– Давайте помогу, – предложил Натаниэль, выскочил наружу и, обойдя машину, подал Робин руку.
Он предложил отвезти ее домой из больницы. Мелоди собиралась сама проводить сестру, однако позвонили из летнего лагеря – Лайам ввязался в драку, и его следовало срочно забрать. Она заявила, что немедля вернется за Робин, однако Натаниэль заверил: он сделает все необходимое, да и Робин сказала, что никакой нужды помогать ей нет. Хотела даже вызвать такси – правда, и Мелоди, и Натаниэль посмотрели на нее, как на сумасшедшую.
Все же хорошо, что не пришлось добираться одной. Выяснилось, что любое движение причиняет боль. Пытаясь убежать от Кана, она подвернула щиколотку, и теперь каждый шаг давался ей с трудом.
Робин оперлась о сильную мужскую руку, и Натаниэль помог ей выбраться на подъездную дорожку. Прикусив губу, она осторожно поставила ногу на землю.
– Ага, хорошо… Теперь нужно забрать сумку из багажника.
– Не переживайте, – успокоил Натаниэль. – Сначала пройдем в дом, а потом я принесу ваши вещи.
– Договорились.
Она повисла на своем спутнике. Тот не торопился и терпеливо вел ее к двери.
– Ах ты ж, – пробормотала Робин. – Ключи-то в сумке…
– Мелоди дала мне второй экземпляр, – улыбнулся Натаниэль, вытащив из кармана связку. – Погодите-ка…
Он отпер дверь, помог Робин пройти в прихожую, а затем проводил до дивана, на который она с облегчением и упала.
– Спасибо…
В ноге пульсировала боль, и Робин на минуту прикрыла глаза.
– Я за сумкой, – сказал Натаниэль и, выйдя на крыльцо, прикрыл дверь.
В доме стояла мертвая тишина. В холле темно, двери закрыты. Робин провела в больнице целый день; там постоянно сновали люди, пищало медицинское оборудование, а здесь – ни звука… С одной стороны, давит на психику, с другой – нечем отвлечься от воспоминаний, и страх, таившийся на задворках сознания, снова запустил в ее душу коварные щупальца. Робин начала задыхаться. Попыталась напомнить себе, что она дома, в безопасности, однако разум отмахивался от любых доводов.
Перед глазами побежали кошмарные сцены. Кан с ножом, боль от удара в лицо, ужас при виде ковыляющего сзади изуродованного убийцы, вперившегося в нее единственным уцелевшим глазом…
– Вот и я, – возник рядом Натаниэль. – Как вы?
– Хм… – Робин проглотила ком в горле. – Если честно – не очень.
– Боюсь, это естественно.
– Вчерашний день был немного… травмирующим.
Натаниэль кивнул и мягко сжал ее руку.
– Многие произносят это слово, толком не осознавая его значения, – заговорила Робин дрожащим голосом. – Допустим: «Целых два часа простоял в пробке! Представляете, какую жуткую психологическую травму я получил?»
– Вам-то известен его истинный смысл.
– Известен. Я даже знаю, как помочь пациенту в такой ситуации, однако… видите ли, мне самой это знание не помогает. Ну, вроде бы изучила инструкцию и прекрасно представляю себе теоретические основы работы мозга. Понимаю – сейчас миндалевидное тело оказывает огромное влияние на его функции. Но… э-э-э… все равно чувствую себя, словно…
Невольно затряслись губы, и эту мысль Робин закончить не смогла. На глаза наворачивались слезы, перед ними повисла влажная пелена. Натаниэль склонился над диваном и взял ее руки в свои ладони. Робин зарылась лицом в его рубашку и, содрогаясь всем телом, зарыдала.
Плакала она долго, а затем нашла в себе силы отстраниться и вытереть мокрые глаза.
– Простите…
– Вам не за что извиняться, – прошептал Натаниэль.
– Не сочтите за глупость… Не сможете еще ненадолго со мной остаться? Не хочу быть одна. Не готова…
– Что же тут глупого? Да я пока и не планировал уходить. Собирался приготовить завтрак.
– Ну зачем вы… – Робин слабо улыбнулась.
– Мне совсем не сложно.
– У меня и продуктов толком нет. Можно что-нибудь заказать. Здесь неподалеку есть неплохое тайское кафе. Или бургеры, как вариант. Или суши-пиццу…
– Что, простите? – Натаниэль открыл рот.
– Суши-пицца. Тут рядом появился новый филиал «Суши-пиццы от Билла». Они делают такие пиццы в виде ролла на рисовой подушке. Новое слово в кулинарии!
– М-м-м… И что, вкусно?
– Так себе, – подумав, ответила Робин. – Пожалуй, вообще ничего хорошего.
– Ага, и звучит соответственно… – Хмыкнув, Натаниэль поднялся. – Давайте уж я приготовлю нормальный завтрак. Продукты привез с собой.
Робин только сейчас заметила два стоящих на полу бумажных пакета.
– Когда же вы успели?
– Прямо с утра, пока вы выписывались.
– Значит, спланировали все заранее?
– Хм. Хотел позавтракать сам – жареная курочка, зеленая фасоль… Ну и решил – может, вы составите мне компанию?
– Здóрово! – Сердце Робин пропустило удар.
– Если не возражаете – я пошел на кухню стряпать.
– Ага, а я пока приму душ.
Натаниэль некоторое время пристально ее разглядывал. Хочет предложить помощь? Как следует в этом случае среагировать?
В итоге Натаниэль улыбнулся:
– Если что потребуется – кричите.
– Обязательно. – Она улыбнулась в ответ. – Спасибо!
Подхватив сумки, Натаниэль двинулся на кухню, Робин же, осторожно поднявшись с дивана, захромала в спальню. Отчего-то нога беспокоила уже не так сильно. Дома и стены помогают… Опять же – о ней заботятся, вот боль и утихла.
Она закрылась в спальне, однако, поколебавшись, оставила щелку – снова ожил давешний страх. С кухни доносились звуки – Натаниэль готовил еду. Она не одна. Она под защитой.
Отражение в зеркале выдало безжалостную правду. Огромный кровоподтек на щеке, красный нос, опухшие от слез глаза, отхваченная ножом Кана прядь волос… Робин стиснула зубы. Давно хотела подстричься коротко – вот и настал подходящий момент.
Она осторожно сняла повязку с руки. Ожог от щелочи выглядел ужасно. На участке размером с десятицентовую монету кожа практически отсутствовала. При одном взгляде на пораженное место Робин затошнило. Врач сказал, что можно сделать небольшую пластическую операцию после того, как рана заживет, и шрам будет почти незаметен.
– Ладно, тому ублюдку досталось куда сильнее, – пробормотала она в зеркало и нервно усмехнулась.
Прикрыла дверь в ванную, также оставив щелку. Вела себя, словно ребенок. Хорошо, Натаниэль не в курсе, что она принимает душ с открытыми дверями. Стыд и срам…
И все же запираться Робин не стала. Прислушивалась к звукам с кухни, откуда сейчас доносилось легкое постукивание – видимо, ножом о разделочную доску. Не одна…
Душ стал для нее настоящим благословением. Обжигающе горячая вода смывала боль. На подвернутую ногу опираться было не слишком комфортно, однако Робин заставила себя простоять под плотными струями как можно дольше. Четыре раза вымыла шампунем волосы, после чего наконец перестала ощущать грязные прикосновения Кана.
Она надела облегающую черную блузку, купленную еще в начале весны, и клетчатую юбку, которую ей подарила на день рождения Мелоди. Подошла к зеркалу и занялась макияжем, уделив особое внимание кровоподтеку. Затем, глубоко вздохнув, заковыляла к Натаниэлю.
Пахло в доме неподражаемо: с кухни шли волны ароматов только что приготовленной пищи. Натаниэль уже ждал у накрытого стола. Его глаза удивленно распахнулись при виде Робин, и к ней потихоньку начала возвращаться уверенность в себе. Она уже не та жалкая развалина, которой полчаса назад предстала в зеркале. Теперь в глазах Натаниэля отражалась красивая женщина.
– Это… – пробормотала Робин, уставившись на стол, – это просто невероятно… Вы ведь говорили – курица с фасолью, ну, я и представила…
– Нечто сухое и неаппетитное, так? – Натаниэль ухмыльнулся.
– Я… э-э-э… в общем, здоровую пищу и все такое. Но вы…
– Всего лишь цыпленок и та самая зеленая фасоль, только приготовлено на сковороде с лимоном и чесночным маслом.
– О-ля-ля, – выдохнула Робин, чувствуя, как рот заполняется слюной.
– Да, и еще я посыпал блюдо мелко нарезанной петрушкой.
– Петрушкой, вот как? – Робин уселась за стол.
– В ней полно витамина К – во всяком случае, так говорила моя мама.
– Что это за витамин такой?
– Без понятия, – Натаниэль пожал плечами. – Наверняка очень полезная штука. Погодите, сейчас открою вино… Положил его в морозилку – наверное, уже охладилось.
Робин не сводила с него глаз, а он тем временем достал бутылку белого вина.
– Штопор в ящике слева, – вдруг охрипнув, подсказала она. – Бокалы в буфете, на верхней полке.
Натаниэль перенес на стол все необходимое и вытащил пробку. Начал разливать вино, и ароматная жидкость многообещающе забулькала.
Взяв бокал, Робин сделала маленький глоток, наслаждаясь прохладным пьянящим напитком, а затем отрезала кусочек цыпленка и зачерпнула фасоли с зеленью.
– Чертовски вкусно, – проглотив, похвалила она.
– Наверняка лучше, чем больничная диета? – улыбнулся Натаниэль.
– А вы как думаете? – Робин откусила еще.
Несколько минут они молчали, получая удовольствие от пищи. Наконец долгожданное расслабление… Прекрасная еда, приготовленная мужчиной, заставляла не думать ни о чем, кроме тяжелого выбора: что сейчас взять – курочку или фасоль?
Робин допила вино. Еще бокал не повредит. Забыв о подвернутой щиколотке, она встала за оставленной на кухонной стойке бутылкой – и тут же, зашипев от боли, оперлась о стол.
– Все нормально? – встревожился Натаниэль.
– Да, – выдохнула Робин. – Просто оступилась, вот и всё.
– Да, надо было подать вам завтрак в гостиную, там вы могли бы положить ногу на стул… – виновато забормотал Натаниэль, спеша на помощь.
– Ну, не преувеличивайте, я… ой! – Она прикрыла глаза. – А знаете, правда: поможете мне ненадолго перебраться на диван? Наверное, и в самом деле стоит прилечь…
– Конечно! – Натаниэль подставил руку, и Робин, опершись о его локоть, перешла в гостиную. – Вот, ложитесь.
Она упала на диван и задрала больную ногу, затем медленно согнула ее в колене и помассировала.