ от мастерской.
– Я так старалась предупредить Норбриджа! – воскликнула Элизабет. – Обо всём! Я знала, что это произойдёт!
Перед её глазами возникла картина: кто-то вошёл в мастерскую, взломал летнюю дверь и вошёл в секретные туннели.
Сэмпсон встал. Он был очень взволнован. После того, как он битый час изо всех сил изображал спокойствие и невозмутимость, его самоконтроль отключился.
– Знаю, знаю, Элизабет. Прости. Сейчас сложилась очень нехорошая ситуация, и Норбридж попросил меня прийти сюда и… составить тебе компанию.
– Побыть надзирателем, – процедила Элизабет.
– Ну, господи, совсем не обязательно так это воспринимать. Меня просто попросили оставаться с тобой, пока не придёт Норбридж. В качестве телохранителя.
Элизабет кивнула. Она не хотела обижать Сэмпсона. Сперва ей казалось, что необходимо скорее выйти из квартиры и посмотреть, что происходит, и, если получится, помочь Фредди. Но потом она поняла, что в первую очередь сейчас нужно остановить тех, кто проник в секретные туннели, и сделать всё, чтобы они не нашли нечто, спрятанное под «Зимним домом». Возможности спросить «разрешения» у Норбриджа у девочки не было. К тому же он вряд ли разрешил бы ей этим заниматься! И вот сейчас какой-то человек, а может, не один, а группа людей, ищут в туннелях таинственный талисман, который – Элизабет знала это наверняка – придаст Грацелле больше силы, чем Та Самая Книга.
Если бы она могла пробраться в туннели и найти талисман до того, как его найдёт кто-нибудь другой! А ещё лучше – до того, как кто-нибудь узнает, что она вообще ходила туда! Под «Зимним домом» был лабиринт туннелей. Девочка понятия не имела, как найти волшебный талисман, так что ей оставалось только надеяться, что тот, другой, кто сейчас в туннелях, тоже не знает, где его искать.
– Сэмпсон, слушай, я всё понимаю, – Элизабет тёрла пальцем переносицу, где обычно сидели очки. – Не могу поверить в то, что случилось, только бы с Фредди всё было в порядке! – Она приложила руку ко лбу. – Голова просто раскалывается. Может быть, я пойду полежу, а ты чем-нибудь сам тут займёшься?
– Думаю, это лучшее решение, – посыльный покорно уселся за стол. – Если хочешь отдохнуть, иди ложись. Я просто подожду здесь.
– Да, я пойду, – кивнула Элизабет, медленно вставая.
Изображая безразличие, она прошла мимо полки, где лежал фонарик, и будто нехотя взяла его, а следом подняла с дивана блокнот и ручку. – Я жутко устала.
Сэмпсон поднял вверх большой палец:
– Отдыхай, конечно!
Она слабо улыбнулась, бросила короткое «угу» и удалилась в комнату Норбриджа, для убедительности подкрепив свой уход широким зевком. Она закрыла дверь и беззвучно заперла её. После этого минут пять Элизабет стояла у двери, прислушиваясь, что делает Сэмпсон и не пойдёт ли он её проверять. Убедившись в том, что он искренне поверил в то, что она заснула, девочка надела куртку и тихонько приподняла картину со счастливым семейством. Она открыла потайную дверь и посветила в глубину туннеля. Затем вошла в туннель и тихонько прикрыла дверь. Картина, качнувшись, сама вернулась на прежнее место.
Ледяной воздух сразу наполнил лёгкие. Девочку окутала странная тишина.
Она была одна в таинственном и опасном подземном туннеле.
Глава тридцать перваяЧерез лабиринтЛазер
Элизабет открыла блокнот, и свет фонарика упал на страницу, где было записано восемь таинственных строк. Девочка совершенно не представляла, куда двигаться теперь, и не знала, что именно искать. У неё были только эти восемь строк и никакого ключа к расшифровке.
Она подняла фонарь и посмотрела вперёд. Откуда-то доносилось тихое гудение – такой звук слышишь, когда грузовик прогревает мотор или когда самолёт пролетает над головой, но высоко. Такой же звук слышала она, когда прикладывала ухо к каждой из четырёх дверей. Повторяя на память восемь строк, Элизабет пошла вперёд и вскоре добралась до перекрёстка. Она прислушалась. С левой стороны гудение было громче, поэтому девочка пошла в том направлении – предварительно она сделала ручкой пометку на стене, чтобы иметь возможность найти обратный путь.
«Если я пойду на звук, – подумала она, – может, и найду то, что ищу».
Она радовалась возможности сосредоточиться только на звуке, хорошо освещая путь, иначе точно шарахалась бы от собственной тени, понимая, что кругом таятся разные опасности, к тому же встречи с другими «искателями» не избежать. Девочка волновалась. Может, следовало оставить Норбриджу записку? Надолго ли хватит батареек в фонарике? Не станет ли холоднее, когда она заберётся глубже? Она уже довольно сильно замёрзла – при дыхании изо рта у неё вырывался пар, словно дым из паровозной трубы. Элизабет старалась не переживать из-за Фредди, она надеялась, что о нём позаботились, что он не слишком сильно пострадал. Но больше всего она стремилась утихомирить дикий животный ужас, который рвался наружу, подбрасывая сознанию картины, что вот сейчас она завернёт за угол, а там Лана или Селена, хуже того – Грацелла Зимость, которая сверлит её глазами из самой глубины туннеля.
– Это не может меня испугать! – произнесла Элизабет вслух. Год назад именно эти слова помогли ей преодолеть множество препятствий. – Это не может меня испугать.
Пройдя ещё два поворота и сделав отметки на стенах, девочка остановилась и прислушалась. Жужжание стало громче. Она включила фонарик ярче и провела лучом вдоль стены, затем потрогала её рукой – ровная белая штукатурка, которая не осыпалась и не покрылась пятнами влаги и пылью за столько лет! Девочка поглубже закуталась в полы курточки, хотя температура воздуха, по её ощущениям, не изменилась. Ей вспомнилась школьная программа: их учили, что, когда находишься под землёй в холодное время года, воздух не должен становиться ещё холоднее. Она прислушалась, поворачивая голову вправо и влево, с левой стороны гудело чуточку громче, и она снова пошла на звук.
Завернув за угол, Элизабет увидела, как оштукатуренные стены внезапно расступились, и перед ней открылась комната, стены которой были неровными, словно выбиты из голого камня.
«Я в шахте?» – спрашивала она себя, хотя ни разу в своей жизни не была в шахте.
Девочка направила фонарь вниз – пол покрывал мелкий битый камень, сквозь него проступала грязь. Она пнула камешек и послушала, как эхо зловеще отразило шум от его перемещения. Воздух был влажным и затхлым, с металлическим привкусом. Гудение усилилось. Вдруг ей показалось, что темнота стала ещё чернее, плотнее, гуще, но вокруг стали вырисовываться зловещие силуэты.