– Хорошо, – с сомнением пробормотал Дэниел, оторвал руку и прочел: – «Я толстый».
– Давай дальше.
– Не хочу вслух!
– Не хочешь – не надо, – улыбнулась Робин. – Оторви ножки и другую руку.
Дэниел послушался, и картонные конечности разлетелись по ковру. Туловище мальчик тоже уронил на пол. На долю секунды у Робин перед глазами появился рисунок Кэти с первого сеанса – фигурка с кровоточащими руками и ногами. Она быстро отбросила ненужное воспоминание.
– Что, по-твоему, сделали плохие мысли с пряничным человечком?
Дэниел потеребил нижнюю губу.
– Он остался без рук. И без ног.
– Верно. Всё из-за плохих мыслей. С нами они делают то же самое – разрывают нас изнутри. – Робин перевернула оторванные части картонного тела. – А теперь запиши на обратной стороне хорошие мысли. Например, что ты умеешь хорошо делать?
Дэниел на миг растерялся, а потом нерешительно пробормотал:
– Ну… например, умею смешить сестренку.
– Отлично, записывай.
Робин мягко направляла мальчика, пока тот работал, а сама тем временем планировала беседу с детективом. Она не позволит Кингу ею манипулировать или, того хуже, запугивать. Если притвориться дурочкой не удастся, придется заявить, что не может говорить по причине конфиденциальности. Пусть попробует получить ордер.
Дэниел выполнил задание, и Робин снова попросила его прочесть написанное вслух. Затем приклеила оторванные ручки и ножки липкой лентой к туловищу и нарисовала улыбающуюся рожицу. Результат мальчика, похоже, не слишком впечатлил. Увы, Робин то и дело отвлекалась, иначе сумела бы его заинтересовать. Однако ничего не поделаешь. Позитивное мышление – навык, требующий упорной работы, на чем они и сосредоточатся на следующем сеансе. Во всяком случае, начало положено.
Пришла мама Дэниела, и Робин проводила их до машины. Детектива видно не было. Неужели ушел? Увы, едва клиенты скрылись из виду, как Кинг возник из припаркованного под деревом автомобиля.
– Проходите, – с широкой улыбкой пригласила его Робин.
Решила предстать перед ним жизнерадостной рыжеволосой девицей с бессмысленной улыбкой – порой подобный образ выручал.
– Спасибо, – улыбнулся в ответ Натаниэль.
Хм, возможно, симпатичным его нашла бы не только Мелоди…
– Извините, что вам пришлось проделать такой путь, – заговорила она, провожая детектива в кухню. – Вряд ли в этом была особая необходимость. Я прочитала новости о бедной женщине и задумалась, понимаете? Два убийства в одном штате… Вот и пришло в голову, что они могут быть связаны. Хотите чаю?
– Обычной воды, если можно.
Натаниэль не торопясь присел на кухонный стул и уставился на Робин.
– Потом поговорила о своих подозрениях с сестрой, и она сказала – дескать, в моей версии есть смысл. Потому вам и позвонила. Только после сообразила, что вы такие звонки принимаете десятками. – Она поставила на стол стакан холодной воды. – Напрасно потратила ваше время, уж простите.
Натаниэль сделал глоток и, не сказав ни слова, отставил стакан. Время шло, коп молчал… Хм, знакомый трюк – сама не раз к нему прибегала. Люди не выносят молчания, пытаются разбить его словами. Робин подобными фобиями не страдала. Устроившись по другую сторону стола, она виновато улыбнулась и принялась ждать.
Натаниэль отпил еще воды, и Робин глянула ему в глаза. Взгляд он выдержал, однако так и не заговорил. Робин встала, взяла графин, наполнила его доверху и бросила несколько кубиков льда. Долила в стакан и снова села.
– Как продвигаются ваши занятия с Кэти Стоун? – наконец прервал молчание детектив.
На долю секунды Робин утратила самообладание. Неужели расспрашивал о ней в городе? Видно, кто-то сболтнул, ведь все знают…
Она тут же расслабилась и вновь одарила гостя глупой улыбкой.
– Э-э-э… простите?
Натаниэль насмешливо блеснул глазами. Похоже, заметил брешь в ее защите. Ну и ладно. Стоунов она втягивать в свою идиотскую авантюру не собирается.
– С Кэти Стоун, – повторил он, недоуменно разведя руки. – Вы ведь с ней работаете? Слушайте, доктор, не обижайтесь, но вряд ли вам случайно попалась на глаза новость об убийстве Глории Бассет. Увы, смерть таких людей большого интереса в прессе не вызывает, а вы не из тех, кто звонит в полицию, подчинившись сиюминутному порыву. Не ваш стиль.
– Спасибо за комплимент, однако…
– Вы – детский психотерапевт. Судя по восторженным отзывам в интернете, чертовски хороший специалист. Поэтому давайте прекратим игру. Кэти сообщила вам нечто важное о похитителе. Настолько важное, что вы задумались о связи между убийствами Бассет и Паркс… Я мыслю в правильном направлении?
– Я не имею права говорить о своих пациентах. – Робин сложила руки на груди.
Натаниэль снова отхлебнул из стакана.
– Вчера я общался с детективом, ведущим расследование по делу Кэти. Он сказал, что речь у девочки так и не восстановилась. Однако с вами она разговаривает, не так ли?
– Ничего подобного.
– Человек, погубивший Глорию Бассет, может убить снова. Если вы не расскажете, что вам известно, и кто-то пострадает, ответственность будет возложена на вас.
Робин испытывала подсознательную потребность успокоить этого человека, обладающего властью и полномочиями. Внушить ему оптимизм. Точно так же она годами общалась с матерью и с Эваном. Ей хотелось с ними соглашаться. Сейчас расскажет ему все, а он будет понимающе кивать… Сознательная гражданка, помогает полиции. Правильный выбор. Конечно, детектив его одобрит, прислушается к словам Робин, задумчиво склонив голову и время от времени вскидывая брови.
«Впрочем, знаете ли, мистер полицейский, вторгающийся на лечебные сеансы…» Ей надоело утешать и задабривать. Все равно – будет ли он рад, зол или разочарован ее поведением. Плевать на чертову ответственность! У нее есть врачебный долг перед Кэти, а остальное – ерунда.
– Очень может быть, – решительно сказала Робин. – Не исключено, что кто-то еще пострадает, только ответственность будет лежать на полиции, которая не выполняет свою работу должным образом.
Натаниэль усмехнулся.
– Что ж, справедливо. Стало быть, вы намекаете, что я должен пообщаться непосредственно с Кэти, а не с вами?
– Ради бога, не тревожьте девочку! – запротестовала Робин. – Ей здорово досталось.
– От вас-то я ничего добиться не могу…
– Я не вправе обсуждать свои сеансы, – заявила Робин, – однако сообщила о догадках, которые появились у меня вчера вечером. Увы, поступила непрофессионально и лишь потратила ваше время. Не стоит усугублять ситуацию.
– Чем вы обычно занимаетесь на сеансах?
– У меня в кабинете имеется игровая зона. Дети играют, сочиняют истории, рисуют, и таким образом я помогаю им преодолеть психологическую проблему.
– Стало быть, вчера Кэти была у вас, играла, и вы пришли к некоторым выводам? – Натаниэль поднял бровь. – Вероятно, игра носила весьма жестокий характер…
– Такое случается.
– Но вряд ли часто? Звучит ведь довольно необычно.
– Неужели? – не моргнув глазом, произнесла Робин. – Никогда не приходилось видеть, как ребенок воспроизводит с помощью Барби сцену сексуального насилия, жертвой которого стал? Еще бывает, что одна игрушка наносит удар другой – например, за плохую оценку. Рисуют мамочку в синяках, вспоминая, как ее поколотил папа… Вы удивитесь, однако подобные игры далеко не редкость.
Натаниэль на некоторое время утратил снисходительную улыбку всезнайки.
– Вы правы, простите. Я, как любой коп, уверен, что общение с плохими парнями – исключительно моя монополия. Выходит, и вы нередко сталкиваетесь с такими случаями…
– Именно. Дети открывают передо мной душу, потому что считают меня достойной доверия. И я не вправе их подводить.
Натаниэль серьезно кивнул.
– Что же тогда заставило вас вчера набрать номер полиции?
– Я немного испугалась, вот и всё. Был сложный день, и я приняла неверное решение. Еще раз повторю: мне стыдно, что зря потратила ваше время.
– С чего вы взяли, что зря?
– Вы проделали долгий путь из Индианаполиса, собираясь обсудить со мной нелепую теорию о связи двух убийств. Версия притянута за уши, тут и думать нечего. Я не слишком разбираюсь в расследованиях уголовных дел, однако полагаю, что у вас каждая минута…
– Правильно! – перебил ее Натаниэль. – Дорога каждая минута. Потому я и приехал.
Робин беспомощно развела руками. Возможно, полицейское расследование зашло в тупик. Возможно, копам следовало проверить любую зацепку, какой бы фантастической она ни была.
– Не исключено, что вы правы, – вздохнул Натаниэль, – и связь действительно есть. Имеются улики, которые косвенно могут ее подтвердить.
Робин ошеломленно уставилась на полицейского. Если дело обстоит таким образом, если ее догадка верна, значит…
– Так вот, – продолжил Натаниэль. – Допустим, оба дела имеют общий знаменатель, и Кэти Стоун намекнула на их связь. Стало быть, оба убийства произошли у нее на глазах? Тогда убийца, по всей видимости, – ее похититель.
– Хм… – Робин откашлялась. – Допустим, однако в таком случае вам надо говорить не со мной, а с местной полицией и шерифом. Они ведь занимались поисками Кэти. Наверняка наши работают совместно с полицейским управлением Джаспера, у них есть подозреваемые, и…
– С местными властями я обязательно пообщаюсь, – снова перебил ее Натаниэль. – И с ребятами из Джаспера уже созванивался. Личность похитителя Кэти до сих пор не установлена. Напрашивается вывод: человек он чрезвычайно жестокий и, скорее всего, ударит снова. Вы – психотерапевт, и потому обязаны сообщить в полицию, если вам известно, что чья-либо жизнь может оказаться…
– Разрешите вас здесь остановить, – подняла руку Робин. – Да, сообщать я обязана – но лишь в случае, когда подозреваю, что пациент способен нанести вред себе или другому человеку. Здесь совсем другое. По вашей версии, похититель Кэти убил Глорию Бассет и Хейли Паркс? Прекрасно. Так выходите на местную полицию и на шерифа, на федералов, в конце концов. Делайте вашу работу, а мне позвольте заняться своей.