Она вытащила из-под куртки кулон и в тусклом свете фонарика посмотрела на него – кружочек цвета индиго с выгравированной на нём надписью «ВЕРА». Её поразило, что она только сейчас увидела очевидное – округлую форму кулона. «Как колечко», – подумала она, бросив взгляд в зеркало. Её отражение окружал пурпурный свет, а кулон в зеркале светился тёмно-красным.
Свою мощь открыл, когда из темноты
увидел себя в том стекле, где есть ты.
Лишь долю секунды Элизабет раздумывала о том, какой странный свет видит вокруг себя в зеркале. Тотчас в голове у неё помутнело. Всё, что девочка чувствовала, – это сильнейшее возбуждение и силу, которая тяжёлыми потоками текла прямо через неё. Это было похоже на ощущение, к которому она уже привыкла, но намного сильнее, словно что-то внутри открылось, расширилось и пульсировало во все стороны.
Статуя и стены вокруг стали вдруг яркими и словно выпуклыми, они задрожали, как под действием подземных толчков, или будто по ним, как по проводам, шёл электрический ток высокого напряжения.
Шум перешёл в тонкий гул, настойчивый и гнетущий, который, вместо того чтобы отвлекать от ощущений в теле, входил с этими ощущениями в резонанс. Всё, что девочка видела, слышала и чувствовала, было в тысячу раз ярче и живее, чем раньше. Она сжала кулон, зажмурила глаза и, опустив голову, прижала лоб к кулаку, в котором зажала кулон. Так она стояла, содрогаясь от самых сильных ощущений и впечатлений, какие испытывала когда-либо.
Элизабет не знала, сколько времени это продолжалось. Потом волна потихоньку отступила, и девочка опустила руку. Она разжала ладонь, чтобы посмотреть на кулон и потом на своё отражение в зеркале. Ей на ум пришли следующие строки загадочного стихотворения, и это была первая ясная мысль с того момента, как она заглянула в зеркало:
Преображение пошло —
служить во благо иль во зло.
Теперь в этом был смысл. Вот в чём дело! Оказывается, талисман был при ней всё это время, долгие годы, с тех пор, как мама оставила его ей. Всё, что нужно было сделать Элизабет, – отразить его в этом магическом ледяном зеркале, чтобы он стал тем, чем и был – знаком силы, свойственной лишь ей, и только ей. Кроме того, девочка раскрыла и эту тайну – разгадала секрет стихотворения, записанного на табличках над дверьми! И больше того, она одна прошла через лабиринт туннелей, и теперь вся её сила досталась ей… Только ей…
– Хорошая работа, Элизабет!
Девочка отшатнулась от ледяной скульптуры и оглянулась. Там, менее чем в двадцати шагах, одетая всё в тот же чёрный плащ, в каком была в прошлый раз, когда Элизабет видела её в библиотеке «Зимнего дома», с теми же серебряными волосами, стояла она – Грацелла Зимость, окружённая слабым красным свечением. Селена Химс – которая по-прежнему выглядела как старая миссис Виспер – стояла рядом со своей матерью.
Обе смотрели на Элизабет, кривя лица мерзкими ухмылками. За их спинами металась Лана.
– Талисман, – спокойно сказала Грацелла. – Он твой.
Глава тридцать третьяРешение принятоПриятно
В полном изумлении девочка глядела на нежданных гостей. Всё, чего она хотела в этот миг, – это сжимать кулон в кулаке, всё продлевая эйфорию, которую сейчас испытала, чтобы навсегда сохранить эти ощущения в себе. Она держала кулон и чувствовала, что сила по-прежнему течёт через неё.
Внезапно, но только на миг, перед её глазами возник Фредди, который лежит на полу и корчится от боли. Она сильно встряхнула головой и крепче сжала кулон. Грацелла и Селена смотрели, не мигая, безумными глазами, а Лана выглядела растерянной, даже напуганной.
– Элизабет, – произнесла Селена, – теперь, когда ты познала это ощущение, присоединись к нам!
– Сила принадлежит тебе, – сказала Грацелла. – Вся, без остатка.
– Это потрясающе, – продолжала Селена, глядя на неё глазами голодного человека. – Скажи ей, Лана.
– Да, – медленно и несколько механически произнесла Лана и, сделав шаг вперёд, встала рядом с остальными. – Да… Потрясающе…
– Нас четверо! – произнесла Грацелла. – Навсегда. Подумай об этом, Элизабет!
Однако девочка едва расслышала её слова. Она, словно во сне, видела три стоящие перед ней фигуры. Ей ужасно хотелось уйти. Но так же ужасно хотелось остаться на месте. Очень хотелось заговорить. Но одновременно хотелось молчать. Фонарик в руке создал вокруг неё световой круг, всё остальное оставалось чёрным, за исключением призрачного красного свечения, испускаемого самой Грацеллой.
В подземной каменной зале стояла теперь абсолютная тишина. Элизабет смотрела на тех, кто предстал перед ней. Строки стихотворения снова застучали в голове:
Ты, слыша глас, держа его,
сам сделай выбор роковой.
Перед глазами девочки возник образ Норбриджа, довольно туманный и невнятный. Может, он у себя в квартире, ищет её, беспокоится. Видение растворилось.
– Я должна выбрать, – слабым голосом сказала Элизабет.
– Здесь нечего выбирать! – ответила Грацелла и шагнула вперёд. – Есть только сила. Она сейчас у тебя. Раздели её со мной, раздели её с нами.
Она сделала ещё шаг навстречу.
– Иди ко мне. У тебя есть сила и есть талисман, ты нужна мне. Мне нужна эта сила.
– Не подходи ближе! – воскликнула Элизабет, и Грацелла остановилась.
Казалось, ведьма поражена, обескуражена, даже ослаблена, но она по-прежнему твёрдо смотрела на девочку. Селена теперь выглядела ещё старше, глаза её смотрели испуганно. Лана, вся в белом, дышала с трудом, грудь её часто вздымалась. Казалось, все трое напуганы – они не знали, какое решение примет Элизабет. Они ждали.
– Что вам надо от меня? – грозно спросила Элизабет, сжимая кулаки и выставив их вперёд.
– Теперь, когда ты оживила кулон, ты владеешь безмерной силой, – отвечала Грацелла. – Если разделишь свои магические способности с нами, это нас… поддержит. Это поможет нам… Итак, тебе надо увидеть, чтобы лучше это понять, – и ведьма дико замахала руками.
Чуть позже она продолжила:
– Ты только посмотри на эту скульптуру! Это же ты! Несомненно, её оставил здесь Райли Грейнджер. Он знал, что однажды придёшь ты и потребуешь то, что принадлежит тебе. Так что позволь мне тебе помочь, направить тебя. Это же именно то, чего ты хочешь!
Элизабет смотрела на эту троицу с опаской. Она прогнала и рассеяла все мысли, призывая изнутри знакомое ощущение. И сейчас, держа пальцами кулон, она почувствовала всё намного сильнее. Стены шахты задрожали, когда Элизабет сосредоточилась на них. Несколько камней размером с кулак отломились и упали к ногам незваных гостей.
– Я же сказала, не подходи ближе! – крикнула Элизабет.
Селена зашаталась и вскинула руку, чтобы удержать равновесие, а Лана повернулась к ней с испуганными глазами.
– Что с ней случилось? – Элизабет кивнула на Селену. – Что происходит?
Грацелла не сводила с девочки глаз.
– Она погибает. Это её конец. Только ты можешь ей помочь. И нам всем. Если ты разделишь с нами то, что получила, её можно будет спасти.
– Моя тётя! – воскликнула Лана, умоляюще глядя на Элизабет.
И шагнула вперёд.
– Прошу тебя, дорогая, – слабым голосом произнесла Селена и тоже сделала шаг к Элизабет.
Девочка закрыла глаза – невыносимо было держать их открытыми.
Ей вдруг показалось, что из темноты с ней говорит Леона, только никак нельзя было разобрать слов. Элизабет открыла глаза, и видение сразу же исчезло.
– Как ты вообще осталась жива? – решительно спросила она Грацеллу.
Элизабет понимала, что в словах Грацеллы есть смысл – теперь, когда девочка разбудила талисман и почувствовала его силу, слова этой загадочной женщины вполне укладывались в контекст того, что Элизабет удалось ощутить. Быть может, Грацелла в самом деле поможет ей в чём-то важном. А может, она вообще ошибалась на её счёт?
Женщина приблизилась ещё на шаг. Она двигалась едва заметно, словно шла по скрипучему полу, стремясь не производить ни звука, будто шагала по тонкому льду, рискуя проломить его.
– Будь с нами, – медленно говорила Грацелла.
– Как ты осталась жива? – закричала в ответ Элизабет. – Расскажи мне!
Грацелла застыла.
– Моя дочь отдала мне часть своей жизни. Моя дорогая Селена… пожертвовала частью собственной силы, чтобы поддержать меня.
– Ты взяла годы её жизни! – воскликнула Элизабет. – Вот оно что! А ещё ты убила Маркуса!
Девочка глубоко вдохнула и сосредоточилась на стенах шахты. Раздался гул, и громадный кусок скалы упал перед тремя женщинами, разломившись на куски. Элизабет стиснула кулон и мысленно прочитала строки:
Ты, слыша глас, держа его,
сам сделай выбор роковой.
Она сильнее сжала кулон. Тут ей пришла в голову мимолётная, совершенно необъяснимая мысль о том, что не так уж и важно, что Грацелла убила Маркуса. Элизабет вновь встряхнула головой, не понимая, как эта ужасная мысль могла родиться в её сознании.
– Порой приходится приносить жертвы, таков наш путь, – ответила Грацелла.
– Пожалуйста, Элизабет, – Лана тянула к ней руки, подойдя ещё на пару шагов. – Пожалуйста, помоги мне!
Грацелла резко повернулась к Лане.
– Помолчи! – рявкнула Грацелла на неё.
В этот миг Элизабет осознала в полной мере, что Лана присоединилась к этим двоим не по своей воле. Вероятно, всё это время она участвовала в воплощении планов Селены и Грацеллы, действуя по чужой указке, и не в силах была этому противостоять.
Селена приблизилась ещё на шаг. Элизабет поняла, что от этих троих её отделяет лишь несколько метров. Селена смотрела на неё горестно, глазами, полными мольбы, – кажется, она собиралась что-то сказать, но была уже слишком слаба.