Двинулись!
Давыдов резко газует и улетает вперед. Мы пробуем не отстать, и становится по-настоящему страшно. Идти нужно наперерез волне, которая нам, автомобилистам, кажется «лежачим полицейским», неожиданно возникшим на пути при скорости километров сто пятьдесят в час…
Довольно быстро намеченный строй рассыпается, потому что в потоке брызг, свиста — тут уж не до строя, лишь бы к кому-то пристроиться. Я обнаружил, что волны, идущие от соседа, отбрасывают в сторону, поэтому резко ушел влево, почти догнал лидера — Сашу Давыдова, и сам стал гнать волну.
«Свинья» превратилась в «змею». Саша Давыдов резко затормозил. Я не понял, что случилось, остановился и спросил его об этом по рации. Саша сказал, что слишком растянулись и нужно всех собрать. Последнего ждали минут десять. За время перехода таких остановок было несколько.
Страшновато, потому что берега нет, ты в открытом море. С дорогой проще, понятно, куда она ведет. Здесь направление определяет впереди идущий. Давыдов по рации просит кого-то всех сосчитать. Я понимаю, кого он просит, потому что слышу гул мотора. А потом появляется вертолет. Он-то нас и считает.
Вертолеты во всех экспедициях появляются невесть откуда и исчезают незнамо куда. У них свои графики, диспетчеры, заправки, коридоры. Никогда не знаешь, когда прилетят, когда улетят… Все это каким-то образом соотносится с нашим маршрутом, но каким именно — знают только господь Бог и Саша Давыдов.
Проходит полтора-два часа, и тут начинают посещать нехорошие мысли, что гидрокостюм может оказаться мокрым не только снаружи. Берега не видно, и конца страданиям тоже. Потом мы обменялись впечатлениями, и оказалось, все думают, что такая неприятность только с ним, а у остальных все в порядке. Вертолет возвращается, и по рации у него спрашивают, виден ли берег. Скорость повышается, несколько раз вдали мерещится берег. Потом оказывается, что это мираж, а когда очередной мираж не исчезает, гидроциклы уже не скользят по воде, а летят. Выпрыгнув на берег, на ходу срывая с себя перчатки и шлемы, путешественники молча и нервно расстегивают друг другу молнии на спине и пулей устремляются в ближайшие кусты. Один из нас устремился настолько стремительно, что забыл про молнию сзади и через несколько секунд еще стремительней выбежал из кустов, жестами призывая бегущих навстречу немедленно ее расстегнуть.
Мы перешли горловину Белого моря («горло», как говорили наши профессионалы), и после короткой остановки двинулись вдоль берега. Саша Давыдов рванул с максимальной скоростью. Саша, не гони!!! Дай увидеть берег! Посмотри как красиво!
А смотреть было на что…
Деревеньки, избушки, церквушки…
Все похоже на старую графику в картинной галерее. Деревянные домики, которые в течение веков продувал соленый морской ветер, приобрели серый графитовый цвет, с разной интенсивностью проступающий на фоне сероватого неба.
К концу перехода волны улеглись, наступил штиль, и через разрывы в облаках мощно, как прожектор, выстрелил солнечный луч. Всю дорогу я держался за Сашей Давыдовым, но усталость дала о себе знать, руки занемели от напряжения, и я немного отстал. Рядом притормозил Миша Абызов и сказал: «Не торопись, давай полюбуемся закатом». Я слышал этот «пароль» не впервые и понимал, что закат ни причем, тем более здесь, на Севере, где день никогда не клонился к вечеру. Абызов достал фляжку, из которой мы хлебнули чего-то очень крепкого и очень вкусного. Так было каждый раз, когда кто-то рядом идущий предлагал «полюбоваться» небом, облаками, морем, горными вершинами, туманом или радугой.
На самом деле солнце зависло над горизонтом, чтобы скоро снова подняться в зенит, и прочертило на воде широкую световую дорожку. По ней мы неспешно подошли к берегу.
Залив, несколько домов на пригорке, старая церковь, колокольня без купола и сельский погост. Деревня казалась давно покинутой, и мы, вышедшие из моря, в оранжевых скафандрах, шлемах и высоких сапогах, выглядели как космические пришельцы, обнаружившие следы древней цивилизации. Однако, жизнь на этой планете существовала: на холме неожиданно возникли двое мужчин, явно в веселом хмелю, причем один поддерживал другого. Тот, которого поддерживали, ничуть не удивился, увидев нас, и представился местным губернатором. Этому очень удивился Чубайс.
«Губернатор» толково объяснил, что все законно: в деревне всего семь человек — он сам с женой, Володька и четыре старухи от восьмидесяти пяти до девяноста семи лет. Никто ими не управляет, поэтому он выдвинул свою кандидатуру самостоятельно, и никто не возражал. От него мы узнали, что неподалеку есть турбаза, на которой отдыхал сам король Швеции, и чтобы туда добраться, нужно пройти вглубь залива метров на 300. Добрались. Вытащили гидроциклы на песок. Турбаза оказалась не королевской, но очень приличной: отреставрированные деревянные домики и, самое главное, с душем. Это была незапланированная возможность воспользоваться благами цивилизации.
Неорганизованно поужинали и неорганизованно уснули. Каждый дошел до первой незанятой кровати.
Даня Абызов раздевался по дороге, и по очереди ронял на землю куртку, свитер, рубашку… Все зверски устали.
Переменная облачность. Промозглый морской ветер. Температура + 15°.
Утром, которое давно перепуталось с вечером и ночью, как обычно, позавтракали, собрали снаряжение, надели рюкзаки и пошли к воде. Сегодня по плану — переход на Варзугу.
На берегу обнаружили, что гидроциклы стоят метрах в двухстах от воды — думали, что пошутил «губернатор». Оказалось, отлив. Большой воды придется ждать еще шесть часов. Все разбрелись. Меня потянуло в деревню. Проходя мимо одного из домов, услышал:
— Милок, заходи в гости!
На крыльце, гостеприимно распахнув дверь, стояла одна из местных старушек. Я зашел. Старушка угощала чаем и расспрашивала, кто мы и откуда. На время я заменил ей газеты, радио и телевидение. Потом рассказывала свою жизнь: про семью, про детей и про умершего лет тридцать назад мужа, чей портрет висел в красном углу под образами. Они с соседкой зимой живут в поселке, а сюда приезжают летом, потому что здесь огород, рыба и мужья на погосте.
Распрощавшись с хозяйкой, направился вдоль деревни к берегу, и тотчас же увидел на пороге следующего дома «губернатора». Тот был еще веселее, чем при нашей первой встрече:
— А ко мне чего не заходишь? Заходи! У меня на приеме Чубайс!
Действительно, у «губернатора» сидел Анатолий Борисович. Посреди стола красовалась бутылка «Путинки».
— Самого дорогого не пожалел для дорогого гостя! — похвалился губернатор.
Магазинная водка здесь редкость, магазины тоже. Об этом, похоже, и разговаривал губернатор с представителем «центра». Я застал конец их дискуссии по экономике и политике. Чубайс всерьез предлагал заняться промышленным ловом, заготовкой и переработкой рыбы, которой в море и местных реках хоть отбавляй. Объяснял, как это поможет создать инфраструктуру региона и поднимет уровень жизни. Губернатор, выпив еще рюмочку, ответил, что инфраструктура у них сложилась лет триста или даже больше: что выпить всегда найдется, а рыбу ловим, когда закуска кончается.
«Путинку» допить не успели — осталось чуть-чуть на донышке. Пора было торопиться на берег, чтобы не пропустить прилив. Вода прибывала стремительно, так же стремительно добрались до турбазы, стащили вещи на берег, снова запаковались в тяжелые одежды и начали сталкивать гидроциклы в воду. У погоста, на противоположном берегу залива, появилось все население во главе с губернатором. Чубайс попросил кого-то из спортсменов сгонять на тот берег и отвезти им изъятые из запасов Миши Абызова гостинцы — сыр бри, испанское вяленое мясо, коньяк сорокалетней выдержки, конфеты, засахаренные фрукты в роскошной импортной упаковке и другую заморскую мелочь.
Бабушки стояли на пригорке в праздничных светлых вышитых платьях и платках. Когда мы отходили от берега, над заливом поплыли высокие печальные голоса — старушки затянули медленную пронзительную песню, скорее напоминавшую молитву или плач, которым обычно провожали уходящих в море.
За несколько часов мы преодолели оставшийся морской путь и оказались в устье реки Варзуги. Здесь, на Варзуге, начиналась сухопутная часть экспедиции. Дальше пойдем на север по Кольскому полуострову, и скоро пересечем полярный круг…
Пришли баржи и КАМазы с техникой. На берег выгружены квадроциклы — на спортивном жаргоне «квады», мотоциклы и джипы.
Поздний вечер. Солнечно. Прохладно. Комары.
Прошли 120 километров. Бездорожье, скальные участки, болота. Наконец, поселок Варзуга — столица районного масштаба. Нас встречает группа местных руководителей в черных официальных костюмчиках с обязательным галстуком. Здороваются с Чубайсом, наклонив голову, — ни дать, ни взять гоголевские чиновники из «Ревизора». Городничий — маленький коренастый человек, ловко поднимающийся на цыпочках, чтобы казаться выше. И встречу он устроил для Чубайса, и даже местный клуб, в котором играют свадьбы, проводят торжественные собрания, выпускные вечера и похороны превратил в ресторан. Нас, пыльных и забрызганных болотной жижей, усадили по одну сторону длинного стола, по другую сторону — они. Девочки в возрасте, в белых, еще советского образца официантских наколках, обносят дорогих гостей водочкой и закусками. На столе — только рыба. Жареная, запеченная, соленая, с капустой, с картошкой, с кашей. Бутерброды — с рыбой, пирожки — с рыбой, пельмени — с рыбой. Рыба с рыбой… Мы поедаем бесконечную рыбу, городничий с подчиненными съедают глазами Чубайса.
Очень вкусно. Очень сытно. Засыпаем.
Непривычно тихо. Светит солнце. Поют птицы.
Проснулись на турбазе, где нас любезно приютила местная администрация. Позвали завтракать. Стол ломился от блюд. Вчерашних. Рыба, рыба, рыба… За завтраком городничий рассказывал, что именно на эту турбазу приезжал рыбачить шведский король. И Ельцин. А может быть даже вместе.