– Но вы ведь сидите передо мной! И дышите, и задаёте дурацкие вопросы!
Один мудрец однажды сказал: человек существует только по отношению к другим. Возможно, эта мысль откуда-то просочилась в голову Анны-Лизы. Она пробормотала:
– Наверное, когда мы задаём глупые вопросы, мы становимся немного реальнее.
Это были весьма мудрые слова, особенно для такой маленькой девочки. Но так как она была самой младшей, никто, конечно, не послушал.
Гениальность Анны-Лизы оставалась без признания.
Между тем над ними разворачивалась необыкновенная панорама звёздного неба: багровые клочья облаков и мерцающие платиновые звёзды на фоне тёмно-фиолетового, почти чёрного неба. На трёхногом столике из Туниса, справа от мисс Корицы лежал альбом с фотографиями. Фотография на обложке изображала стену кухни. Обезьяна в шляпе Моисея (это, конечно, был не Моисей) взяла альбом в руки и, умными глазами посмотрев на мисс Корицу, положила его ей на колени.
– Еек! – сказала она.
Но всё зря! Мисс Корица не заметила ни альбома, ни звёздного неба. Она пыталась вспомнить, почему дети находятся в доме и как они вообще в него попали. Мисс откуда-то точно знала, что она должна быть одна. Поэтому и тигры так забеспокоились. Им не нравилось, что в доме гости. Гости отвлекали её от воспоминаний, так тщательно отобранных во время поездок (мисс Корица, естественно, избегала слова «побегов»).
Она оттолкнула альбом и вместо него взяла в руки портсигар Эрнесто. Было приятно держать его в руках и гладить знакомую поверхность крышки.
Портсигар напоминал ей о путешествиях и приключениях. Но как она превратилась из искательницы приключений в затворницу?
– Ах, моя голова! – мисс Корица поднесла руки к вискам.
В голове гудело.
Вдруг от небосклона отделилась стайка падающих звёзд с длинными разноцветными хвостами. Они сияли и взрывались с оглушительными хлопками, хотя их и нельзя было услышать на Земле. Комет было так много, что они залили радужным светом листья большой пальмы, растущей в зимнем саду.
Наблюдать за падающими звёздами можно по-разному. Сюзанна, взглянув на небо, деловито сказала: «Так-так, это метеорный поток[2] от Эгерии, который в наших широтах можно увидеть только в августе.
Но она знала, что, если бы здесь был Пекка, он бы выпалил: «Эге-ге-рия!» На что Сюзанна ответила бы, задрав нос, что вообще-то астероид Эгерия назван в честь древнеримской нимфы воды. На что глупый Пекка стал бы прыгать и повторять: «Хи-хи-хи! Эге-ге-рия! Эге-ге-рия!», поэтому Сюзанне опять пришлось бы ущипнуть его за щёку.
А внимательная и умная Анна-Лиза могла бы подумать, что метеоритный дождь обозначает переломный момент в нашей истории. Анна-Лиза действительно так и подумала. И она была права.
Когда последняя из падающих звёзд скрылась где-то в бесконечности, лицо мисс Корицы приняло странное блаженное выражение. Она откинулась на подушки своего кресла. Крендельное время скручивало пурпурные облака на тёмном небосклоне. Кактусы распространяли по саду цветочный аромат. Даже тигры перестали драть стены и навострили уши. Они догадались, что что-то случилось.
– О, нет! Кажется, мы её сломали! – прошептала Анна-Лиза, прижимая к груди одну из китайских подушек.
– Да подожди ты! – сказала Сюзанна.
– Так-так… – пробормотала мисс Корица и резко замолчала.
Она похлопала ресницами. Ресницы у мисс были длиннющие, красивого тёмно-коричневого оттенка, что очень шло к её лицу в форме сердечка. Если бы Эрнесто был из плоти и крови, то с его уст, наверное, сорвался бы глубокий вздох восхищения. Но он был привидением, поэтому с его уст сорвался не вздох, а лишь призрак вздоха. И никто этого не услышал, как никто не слышал мудрых слов Анны-Лизы. Но сам Эрнесто слышал, и чувствовал, и знал, что его сердце всегда будет принадлежать мисс Корице! Может быть, он и призрак, но его чувства тоже имеют значение!
Мисс положила портсигар в карман платья.
Девочки посмотрели друг на друга. Как мы уже знаем, дом мисс Корицы был очень старым и наполнен разными историями. Детям показалось, что сейчас в зимнем саду пересеклись несколько временных измерений.
Мы знаем, что будущее можно постоянно изменять с помощью действий и решений, которые мы принимаем. Но что, если у жителей дома мисс Корицы, в котором время выделывало кренделя, была возможность влиять также и на прошлое? Как бы то ни было, дети догадались, что и прошлое, и будущее здесь зависело только от мисс Корицы. Неужели девочки и правда сломали её? Можно ли вообще сломать человека? А, может быть, мисс просто начала открывать ту воображаемую дверь, которую так решительно когда-то закрыла?
Взгляд мисс Корицы наткнулся на фотоальбом, который она отложила на столик. Ей показалось, что на его обложке стали проявляться образы.
– Вы помните, как давным-давно…? – начала мисс Корица, но конец фразы застрял где-то в груди. На мгновение ей показалось, что дети и раньше были в доме. Если не эти, то, по крайней мере, какие-то другие дети.
– Вы настоящие? – пробормотала мисс Корица. – Или только воображаемые дети?..
Когда она после этого взглянула на Сюзанну и Анну-Лизу, те показались ей застывшими. И неудивительно! Ведь это был поворотный рубеж нашей истории, когда действительность могла склониться как в пользу детей, так и против них.
Анна-Лиза, от природы наблюдательная и отчасти гениальная, увидела, что мисс Корица близка к разгадке, но колеблется. Однако если Анна-Лиза попыталась бы что-то сказать, то, скорее всего, мисс, как обычно, её не услышала бы. Поэтому она толкнула Сюзанну в бок и прошептала:
– Спроси её про дверь!
На этот раз Сюзанна, к счастью, забыла, что ей неловко слушаться младшую сестру, и спросила:
– Мисс Корица, вы знаете о той двери в комнате на пятом этаже, которую никто не может открыть?
Мисс нахмурила брови. В этот момент хорошие варианты развития событий, видимо, перевесили плохие варианты, потому что она ответила:
– Конечно знаю! У меня есть ключ от неё.
Глава 4, в которой рассуждают о глупости некоторых ведьм
Скажем пару слов о глупости, а именно о глупости некоторых ведьм. Ведьмы – необычные существа, и к ним нужен особый подход. Они обладают магической силой, о которой простые смертные могут только мечтать, но при этом ума у них не больше, чем у простых людей. Поэтому ведьмы способны за свою жизнь натворить немало бед.
Не думайте, что ведьмы обязательно злые и жестокие. Они не злее и не жесточе обычных людей. Отличие только в том, что из-за мощных колдовских сил последствия их ошибок могут быть весьма разрушительными.
В лучшем случае от этих ошибок страдает сама только ведьма.
А в худшем случае от них страдают все вокруг.
Представьте себе, что ведьма сожалеет о своём неудачном поступке. Когда обычный человек, вроде нас с вами, о чём-то сожалеет, то он всё равно вынужден с этим жить. Самое большее, что можно сделать, – это попробовать забыть стыдную ситуацию или попросить прощения, если мы причинили зло. Но ведьма может попытаться стереть из прошлого сам поступок.
Представьте себе, что ведьма живёт с тремя детьми. И однажды, в один из тех дней, когда дети были особенно громкими, нахальными и невыносимыми, как это часто с ними бывает, ведьма в сердцах воскликнула:
– Хоть бы я вас вообще никогда не видела!
Это очень глупые слова и для обычного человека. Но если такие слова скажет ведьма и при этом, хоть и случайно, задействует свои колдовские силы, то дети могут и впрямь взять и исчезнуть. Пуф! И всё. А главное, сама ведьма не знает, что случилось с детьми, ведь она их никогда не видела!
Подумайте только, какая трагедия!
Подумайте только, какое раскаяние последует, когда ведьма поймёт, что натворила!
Но как же теперь всё исправить?
«Никак», – решила ведьма.
И оставила за закрытой дверью всё, что причиняет боль.
Часть пятая
Глава 1, в которой Пекка Петтерссон идёт против течения
Когда Сюзанна и Анна-Лиза вышли из комнаты с двумя дверьми и отправились искать мисс Корицу, чтобы она помогла решить загадку воображаемой двери, Пекка отправился в противоположном направлении. Пекку Петтерссона воображаемая дверь совершенно не интересовала. Пекка Петтерссон был бунтарь.
Мятежными шагами он зашагал по лестницам и коридорам. Что это ещё за мятежные шаги, спросите вы? В случае Пекки эти шаги были не очень уверенными, иногда он съезжал по перилам, иногда подолгу топтался на лестничных клетках. Можно бунтовать громко, а можно тихо и незаметно.
Главное в мятеже – идти против течения.
Когда мисс Корица и девочки поднимались по лестнице наверх, Пекка по другой лестнице спускался вниз.
Когда обезьяны застыли перед фотографиями, Пекка упрямо шёл, даже не взглянув на них.
Когда Эрнесто открывал глаза, Пекка закрывал глаза.
Так он оказался на первом этаже. Если Пекка чему-то и научился в доме мисс Корицы, то тому, что, если идёшь по коридору первого этажа к зимнему саду, нужно остановиться, закрыть глаза и дать им привыкнуть к свету. Ну и что, что сейчас ночь и любимого северного света мисс Корицы нет? Пекка решил, что главное – осторожность. И действительно, благодаря этим предосторожностям на этот раз Пекка не врезался лбом в двери зимнего сада.
Но вся эта бунтарская осторожность пропала даром, потому что, когда мальчик медленно вошёл в зимний сад и открыл глаза, то взмолился:
– Смелость, где же ты!
Зимний сад бы полон тигров.
Глава 2, в которой Пекка бросается наутёк
Для бунта есть своё время и место, но теперь самое лучшее, что мог сделать Пекка, как и любой на его месте, – это оставить всякую гордость и удирать так, словно ему в штаны насыпали полевых мышей. Именно так Пекка и поступил, когда увидел в зимнем саду стаю свирепых тигров.