– Итак, что мы имеем?
– В основном какую-то странную хренотень. Во-первых, вот это. – Хмыкнув, Бёрк указал на телевизор.
– Ужастики…
– Телевизор подсоединен к ноутбуку, и это не просто фильм ужасов.
– То есть?
– А ты посмотри внимательно.
Натаниэль уставился на экран, где одна сцена сменила другую. В кровати спал подросток с портативным телевизором на груди. Из-под матраса вдруг вынырнула рука в перчатке, схватила парня и утащила в разверзшуюся посреди постели дыру.
– Знакомый фильмец, – заметил Натаниэль. – «Кошмар на улице Вязов».
В детстве этот ужастик он смотрел не раз. Ну да – из кровати прямо в потолок, презрев законы притяжения, ударил фонтан крови. И страшно, и смешно.
«Улица Вязов» вдруг куда-то исчезла, и пошел совсем другой фильм. Его Натаниэль раньше не видел, однако количество крови и здесь было ужасающим. Он уставился на экран, не в силах отвести глаза. Снова мигнуло что-то вроде склейки, и замелькали кадры новой картины, теперь на китайском.
– Ничего не понимаю, – признался Натаниэль.
– По-моему, это нарезка, – объяснил Бёрк. – Сцены из фильмов ужасов, причем очень жуткие.
– И сколько, интересно, она идет?
– Шесть часов сорок семь минут.
– Почти семь часов дикого бреда? Да кто это будет смотреть? – У него вдруг возник неприятный вопрос. – То есть кому вообще захочется заниматься подобной гадостью?
– Джонасу Кану, наверное. – Напарник пожал плечами.
Натаниэль снова окинул взглядом кресло и столик с кремом и салфетками. Ах вот оно что… Джонас Кан составил подборку любимых эпизодов из махрового хоррора с бесконечной сменой кошмарных, кровавых, безумных сцен. Сидел здесь, наслаждался просмотром. Возбуждался, черт возьми! Флакон с кремом наполовину пуст. Времени за телевизором он проводил немало…
– Мне не хотелось самому ковыряться в ноутбуке, – заговорил Бёрк. – Лучше оставить его криминалистам. В ящиках тумбочки под телевизором полно дисков и старых видеокассет. Я даже нашел заросший грязью видеомагнитофон. Судя по наклейкам – сплошной хоррор. Кое-что я вспомнил: у него куча классики. «Пятница, тринадцатое», «Кошмар на улице Вязов», «Челюсти». Но в основном вообще незнакомые фильмы. «Кровавая баня в городе психов», «Оленьи рога», «Один в доме с привидениями»… Слыхал о таких?
Натаниэль лишь покачал головой.
– Да, фаната хоррора из тебя не получится.
– Не знаю, что сказать… – Натаниэль подошел к книжной полке. – Порой не возражаю посмотреть ужастик. Но здесь совсем другое. Кровища, и всё. Ни саспенса тебе, ни страха.
– Такой у него заменитель порнухи, – предположил Бёрк.
– Точно. Никто ведь не смотрит порно ради диалога между разносчиком пиццы и скучающей домохозяйкой.
Натаниэль провел пальцем по корешкам книг. Ну и названия! «Фильмы-слэшеры», «Фильмы ужасов», «Как написать сценарий к хоррору»… Несколько биографий – Хичкока, Стивена Кинга, Уэса Крейвена.
За книги, ближе к стенке, были задвинуты несколько тетрадок со скрепленными металлической спиралью обложками. Натаниэль извлек их из полки и открыл первую попавшуюся. Страницы, испещренные неразборчивой писаниной, даты, заметки… Он перекинул несколько листов.
– Бёрк, смотри.
Напарник подошел ближе, заглянул через плечо Натаниэля и присвистнул:
– Ничего себе!
– Похоже на дневник слежки за женщинами, – сказал Натаниэль.
Некоторые записи просто констатировали факт слежки:
МК уехала с мужем в четверть одиннадцатого, вернулась в двенадцать сорок пять.
РП все утро сидела дома. В одиннадцать сорок пять задернула занавески.
Были заметки и другого типа, содержащие целые абзацы. Снова едва читаемые каракули. Похоже, некоторые наблюдения Кан излагал в форме сценариев:
Натура: жилой дом.
Камера следует за ХП. Та выходит в ночь. На ней короткая юбка, демонстрирующая длинные ноги.
Камера разворачивается: в кадре следящий за девушкой мужчина.
Следует перемотка вперед. ХП возвращается с подцепленным в баре парнем. Она пьяна – долго целится ключом в замочную скважину. Парень не перестает лапать ее задницу.
– ХП, – мрачно пробормотал Бёрк, и Натаниэль кивнул.
– Хейли Паркс… Значит, он за ней следил до того, как схватить.
– Еще и сценарий фильма писал с беднягой в главной роли…
На некоторых страницах Кан делал рисунки на полях – вероятно, просто коротал время. В основном изображал, причем довольно паршиво, замученных или мертвых женщин. Впрочем, один из нарисованных трупов здорово напоминал Хейли Паркс.
В тетрадях еще предстояло разобраться досконально. Натаниэль положил их на столик и случайно бросил взгляд на его ножку. Присев, попросил напарника:
– Бёрк, можешь достать пинцет из тест-набора?
– Ага, сейчас.
К ножке столика пристали два слегка колышущихся от движения воздуха длинных волоска. Натаниэль не отрывал от находки взгляда, опасаясь, как бы ее не сдуло на ковер.
– Давай еще пакет для улик.
Бёрк пристроился рядом и осторожно подцепил волоски пинцетом.
– Длинные. Вряд ли принадлежат Кану – у него-то волосы темные, короткие, а эти светлые.
– А здесь у нас что? – Натаниэль указал на место, где волоски склеились. Какая-то темная корочка… – Не кровь ли?
Бёрк вытащил маленький фонарик и подсветил улики.
– Да, похоже на то.
Он убрал волосы в пакетик, а Натаниэль поднялся и пригляделся к сейфу. Убийца брал сувенир у каждой жертвы – отрезал пряди волос. Уж не там ли они хранятся?
– Надо открыть этот ящик.
– Я сообщил криминалистам, что у нас тут сейф, – кивнул Бёрк. – Но, знаешь… Похоже, волосы здесь остались не случайно.
Натаниэль поежился – словно слизняк прополз по коже.
– Значит, он сидит в кресле и…
– …и смотрит свою порнуху ужасов.
– Возбуждается…
– …и решает придать остроты происходящему. Открывает сейф…
– Осматривает трофеи.
– Выбирает подходящий и тащит его с собой в чертово кресло.
– Наверное, держит их в пластиковых пакетиках для сохранности.
– Точно. Вытаскивает, играет с ними, нюхает. Засовывает лапу в штаны…
– Хватит, Бёрк! – резко сказал Натаниэль – уж слишком наглядно предстала перед глазами мерзкая картина. – Мне нужно на воздух.
Он бросился к дверям, задерживая дыхание, словно сама атмосфера в доме была заражена гнусным духом убийцы. Оказавшись на улице, глубоко вдохнул и невольно разозлился на себя. Видывал всякое – бывало, что и похуже. Например, на прошлой неделе. Так какого же черта?
В глубине души он понимал: все дело в Кэти. Урод удерживал здесь маленькую восьмилетнюю девочку. Робин рассказывала, что на одном из сеансов бедняжка разыграла сценку, где Джокер привязал пластмассовую малышку к столику перед телевизором. Неужели Кан заставлял ее смотреть чудовищную нарезку вместе с ним? Милый семейный вечер у экрана…
Задумавшись, Натаниэль прошел на задний двор. Что-то здесь должно быть – ускользающая от внимания подробность, которая прольет свет на происходившие в доме события.
Двор был завален мусором – пустыми банками из-под пива, ржавыми садовыми инструментами, битой плиткой и прочим хламом. В углу пристроился ветхий сарай с когда-то крашеными стенами. На двери, как и говорил напарник, висел замок.
Натаниэль приблизился к сараю, внимательно его осмотрел и задержал взгляд на щели между задней стеной и забором. Одна из деревянных досок у пола развалюшки выломана. Рядом – кучка рыхлой земли.
Он протиснулся в тесное пространство между сараем и оградой, нагнулся и заглянул сквозь пролом, подсветив фонариком на телефоне.
Грязный матрас на полу, рядом – ведро.
Натаниэль судорожно вздохнул. Вероятно, время от времени Кан переводил ребенка из запертой комнаты в этот амбар. Допустим, в качестве наказания. И вот как-то ночью изголодавшаяся, отчаявшаяся Кэти умудрилась выбить прогнившую доску. Потом долго копала, пока не сумела проползти в дыру. Он вспомнил обломанные ногти девочки и царапины на спине. Понятно, откуда, – ей ведь пришлось пролезать через ощетинившийся острыми щепками пролом…
Через пятнадцать долгих месяцев она оказалась на свободе.
Натаниэль сделал несколько снимков сквозь дыру в стене, сфотографировал и сам пролом. Надо показать Бёрку.
Напарник все еще стоял в гостиной, листая тетради.
– Бёрк, смотри. По-моему, я выяснил, как Кэти сбежала…
– Это ты смотри, – перебил его напарник.
– Что там?
Натаниэль вгляделся в страницу, на которой задержался Бёрк. Некоторое время шевелил губами, разбирая корявый почерк. Короткие записи, против каждой – дата и время. Так, последняя заметка сделана совсем недавно.
К целый день сидела дома.
К пошла в парк.
К сегодня встречалась с РХ.
У РХ с утра было три пациента.
РХ в обед отправилась в кафе.
– «К» – вероятно, Кэти? – спросил Бёрк.
– Да, – согласился Натаниэль, чувствуя, как забухало в груди сердце. – А «РХ» – Робин Харт.
Глава 44
Натаниэль прижал телефон к уху. Гудки, гудки… Робин трубку не брала.
За последний час он уже трижды пытался с ней связаться, и каждый раз безуспешно.
Возможно, у нее самый разгар сеанса, но черт возьми! Увидев в журнале инициалы Робин, Натаниэль не мог успокоиться. Одна дома, не подозревает, что за ней следит серийный убийца… Наверное, он и сейчас поблизости – заглядывает в окно или следует по городу за ее машиной!
Натаниэль покачал головой. Не нужно впадать в паранойю. В полицейское управление Бетельвилля и шерифу он позвонил без промедления. Попросил присмотреть за Робин и Кэти, отрядить копов на улицы перед их домами. А сперва – убедиться, что обе живы и здоровы.
Тем временем оперативная группа занималась организацией розыска Джонаса Кана. При наличии нескольких цифр номерного знака и общего описания внешности поимка преступника – дело времени.
Последние записи в журнале были сделаны три дня назад и содержали наблюдения о прогулке Робин с собакой. Судя по хронике, Кан шел за ней на порядочном расстоянии. Следующего журнала они с Бёрком не обнаружили, однако Кан мог взять его с собой. Если так – значит, он снова уехал следить за Робин.