Нашу делегацию поселили в центре Эдинбурга, в шикарном отеле «Ле Меридиан». Напротив него, через дорогу, находится самый известный в городе винный магазин, история которого насчитывает более двухсот лет.
Девятого мая после посещения Шотландского Парламента, перед ужином, я зашел в этот даже не магазин, а музей виски и после получасового раздумья, выбрал… шесть литровых бутылок водки «Абсолют».
Я думаю, вы догадались, что в нашей делегации было именно шесть человек?
Вручив три пакета (по две бутылки в каждом) наиболее ответственным, я доложил руководителю делегации, что к встрече праздника все готово, однако при входе в ресторан нам надо быть аккуратнее с пакетами (мой жизненный опыт говорил о том, что со своим алкоголем в приличные заведения не пускают). Руководитель – молодой и амбициозный министр, посмотрел на меня снисходительно, взял один пакет и произнес:
– Наш Великий Праздник мы будем отмечать по нашим правилам!
Администратор ресторана, милая девушка, которой уверенный министр передал пакет и поручение поставить водку в холодильник, белозубо улыбнулась и объяснила, что по их правилам нельзя приносить с собой алкоголь, а пакет она вернет, когда мы будем уходить.
С той же самой улыбкой она забрала пакет у второго ответственного лица, а вот третье… Третьим ответственным лицом был я, поэтому, быстро сориентировавшись в обстановке (опыт не пропьешь!), я мгновенно спрятал две драгоценные бутылки под плащ.
Людям, знакомым с нелегальным распитием напитков, не нужно объяснять, что, уныло разместившись за столом, мы заказали литровую бутылку водки «Абсолют» (идентичную двум спасенным), которая, кстати, как нас и предупреждали знатоки, была в четыре (!) раза дороже купленной в магазине.
Налили по первой, выпили за Победу! Между первой и второй промежуток небольшой:
– За Нашу Победу! За тех, кто не вернулся!
Сидевшие за соседними столиками с интересом наблюдали за группой мужчин в галстуках, которые после каждого тоста вставали и выпивали рюмку за рюмкой.
Когда мы начали третью (последнюю!) бутылку, я, как человек воспитанный, жестом предложил соседям присоединиться к нам.
Четверо китайцев за ближним столиком засмеялись и защебетали, три шотландские дамы, за столиком чуть подальше, недоуменно пожали плечами, а накаченный юноша, который сидел с девушкой за столиком у окна, видимо решив, что я зову ее, встал и решительно двинулся в нашу сторону.
Вы знаете, как разговаривают на русском языке мигранты из Средней Азии?
Примерно также, только очень уверенно и громко, я объяснил присутствующим, что у нас дома сегодня Великий Праздник, что мы приглашаем их присоединиться к нам. После яркой речи я опрокинул рюмку, хлопнул по плечу напрягшегося качка, подмигнул сразу всем шотландским дамам и мотнул головой китайцам, подходите, мол!
На мгновение повисла густая и вязкая тишина, а потом…
Засмеялась шотландская дама с глубоким декольте, следом захихикали китайцы, а там и качок заулыбался и что-то начал мне говорить.
Я взял бутылку и стал обходить столики, наливая в рюмки и непринужденно общаясь.
Минут через десять в зал вошла милая девушка-администратор. Я, тяжело вздохнув, протянул ей оставшуюся рюмку водки, а раскрасневшиеся шотландские дамы стали ей объяснять, как важно поддержать русских в Такой День!
Девушка ошалела, открыла рот, чтобы ответить… я быстро влил ей содержимое рюмки и протянул стакан с соком….
Через пятнадцать минут нам вернули изъятые четыре бутылки вкуснейшей водки, а через полчаса еще два зала ресторана присоединились к Нашему Празднику.
Нестройными рядами мы вышли на улицу. За спиной оставались китайцы, обнимающие шотландских дам, милая администратор, уснувшая в кресле, багровый качок, девушка которого застыла в окне, глядя нам вслед с тоской и сожалением.
Постепенно мы выровняли шаг, начали идти в ногу и от всей души грянули «Катюшу», которая стала нашим Победным подарком спящему Эдинбургу!
Над землей
Последние десять лет Алексей Петрович летал исключительно бизнес-классом. Ему нравились широкие мягкие кресла, обилие кнопок, превращающих эти кресла то в удобный диван, то в кровать, на которой можно было прекрасно выспаться.
Улыбчивые стюардессы приносили бокал шампанского до взлета и хорошую еду с приличными винами во время полета. Ему нравилось, что «массу» из «эконом-класса» не пускали в туалет элитного отсека, что полет для него проходил быстро и комфортно.
Вообще, Алексей Петрович наслаждался жизнью. Именно сегодня, удобно расположившись в привычном «бизнесе» и потягивая (для разминки) «Кампари», ему почему-то вспомнились родители, которые прочили Лешеньке карьеру врача-гинеколога.
Да, да! Дедушка, мама и папа Алексея Петровича были врачами-гинекологами.
С самого детства Лешенька, долгожданный поздний ребенок, слышал рассказы о том, скольким женщинам помогли обрести радость материнства его родственники. То дед, в пятидесятый раз, рассказывал, как ЭТО было на войне, то родители заводили «шарманку» про самую гуманную профессию. Ни у кого не было сомнения, какое будущее ждет Лешеньку… кроме него самого.
Алексей Петрович достаточно рано понял, что люди, несмотря ни на что (экономическая, политическая, демографическая и т. д. ситуация), будут грешить, болеть и… есть. Девушки по вызову его не интересовали (Алексей Петрович предпочитал игру «ты убегаешь, я догоняю»), от медицины его тошнило, а вот вкусно поесть он любил.
Вопреки ожиданиям и стараниям родственников, которые уже видели его имя в скрижалях медицинской науки, Лешенька так провалил вступительные экзамены в медицинский институт, что при всем желании (и обширных знакомствах) сделать они ничего не смогли. Мудрый дедушка определил непутевого внука в медицинское училище, но через год Лешенька радостно ушел в армию. Отслужив, повзрослевший Алексей доконал медицинскую родню, устроившись работать рубщиком мяса на рынке.
Голос стюардессы вернул Алексея Петровича в салон самолета. Пока рассказывали о том, как пользоваться кислородной маской, он посмотрел, с кем предстоит скоротать ближайшие четыре часа. Салон «бизнеса» был полупустым (кризис не давал о себе забыть), и его внимание привлекла женщина с большим животом, которая тяжело дышала и никак не могла устроиться в кресле, через один ряд впереди от него.
Она была молода, красива и ухожена, живот предполагал последний месяц беременности, но Алексей Петрович знал, что ни одна авиакомпания не возьмет на борт женщину со сроком беременности более семи месяцев. В соответствии со справкой. Хотя, что такое в наше время справка…
Мысли Алексея Петровича опять оказались далеко, на шумном рынке, где он постигал азбуку торговли. Через пару лет его интеллигентные родители с удивлением поняли, что сын у них не совсем пропащий. Автомобиль (пока, конечно, подержанный), хорошая одежда и однокомнатная (пока!) квартира – на все это Лешенька мог бы рассчитывать лет через десять работы гинекологом, включая подработки (да и то в лучшем случае). Кроме того, обширные знакомства позволяли ходить на премьеры в модные театры и фотографироваться на память с известными людьми.
В смутные времена перестройки, когда ровесники Алексея Петровича, получившие высшее образование, лежали на диванах в ожидании того, что все вернется (а их жены гоняли с баулами в Польшу и Турцию), он открыл кооператив и начал делать пельмени.
Потом были поставки мяса из Дании, европейские партнеры, сеть мясных магазинов и оффшорные счета.
Самолет набрал высоту, и Алексей Петрович «вернулся» на борт, чтобы заказать обед и бокал красного вина.
Рывок в развитии бизнеса был связан с женитьбой. Жена «случайно» оказалась родной сестрой собственника банка, в котором кредитовались фирмы Алексея Петровича. При содействии нового родственника возникла сеть супермаркетов «Фарш» («Farsh») со знаменитым слоганом: «С нами у вас дома всегда полный «фарш»!»
Алексей Петрович вздрогнул, услышав, как кто-то произнес его любимый слоган. Оказалось, что его ухо уловило два слова «дома» и «полный». Вся фраза, которую произнесла напряженная и переставшая улыбаться стюардесса, звучала так: «Что же дома-то не сиделось? Полный абзац!»
Слова были обращены к беременной женщине, которая сползла с кресла и лежала в проходе бледная как полотно, корчилась и стонала.
– Есть врач среди пассажиров? – прозвучало по всем салонам лайнера. Врача не оказалось, только любопытные стали заглядывать через занавеску, отделяющую салон «бизнеса» от «эконома». В их глазах читалось сочувствие и… удовлетворение. Значит, и у «буржуев» в «бизнесе» тоже бывают проблемы.
Что тогда произошло с Алексеем Петровичем… То ли взгляды эти, то ли гены двух поколений гинекологов, то ли слова жены «рыночный олигарх» (не помнил он по какому поводу, но запали в душу!) подняли его из кресла.
– Я врач! – твердо сказал хозяин «Фарша», удивляясь тому, что с ним происходит. Алексей Петрович закатал рукава рубашки, велел стюардессам принести чистые салфетки, воду, водку, чтобы продезинфицировать руки, а главное – прогнать всех зрителей.
Дальше все происходило как во сне. Вспомнились рассказы деда и родителей, год учебы в медицинском училище, старые советские фильмы, в которых бравые милиционеры и шоферы радостно принимали роды. Пальцы Алексея Петровича, впитавшие мудрость и умение предыдущих поколений врачей-гинекологов, сильные и нежные помогали роженице и ребенку. И вдруг… словно дельфин, вынырнувший из волн навстречу солнцу, появился малыш.
Уверенным движением, как будто он делал это много-много раз, Алексей Петрович перерезал пуповину, предварительно перевязав ее неизвестно откуда взявшейся ниткой, смоченной в водке, обмыл младенца теплой водой, завернул его в накрахмаленную салфетку и приложил его, уже гордо голосящего на весь самолет, к маминой груди.
Что сказать… Через полчаса была посадка и «Скорая» у трапа, какие-то люди жали ему руку, похлопывали по плечу, что-то говорили… Он смутно помнил, как прошел паспортный контроль, как получал багаж, как приехал в отель.