Глава 30
Офис шерифа в Бетельвилле, где Робин несколько раз приходилось бывать, представлял собой довольно большое здание. В течение многих дней после исчезновения Кэти именно там находился центр координации поисковых партий, и порой в помещение набивалось до шестидесяти человек. Словом, довольно впечатляющая контора для городка с населением чуть больше пяти тысяч.
Однако по сравнению со штаб-квартирой управления полиции Индианаполиса офис шерифа выглядел маленьким ветхим сарайчиком.
Столичная полиция располагалась в возвышающемся над улицей впечатляющем небоскребе. Робин порадовалась, что пришла не одна. Натаниэль уверенно провел ее через главный вход и, небрежно кивнув дежурному, двинулся к лифтам. Подниматься пришлось на четырнадцатый этаж.
Выйдя из лифта, они попали в большой конференц-зал с видом на весь город. Вдоль стен стояли дорогие белые доски с налепленными на них фотографиями и записками. Снимок Хейли Паркс, растиражированный в прессе, Робин узнала сразу. На другом – она же, свисающая на веревке с дерева в запятнанной кровью одежде. Еще несколько фотографий было посвящено месту преступления. Робин быстро опустила глаза, но поздно: тело несчастной словно выжгли на сетчатке глаз. Натурализм ужасал – это вам не новостные выпуски. Как ни старалась Робин отводить взгляд, лицо девушки и явные признаки разложения все равно рассмотреть успела.
Они прибыли на несколько минут раньше, и в зале было пусто. Натаниэль выбрал места лицом к панорамным окнам.
– Можно пересесть на другую сторону? – тихонько спросила Робин.
У нее вдруг закружилась голова. Высоты она не боялась, однако испытывала к ней инстинктивное недоверие, а если не хочешь смотреть на фотографии – невольно упираешься взглядом в окно.
– Конечно, – детектив пожал плечами. – Принести вам воды?
– Если можно.
От волнения у нее пересохло во рту. Через пару минут сюда войдут детективы и федеральные агенты, и Робин придется объяснять, с чего она вдруг решила, что девочка, играющая фигуркой Джокера, могла стать свидетелем двух убийств.
Через некоторое время зал начал заполняться людьми. Натаниэль представлял ее каждому, однако у Робин в голове страшно гудело, и она почти ни одного имени не запомнила, кроме Тайлер – единственной здесь женщины, инспектора из полиции штата. Всего в группе насчитывалось семь человек.
Все расселись, и тут же завязалась общая беседа – так обычно бывает, когда коллеги собираются вместе. Робин невольно прислушивалась, однако обсуждение ей практически ни о чем не говорило. Один из копов завел речь о разосланном всей группе электронном письме, другой тихо рассказывал соседу о затянувшейся смене. Женщина упомянула об опасной ситуации, в которую попал некто Абернати, и двое детективов из полиции штата с сочувствием хмыкнули. Робин чувствовала себя все более неуютно – словно вторглась на чужую вечеринку. Натаниэль ободрил ее легкой улыбкой, и она невольно улыбнулась в ответ.
Наконец один из детективов убойного отдела – немолодой лысый мужчина, напоминающий Энтони Хопкинса, звучно откашлялся, и остальные тут же примолкли. Похоже, он был за главного. Как же его? Детектив… детектив Клафлин? Господи, вот это имечко…
– Итак, – начал он. – Миссис Харт… Или правильно будет обращаться «доктор Харт»?
– Доктор, – неестественно высоким голосом ответила Робин. – Но вы можете называть меня просто по имени.
– Принято. Доктор Харт, вероятно, детектив Кинг поставил вас в известность, что ваша информация вызвала здесь серьезные разногласия.
– Нет, он такого не говорил, – Робин пожала плечами. – Просто сказал, что вы вроде бы хотели меня послушать.
– Верно, – подтвердил Клафлин. – Во-первых, можете ли вы сообщить своими словами, что показывала вам Кэти Стоун во время сеансов? Почему вы решили связаться с детективом Кингом?
Робин рассказала о сценах, которые Кэти воспроизводила на первых двух занятиях. Ничего сложного – помогла практика составления коротких отчетов о каждом сеансе с подведением итогов проделанной работы. Она постепенно расслабилась и заговорила более уверенно. Вряд ли кто-то в этом зале мог с ней конкурировать в области психотерапии. Сперва часть группы слушала ее с легким пренебрежением, однако вскоре во взглядах появилась заинтересованность. Вероятно, полицейские не считали выводы психолога серьезными доказательствами, однако от рассказа о девятилетней девочке, разыгрывающей жестокие убийства с помощью кукол, отмахнуться нельзя было при всем желании.
Робин закончила рассказ, и Клафлин вновь откашлялся.
– У меня два сына, – пробормотал он, – и у младшего есть несколько игрушек-супергероев. Иногда его игры можно назвать жестокими, поэтому… У меня вопрос: возможно, Кэти – всего лишь девочка, играющая в куклы?
– Так оно и есть, – ответила Робин. – Только игры не слишком типичные. У Кэти в голове явно четкий план: она разыгрывает весьма специфические сценки, и для нее важно соблюсти каждую мелочь. Особенно это бросалось в глаза в случае с дрелью – эпизод Кэти повторила несколько раз. Она пытается передать нечто крайне для нее тревожное.
– Случалось ли в вашей практике, чтобы дети воспроизводили сцены насилия, свидетелями которых стали?
– Несколько раз, в основном в случаях насилия домашнего. Ребятишки выражают в игре сложные для них события – либо они видели их со стороны, либо были участниками. У меня занималась девочка, выжившая в дорожной аварии; так вот, она воспроизводила происшествие с помощью машинок.
– Что скажете о рисунках? – подал голос один из представителей полиции штата.
– О рисунках? – Робин сдвинула брови.
– Детектив Кинг сообщил, что Кэти Стоун на занятиях рисует, – объяснил Клафлин.
– Хм… Я ему об этом не говорила.
– Мне сказала Клэр Стоун, – вставил слово Натаниэль.
– Не знаю, важны ли они в этом смысле. Кэти изобразила человека с пораненными руками и ногами. Потом замазала всю картинку красной краской, по всей видимости, имея в виду кровь.
– Пораненные руки и ноги? – Клафлин нахмурился. – Как именно? Можете показать?
Обернувшись, он взял с полочки маркер. Робин встала и, забрав маркер, подошла к доске, стараясь не смотреть на фотографии. Нашла свободный пятачок и попыталась по памяти скопировать рисунок Кэти.
– Что-то в этом духе. А потом она взяла красную краску и… – Робин нашла красный маркер, – и перечеркнула ему руки и ноги, примерно вот так. Ниже изобразила лужу крови, после чего замазала алым весь рисунок.
– Конечности не просто поранены, – мрачно произнес Клафлин. – Похоже, они отрублены.
Робин уставилась на него, раскрыв рот, затем бросила взгляд на доску. Четыре красные линии и вправду словно отсекли руки и ноги человечка.
– Мне подобная интерпретация даже в голову не пришла, – призналась она. – Думала, Кэти хочет показать нечто вроде царапин. Но ведь рисунок двухмерный, поэтому и вправду может показаться…
– Она могла нарисовать вместо ранок точки или провести вертикальные линии – получились бы царапины, – заметила женщина из полиции штата. – А здесь-то горизонтальные…
– Не факт, – возразила Робин. – Это всего лишь манера изображения. В конце концов, рисунок – не фотография.
– У нас сразу возникла ассоциация с отрубленными конечностями, потому что тогда возникает связь с третьим случаем, – объяснил Натаниэль.
У Робин вдруг закружилась голова.
– Третий случай?
– Есть еще нераскрытое дело в Кентукки, – уточнил федеральный агент. – В лесу обнаружен захороненный труп Синтии Роджерс. Характер травм совпадает с рисунком.
– Характер травм? А именно? – Робин уставилась на рисунок.
– Отрубленные кисти и ступни, – нарушил повисшую на несколько секунд тишину Натаниэль.
– Вы хотите сказать, что…
– Наверное, нам лучше сейчас не останавливаться на подробностях, – предложил Клафлин. – Естественно, полного совпадения мы не видим – Кэти нарисовала мужчину, а убита женщина. Необязательно, что тут есть связь.
– Некоторые данные экспертиз согласуются, – указал агент. – Например, сувениры, которые забирал убийца.
– Обсудим это позже, – резко бросил Клафлин.
– Три смерти? – Робин задумалась. – Серийный убийца?
Кэти заселила в домик шесть игрушек, и Джокер убивал их одну за другой.
– Не исключено, – отозвался Клафлин. – Впрочем, пока мы в этой версии не совсем уверены.
– Могут последовать новые убийства, – медленно проговорила Робин.
– Что вы имеете в виду?
Она рассказала о жителях домика и захороненных в песочнице игрушках, а также о последней инсценировке с утопленным Мистером Монополия. Объяснила свою догадку: шесть игрушек – шесть смертей.
В зале наступила тишина. Робин поочередно взглянула на собравшихся и на некоторых лицах увидела сомнение. Другие, в том числе и Клафлин, выглядели серьезными и озабоченными.
– Если убийства, о которых мы говорим, совершил один и тот же человек, разумно предположить, что он и похитил Кэти Стоун, – наконец подал голос Натаниэль. – Возможно, девочка была свидетелем нескольких преступлений, в том числе и с утоплением, как упомянула Робин.
– Стало быть, все случаи имели место в течение последних полутора лет? – усомнился один из детективов. – Не припомню нераскрытых дел с утопленниками за этот период.
– Необязательно подобное преступление произошло в Индиане. Роджерс погибла в Кентукки, – возразил федеральный агент.
– Не исключено, что смерть квалифицировали как несчастный случай, – предположил коп из полиции штата.
– Или тела до сих пор не обнаружили, – добавил Натаниэль. – Трупы Роджерс и Бассет тоже нашли не сразу.
– Если даже все три случая связаны, не факт, что убийства совершил один и тот же человек.
– Да что вы говорите… А как же свидетельство Кэти?
– Свидетельство Кэти? Вы серьезно? Попробуйте позвонить в полицию Кентукки и заявить, что у нас тут есть детский рисунок, совпадающий с их случаем…
Говорили все сразу, причем на повышенных тонах. На Робин уже никто не обращал внимания. Взрослые дяди ее выслушали – дальше дело за ними. Она лишь машинально кивала головой в ответ на некоторые реплики, пытаясь хоть как-то участвовать в обсуждении.