Вертолет мгновенно поднялся, и сразу мы оказались в горах. Открылся пейзаж, которого на земле не может быть. Будто бы запустили фантастическую машину, переносящую с планеты земля на какую-то другую планету, в другую галактику… Я видел много земных поверхностей, но таких не видел никогда. Чуть-чуть напомнило пейзаж Чили, когда мы долго летели из пустыни Атакама в Сантьяго. И, тем не менее, пейзаж Новой Зеландии выразить словами невозможно. На огромной высоте тают снега и ледники. В описании маршрута сказано, что это самые высокие водопады в Новой Зеландии… С вершин гор обрушиваются разноцветные водопады, которые наполняют котлованы и расщелины, образуя горные озера. Эти озера рождают новый водопад, выбрасывающий с фантастической высоты глыбы льда. И дальше поток вливается в широкую насыщенную реку. Она идет сквозь горы и неожиданно выходит в тепло, в бесконечную воду, кажущуюся океаном. Но нет: океан еще ниже.
Я бывал на берегах практически всех океанов — со всех сторон Америки и России. Но такого берега и такого океана не видел, не чувствовал, не воспринимал никогда. Подходишь ближе к воде, долго идешь по темному песку, набегает волна — громада в замедленной съемке. Она надвигается, ты невольно отступаешь, бежишь, а вода преследует, густая, тяжелая и насыщенная. Боря Вайнзихер и Андрей Раппопорт, которые стояли рядом со мной, пытались даже потрогать воду рукой, чтобы ощутить этот океан. Потом отбегали на несколько метров — и их бег тоже казался замедленным…
Поднял камешек с каким-то чудным узором, положил в карман. Гениальный художник, создавая все это, еще разбросал и камешки. Даже водоросли здесь — не травка, которую можно взять в руки, а рыже-коричневые огромные растения, высокохудожественно изготовленные из чего-то такого мягкого — каучука или резины. Хочется это попробовать не только на ощупь, но и на вкус, разрезать, разорвать, посмотреть, показать товарищам. Взять с собой и поставить в вазу, чтобы любоваться…
Взлетели над океаном и приземлились возле межгорного озера или залива. Каждая картинка новозеландской природы кажется частью единой композиции: горные, речные, озерные, снежные пейзажи, океан, берег — все гармонично и художественно. Берег озера зарос травой очень высокой, очень зеленой и очень мягкой. Полное ощущение, что это искусственное ковровое покрытие. Чубайс прилег, и то ли уснул, то ли просто закрыл глаза, чтобы вдохнуть этот горный озерный травяной воздух. Я, естественно, не удержался, прилег рядом, нас тут же сфотографировали. Я тоже бесконечно фотографирую — хочется оставить в памяти, запечатлеть, рассказать, показать другим…
На тех же вертолетах в середине дня прилетели в какую-то «маленькую цивилизацию». Оказалось, буквально в минутах от инопланетных пейзажей есть равнина, залитая солнцем, где все имеет цивилизованный, не стихийный вид, где вокруг идеально ухоженные виноградники и поля строгой геометрической формы. Посреди виноградников и полей — небольшой деревянный ресторанчик с очень вкусной едой. Вокруг — идеально подстриженная трава, а на ней телега и скамья. И ясно — стоят они здесь долго-долго, обдуваемые ветрами и омываемые дождями. На этой скамье сидели предки-предки-предки. На этой телеге перевозили фрукты-овощи сто пятьдесят лет назад какие-то англичане. Ловлю себя на том, что хочется все время погладить рукой, прикоснуться к другой цивилизации, к другому времени. Вино, которое мы пьем, конечно же, делают здесь. Аккуратно сложенные чаны, бочки для изготовления этого вина по каким-то хорошо известным многолетним технологиям. Такое вино можно выпить только здесь.
После обеда на джипах двинулись по опасным высокогорным дорогам. Преодолели горный массив: машина левым колесом часто, если не нависала, то оказывалась в рискованной близости к отвесной пропасти. Несколько раз взбирались на перевалы и проходили их. Очень часто на этой узкой дороге вдруг возникают ворота, то ли современные, то ли сделанные сто лет назад. Ворота — это некая деревянная рама, обтянутая сеткой или обитая досками. Саша Давыдов, который идет первым на своей «пятерке» (мы идем вторыми), сообщает замыкающей «девятке» (нас девять джипов), чтобы не забыли закрыть ворота. Я никак не мог понять, от кого здесь ворота, и почему их надо закрывать. Вокруг горы, долины, справа, слева ни одной живой души, иногда очень редко пасется скот, но, тем не менее, ворота встречаются каждые пять-шесть километров. Оказалось, что таким образом один хозяин отделяет свою частную территорию от чужой…
В результате мы добрались до «Парка камней» — бескрайней долины, где стоят каменные остовы, на расстоянии в пять-десять, иногда в двадцати метрах друг от друга, как будто обезглавленные горные вершины. И это в который раз кажется абсолютной декорацией. На этот раз — не кажется: мы в том самом месте, где снимали эпизоды фильма «Властелин Колец» и еще каких-то голливудских картин. Полное впечатление рукотворности. Кто это сделал? Вот поезжу еще немного и соглашусь, что все это создал Некто, кого зовут Господь Бог, тем более, что завтра седьмое января, а значит, Рождество. Об этом вспомнилось поздно вечером, когда доехали до очень простенькой гостиницы, в которой я сейчас и нахожусь.
Ночь. Не спится. Время постоянно смещается. Завтра седьмое января. Утром начнется маршрут на мотоциклах и квадах. На чем мне идти? На кваде? На мотоцикле? Честно говоря, очень хочется поводить джип по местным сложным дорогам с правосторонним движением. Правый руль — очень интересно… Светает, попытаюсь немного поспать. Очень непривычно, что в первых числах января светает где-то в половине пятого утра, а темнеет ближе к полуночи. В Новой Зеландии лето…
8 января. Вчера, седьмого было так. Делимся на две группы. Одна должна идти на квадах через довольно сложный горный массив. Вторая — на джипах. Я решил остаться в джипе, со мной Дуня. Позавчера я уже проходил сложные маршруты на кваде. И честно говоря, каждый раз надевать весь этот костюмчик, все эти защиты — довольно неприятно. По-прежнему интересно поводить правосторонний джип. Руль справа, а движение по улице слева, хотя меньше всего эта нависающая над пропастью полка похожа на улицу. Квадроциклисты ушли. Среди них Чубайс, Вайнзихер, Раппопорт. Джипы пошли во главе с Сашей.
С самого начала не заладилось, стал накрапывать дождичек. И не просто накрапывать — видно было, что хорошо прошел, поэтому двигались тяжело. Дорога сужалась, становилась все опаснее, и парочка мест показались совсем страшными. Сидевшая рядом со мной Дуня, которая впервые попала в бездорожье, стала нервничать и закрывать глаза. В каком-то месте возник резкий, крутой спуск. Дальше — хуже. Слева обозначилась пропасть, абсолютно отвесные скалистые стены. Внизу бурная река. Саша вдруг объявил по рации, что нужно возвращаться, искать другую дорогу, поскольку здесь мы явно не пройдем. Он оторвался от конвоя, ушел вверх, довольно долго искал там разворот, нашел его, и мы пошли по другой дороге, не легче и не проще предыдущей. Мне казалось — Саша так уверенно идет впереди, поскольку он выдающийся спортсмен, а я вот-вот, не дай Бог, налево в эту пропасть соскользну. Еще подпугивала Дуня, которая уже не открывала глаз, тяжело дышала, и как-то очень трудно переживала свое первое погружение в бездорожье. Я плотно шел за Сашей по узкой полке, справа гора, слева — неслабый обрыв, на склоне которого густо росли кусты и пальмы. Вот собственно одна из таких пальм и спасла Сашу, потому что совершенно неожиданно, буквально в десяти метрах от меня, машина Александра Давыдова резко ушла влево и стала переворачиваться. Я, как мог, притормозил, за мной притормозили все. Саша попытался выбраться, раскачиваясь вперед-назад, но не тут-то было — его все больше и больше сносило вниз. Все кинулись к Сашиному джипу, чтобы не дать ему сползти вниз к реке. Возились больше часа. Нашли где-то цепь, стали цеплять его и вытягивать, но ничего не вышло. Тогда, надежно подперев камнями колеса, наш конвой, возглавленный новозеландским проводником, двинулся по более щадящим дорогам в маленький городок, где мы должны были встретиться с квадроциклистами. Они уже ждали, поскольку в связи с Сашиным падением мы сильно задержались. Встретившись, весело стали рассказывать друг другу о невероятных приключениях на маршруте, где падал даже сверхспортивный Леша Чубайс, достаточно спортивный Боря Вайнзихер, но самое главное, упал Чубайс Анатолий Борисович. Причем не однократно и не без последствий — усиливающаяся боль в левой руке. Демонстрируя, что боль никак не помешает, Чубайс сел за руль нашего джипа. А.Б. становился все мрачнее и мрачнее, и было понятно, что ему очень больно. Остановились: доктор Василий Мазжухин перетянул больному руку жгутами, резиновыми бинтами, но ничего не помогало — рука стала синеть и болеть еще больше. Где-то в долине сделали остановку. Пекло, мы все обгорели. Вася определил, что, скорее всего, у Чубайса перелом и наложил ему гипс и оставил в своей машине. А я рулил нашим джипом до вечера, когда мы приехали в красивейшее местечко, где опять же неописуемые ландшафты, озера, горы, растительность…
Здесь в Новой Зеландии все донельзя ухоженное. Людей не видно. Городов мало. Пересекаем Южный остров, скоро должны выйти к океану. Сегодня у нас восьмое, а в России — седьмое? Жарко — январь… Бывает, проходим населенные пункты, в которых три-четыре дома. Ощущение медицинской чистоты. В Европе, в Швейцарии, в Германии тоже очень чисто, но здесь — необычный эффект соединения экологии и дизайна. Кто-то цветочек полил, кто-то травку аккуратно подстриг. Вот домик: вижу — старый, потертый, на фундаменте трещины, при этом — художественный продукт. Как объяснить? Все эти птички, цветочки, деревца правильно поставлены, композиционно соотнесены…
Едем на джипах к океану, я везу раненного Чубайса, который лежит на заднем сидении, нежно пристроив загипсованную руку на коленях у Дуни. Приехали в Крайсчейз, город, сильно пострадавший от землетрясений. Нас предупредили, что и сегодня здесь может быть землетрясение. Даже местные жители стали уезжать, поскольку довольно сильно трясет. Стоит весь в трещинах храм. Рядом больница, где сейчас снимают Чубайсу гипс и, видимо, будут накладывать новый.