– За книжкой и расчетом Светка придет, – и бросил трубку.
Схватил дубленку свою старенькую (уснул-то в одежде) и пошел на улицу.
А там… Снежок мягкий падает, люди суетятся, бегают перед праздником. Кто за подарками, кто еду к столу купить, в общем, при деле все, один он, как неприкаянный, никому не нужен.
Пошел Костян тогда к Косте-тезке, тот в номерах банщиком работал.
Костя встретил ласково (сам с похмелья был):
– Давай-ка, тезка, раздевайся, да в парилочку! Есть у меня номерок свободный, отдохни немного.
Разделся Костян, зашел в парилку и начал жару поддавать – все мало ему. Бросает воду на каменку и приговаривает:
– За всю фигню! За всю фигню!
Незаметно слабость на него навалилась, и отключился Костян от действительности, что обрыдла ему.
Вскоре открыл он глаза и… чудо-чудное увидел. Лежит он себе на пляже у океана (вот почему не у моря, а именно у океана, Костян не понял, просто почувствовал – океан!), солнышко ласково светит, рядом девица длинноногая в бикини суши ему предлагает и щебечет что-то на языке неведомом. Костян не теряется – суши пробует (вкусно!), да девицу по ноге поглаживает, а та улыбается ему и папироску протягивает.
«Забавно, – думает Костян, – папиросы-то я только в детстве пробовал».
Затягивается он табачком заморским, а табачок-то особенный, забористый. Стали видения разные Костяна заманивать, одно краше другого.
Вот и дом большой с колоннами, вроде как его собственный, машина спортивная красная у дома, а на крыльце девица та самая, с пляжа, только не в бикини, а голая. Смеется она зазывно, да телом точеным подрагивает.
Вдруг садится Костяну на плечо попугай, птица говорящая, и картавит ему на ухо:
– Все это твое может быть, Костенька, только скажи, что жизнь твоя прежняя зря прошла!
– Да легко! – Костян отвечает и, только сказать уже хотел слова волшебные, как маму свою увидел. Несет она ему кружку с молоком и приговаривает:
– Пей, Костенька, молочко парное, заговоренное! Пей, ума-разума набирайся!
«Сколько же на могилке-то ее не был…» – опечалился Костян.
– Кыш, провокатор картавый! – крикнул на птицу яркую и смахнул ее с плеча.
Потемнело вдруг вокруг, сыро и жарко стало. Да еще попугай не отстает, крепко когтями за плечо держится, крыльями машет!
Открыл Костян глаза, видит, что лежит он на полу в парилке, а Костя-тезка его за плечо трясет и кричит:
– Костя! Костя!
Кое-как встал Костян, по стеночке вышел из парной, да под душ прохладный. Очухался немного, оделся и на улицу вышел.
Морозец, праздник скоро – здорово!
Остановил Костян такси, заехал на елочный базар, выбрал елочку маленькую, но пушистую, потом разноцветные шары елочные купил.
Ехал он в такси по заснеженному городу, ехал и улыбался.
Костян ехал к маме – поставить елочку и нарядить в шары яркие, разноцветные.
Пусть в кои-то веки у мамы тоже будет праздник!
Заграница
Если ехать от Венеции на север, то среди обработанных клочков земли, ровных полосок аккуратных кустов винограда, чистеньких городков можно отыскать Сечиле.
В Сечиле живет примерно двенадцать тысяч человек.
Там есть железнодорожная станция, мостик через реку, которая протекает через самый центр города, и даже мэр.
И муниципалитет, в котором работают семь человек.
Мощенная булыжником центральная улица вечером многолюдна. Молодежь собирается, чтобы поболтать ни о чем, «попеттинговать» под осуждающими взглядами милых и ухоженных старичков и старушек.
Последние чинно прогуливаются, рассматривая витрины, или неторопливо пьют эспрессо.
Кажется, что так было всегда. Улицы хранят память прошлого.
Прозрачный воздух колеблется от силуэтов людей, живших здесь много лет назад и любивших этот маленький уютный городок.
Собор с часами, которые (представьте себе!) работают, театр, с аншлагами и длинной афишей, книжные магазины, где всегда посетители, идеальная чистота мостовых, витрины, на которых ни пылинки, отполированные столы и стулья в кафе и ресторанах.
Лица улыбающихся тебе (именно тебе!) прохожих.
В таком городе, если в жару ходить целый день в белой рубашке, то к вечеру, сняв ее, с удивлением можно обнаружить чистый воротник, а в ресторане тебе обязательно предложат бесплатный стакан холодной воды с долькой лимона.
Кстати, о ресторанах.
Впервые попав в Италию, я оказался в самом сердце ее севера.
Я наслаждался Сечиле и домашним уютом ресторанчика «Сализа», будучи единственным иностранцем в этом ресторане, да и, наверное, в этом городке.
Прошутто с дыней, министроне, тольятта…
Музыка названий и вкусовых ощущений. Вальс удовольствия и танго покоя. Тихая, сладкая жизнь в одной из культурных столиц мира… раздражала.
Ну почему у Них так, а у Нас совсем не так, совсем наоборот?!
Кстати, о мирском.
Выпитый бокал (гранде!) пива напомнил о себе нарастающим дискомфортом, и я пошел (скузи!) в туалет.
Гранитные ступени, темная отполированная дверь, легкий запах каких-то цветов внутри.
Красиво-благородный белоснежный унитаз, я потянулся к крышке…
Вы, конечно, знаете, что мальчики, как правило, писают стоя.
Культурные мальчики поднимают и верхнюю крышку сиденья, и ту, на которую садятся при другой надобности. Чтобы не испачкать. В смысле, бывает разброс струи…
Так вот! Крышка была ОПИСАНА! СИЛЬНО! ВСЯ!..
Боже, как я смеялся!
Господи, как хорошо мне стало!
Йоркширский терьер
Терпеть не могу маленьких собачек!
Представляете, выглядывает этакая кудрявая морда из сумочки хозяйки и недоуменно смотрит вокруг. Типа, хрен ли вы не умиляетесь моей неземной красоте?!
Или заходит расфуфыренная дамочка в магазин, а у нее на руках бант… Конечно, это собачка, только под бантом ее не видно, а дамочка еще с ней разговаривает как с ребеночком, сюсюкает, предлагая и остальным присоединиться к ее восторгам.
Или идет здоровый болван, на поводке ведет то ли мохнатую крысу, то ли кудрявую кошку. Гордый такой, мол, у меня денег – куры не клюют, гуляю с элитной собакой!
В общем, это очень круто, если у вас дома пес, которого надо постоянно искать, а пол усеян маленькими какашечками, причем в самых неподходящих местах.
Когда моя дочь попросила на день рождения «йорка» (это сокращенный йоркширский терьер), я понял, что дело плохо.
С одной стороны, я не могу отказать любимому чаду, а с другой…
Ничего не поделаешь, в день рождения она получила этого трехмесячного негодяя.
– Папа, – сказала счастливая доченька, – Посмотри, он вылитый Оскар!
С какого рожна Оскар, я так и не понял. В любом случае, на статуэтку, которую вручают победителям престижного киноконкурса, он точно похож не был!
Так в нашем доме появился Оскар. Ося. Ос. Йоселе.
Через месяц я понял, что дико ему завидую.
А что? На всем готовом, за тобой убирают, гулять водят, а еще… дочь с женой поехали в специальный(!) магазин, где продается одежда(!) для собак, и купили ему костюмчик, комбинезончик, пальтишко…
Да, друзья мои, повезло псинке, попал в приличную, обеспеченную семью!
Расписание дня, кстати, тоже очень подходящее. Спи, ешь, гуляй, спи, ешь, гуляй, спи, а в промежутках бесись и гадь, где попало!
Да еще жена с ним наиграется, нацелуется, а потом ко мне с поцелуйчиками лезет! Ужас!
Сами понимаете, как трудно мне было изображать любовь к этому обалдую.
Как-то прихожу с работы, дочь – на учебе, жена – в парикмахерской, ой, извините, в салоне красоты, а Ося ждет не дождется, когда его покормят.
Достал я из холодильника творожок, согрел («Папа, обязательно сам попробуй, чтобы не холодный был!»), добавил молочка и дал ему.
Вот, поел он и неуверенно так ко мне подходит. Поднял морду свою, в кудряшках и твороге, и в глаза заглядывает.
Братцы мои! А в глазах-то печаль! И тут понял я многое.
Жизнь сытая, но как в тюрьме. Гулять водят, но на поводке. Играют, но когда захотят. Ласкают, но когда самим тошно.
А в отношении любви, в смысле секса, вообще кошмар!
Может быть, когда-нибудь, если повезет, приведут такую же терьершу.
На один раз. Да и то детей потом не увидишь, семейной идиллии не порадуешься.
Вот и приходится ему, бедному, дожидаться, когда гости придут, чтобы подкрасться потихоньку к кому-нибудь, обхватить за ногу и начать дрожать всем телом.
Понял я, что совсем ему не завидую, что жизнь моя прекрасна и удивительна, а неприятности, которые в ней происходят, – это все равно новые впечатления и новые знания. Потому что любить и быть любимым – это счастье, несмотря на измены и разводы.
Потому что секс… ну вы поняли, да?
С тех пор каждый день, в дождь или снег, в жару или холод, я выхожу гулять с Осиком и гордо веду его на длинном поводке.
Русский
Иосиф Шерман, или просто Йоська, был рыж, веснушчат и голубоглаз. Собственно, только форма ушей и отсутствие крайней плоти (как известно, фашисты использовали эти признаки в концлагерях для выявления неполноценной расы), выдавали в нем не совсем русского пацана. Точнее, совсем нерусского.
Так вот, Йоська, семнадцати лет от роду, радостно шел по улице. Он был счастлив. В его кармане лежал заветный «белый билет». Это было время Афгана, страшного груза «двести» (хотя, кажется, что за последние двадцать пять лет он стал почти привычным), и надо признаться, что не очень многие тогда хотели в Советскую Армию.
Йоська остановился, аккуратно достал заветную книжицу, трепетно открыл ее, нашел нужную графу и прочитал: «диагноз: периодическая амнезия на фоне ярко выраженной невропатии».
Шерман даже зажмурился от удовольствия, потому что дальше было написано: «негоден к военной службе. Комиссован по состоянию здоровья».
«Сегодня бухнем с пацанами на радостях!» – подумал Йоська и вдруг замер.