– Простите, пожалуйста… – Вот странно: пихают меня, а я извинения прошу.
– Я те щас прощу! Я те так прощу – забудешь, как маму зовут!
Здоровенный парень, лицо не отягощено интеллектом. Таких, кажется, зовут траблмэнами. Своеобразная субкультура, объявившаяся в последние года. Наверняка на венах у него нет живого места: не от наркотиков, боже упаси, а от исправительных уколов. Траблмэнов в городах все больше, скоро от них будет некуда деваться. Они хамят направо и налево, матерятся, нарушают писаные и неписаные правила, могут и мордобой устроить, но без тяжких телесных последствий. Короче, ведут себя так, чтобы получить пятнадцать суток, но не больше. А чего бояться? Две недели траблмэн будет пай-мальчиком, а потом веселая жизнь начнется сначала. Главное – не загреметь на год или два. Условных наказаний в наше время не бывает.
Ненавижу траблмэнов всеми фибрами души. За гадливую мелочность, за тщательно лелеемый садизм, за умение устроиться в жизни, потакая при этом своим комплексам. Кто знает… если б умел я не копить в душе негатив, сбрасывал бы его таким же поганым образом – не ждал бы сейчас суда, приговора и всего, что может за ним последовать.
– Чо молчишь? – продолжал напирать траблмэн. – Давно по моське не получал?
На лицах пассажиров молчаливое осуждение. Но ни один в конфликт не вмешается: по моське получить никто не хочет.
– Прошу меня извинить, но вы ведете себя недопустимо! – надо же, какие слова я еще могу произносить…
А как я вообще могу защищать отнятую у меня честь и попранное достоинство? Траблмэн, конечно, знает, что может и чего не может законоупослушленный гражданин, а мне эти тайны покуда неведомы. Хотя вот сопротивление злу насилием мне недоступно, зато ябедничать я могу сколько угодно.
Нахожу в кармане мобильник, на ощупь нажимаю тревожную кнопку – есть в последних моделях такая, немедленно прозванная ябедой. Теперь мобильник работает в режиме телесессии, отправляя отснятое непосредственно в службу спасения.
– Ах ты падла! – взревел траблмэн, увидав мобильник. – Убью!
Убивать он, конечно, не собирался и даже по морде бы не дал. За такие вещи грозит ощутимый срок, к какому хулиган не готов. А вот вырвать мобильник и брязнуть его об пол, чтобы не приписали ненароком попытку хищения, – за таким дело не станет. Но ведь и я имею право не отдавать свою собственность. Главное – не превышать пределы необходимой самообороны.
Правой рукой я перехватил лапу траблмэна, и на мгновение мы замерли в натужном единоборстве. Положение складывалось совершенно идиотическое: я бить не мог из-за инъекции, он, по сути дела, тоже не мог, если не желал пойти под укол года на полтора. При этом наш поединок происходил в переполненном вагоне, пассажиры которого старательно отводили глаза. Наконец один вмешался – старикан, из тех, что так и не привыкли к реалиям новой жизни.
– Прекратите хулиганить! – гневно заявил он, не вставая с места.
– Не сочтите за резкость, – поддержал я дедулю, – но вы ведете себя ужасно!
Только теперь до моего визави дошло, что обычные люди так не разговаривают. Зато исправительная инъекция заставляет человека выражаться именно такими фразами.
– Погодь, – произнес траблмэн. – Ты чо, под кайфом? Укольчик словил, да? Не серчай, братан, обознался я.
Серчать я не мог, даже если бы захотел. Оставалось отпустить руку громилы и идиотически улыбнуться.
– Ты, я вижу, новенький, – разливался бывший неприятель. – Небось, первый раз под укол попал… А у меня уже восемь инъекций, девятая грозит. Думаешь, раз мы не подрались, меня медбратья так просто отпустят? У них уже все зафиксировано: учинил дебош – получи пятнашку.
– Я же говорил, что они из одной шайки! – громко произнес принципиальный старикан, но на него не обратили внимания. Истекающий дружелюбием субкультуртрегер обращался исключительно ко мне.
– Слышь, тут наши тусуются, есть такая кафешка на проспекте Шепилова, называется «Сеньор Помидор», туда и вольные пацаны приходят, и такие как ты, под кайфом. Ты приходи, побалдеем. Уколотым пиво не позволено, так мы по мороженому вдарим. Не бойся, там все культурно.
– Спасибо… – ничего другого сыворотка, вколотая мне в вену, ответить не позволила. Траблмэн знал это не хуже меня и другого ответа не ждал.
– Покедова! – он хлопнул меня по плечу. – Пойду хвосты обрывать. Пусть медбратья за мной побегают.
Одарив на прощание присутствующих зверским оскалом, траблмэн исчез. Я остался в одиночестве и сумел под неодобрительными взглядами попутчиков доехать до своей станции, а там и добраться к месту прописки. Домом называть пустую квартиру не хотелось. И вообще, зря я поехал на метро, лучше бы пешком прошелся, все равно спешить некуда.
Как и всякий неосужденный гражданин, в свободное время я могу заняться множеством душеполезных вещей. Могу побалдеть у плазмы, могу приготовить и съесть ужин. Могу даже, если есть свободные деньги, сходить в кафе – скажем, в «Сеньор Помидор», что на проспекте Шепилова. Вместо этого я улегся спать, поскольку это лучший способ убить время. Время – единственное, что в нашем обществе можно убивать безвозбранно. Между прочим, я тут же уснул и прекрасно проспал всю ночь. Не знаю, укол тому причиной или нервы.
Утром законопослушные граждане идут на работу. Пошел и я.
Учился я когда-то на мастера по ремонту холодильных установок, а работаю, как и все в наше время, менеджером по продажам. Прежде эта должность называлась товаровед, а теперь вот так, модно. Хорошо еще, что не в магазинчике пришлось менеджмент осуществлять, а в крупной фирме. У нас продажи оптовые, с отдельными покупателями мы дела не имеем.
В отделе кроме меня и шефа работают сплошь дамы. Когда я вошел, не опоздав ни на полминуточки, дамские разговоры мгновенно стихли. Как только чаем никто не подавился. Оно и понятно: арестовали меня здесь же, в отделе, и увели в наручниках, потому что укол тогда еще не был сделан. А теперь я возвращаюсь – с виду вольный, как ветер. Есть от чего поперхнуться чаем.
Я со всеми поздоровался, разложил на столе документы, вывел на экран таблицы продаж. Все позиции наличествовали в ассортименте, но кое-что следовало пополнить, и не у перекупщиков, а напрямую у производителей. Конечно, морока с доставкой, логистика у нас, как всегда, хромает, но зато можно договориться о приличной скидке.
Только я в работу погрузился, стараясь забыть, что забыть нельзя, как вызывает шеф.
Начальник у меня – истинный менеджер. Суперновый офисный планктон, молодой, но ушлый. Сидит в отдельном кабинетике и чем занимается – не знаю. Главным образом держит руку на пульсе торгового процесса. Но на этот раз руку он держал у себя на челюсти и старательно мял ее, что означало душевное волнение.
Я поздоровался и стал ждать. Ждал долго – может быть, полминуты. Наконец шеф скомкал достаточно зверскую физиономию.
– Ты вот что… Пиши по собственному.
– Простите, я что, плохо работаю?
– Ты работаешь нормально, а весь остальной отдел из-за тебя не работает вовсе. Только и ждут, что ты на них с топором начнешь кидаться.
– Но я же ни на кого не кидаюсь. И топора у меня нет.
– Это ты им объяснять будешь. А сейчас – пиши заявление.
– Простите, Валерий Мартович, но заявления я писать не буду.
Надо же, оказывается, я могу отстаивать свои права там, где они есть.
– Уволим по статье. Уголовники нам в фирме не нужны!
– По какой статье? Пока суд не признал меня виновным, вы не имеете права называть меня уголовником. И уволить тоже не можете.
– Можем. По сокращению штатов.
– Но это же такая морока… Прежде вы обязаны предупредить меня за два месяца, затем выплатить компенсации за неиспользованный отпуск и выходное пособие в размере среднего месячного заработка. Кроме того, за мной сохраняется средний месячный заработок на два месяца, которые я потрачу на поиски новой работы. Все это прописано в Трудовом кодексе и обязательно к исполнению.
– Ну ты жук!
– Валерий Мартович, простите великодушно, но я не жук. Я законопослушный гражданин, находящийся под подозрением, но судом не осужденный. Вакцина, которую мне вкололи, не позволяет совершать противоправные действия, но она же обязывает меня защищать свои права. Так что я попросту не могу ни написать заявление по собственному желанию, ни отказаться от компенсации при увольнении по сокращению штатов. Тут все просто: имею право – значит, обязан получить.
– Ловко устроился, – проворчал шеф.
«Тебе бы так устроиться», – подумал я, но вслух не сказал ничего.
– Что же мне с тобой делать? – пробормотал шеф. – В отпуск за свой счет ты тоже не пойдешь?
– Не пойду.
– А если мне тебя в командировку отправить?
– У меня подписка о невыезде.
– А я тебя в местную. Куда бы тебя направить?.. Клиентов ты нам всех распугаешь… О, понял! В библиотеку! Составишь обзор оптовой торговли бытовыми электроприборами. По всему миру. Будем выбирать правильную стратегию.
Я понимал, что все это полная ерунда и делается для того, чтобы сбагрить меня из отдела, гудящего, словно растревоженное осиное гнездо. Но сыворотка законопослушания не давала сидеть спокойно. Оказывается, законопослушный гражданин вовсе не молчалив. Это редкостный зануда, стремящийся все исполнить по правилам, но при этом наилучшим образом.
– Такой обзор проще всего сделать на компьютере. Найти в интернете нужные материалы можно за полчаса.
– Никаких интернетов! – отчеканил шеф. – Интернет – это помойка, половина данных там переврана, а вторая половина просто отсутствует. Меня не интересуют бренды и модные направления. Изволь подобрать все материалы начиная с восемнадцатого века.
– В восемнадцатом веке были бытовые электроприборы?
– Представления не имею. Но ведь люди как-то жили, шерстью не зарастали, с голоду не помирали. Значит, у них были и фены, и микроволновки, и посудомойки. А уж оптовая торговля всегда была. Кстати, я, помнится, однажды книжку читал, исторический роман, так там в усадьбе были кухарка и посудомойка. Не скажу, какой век описан, но все у них было. Ты заодно узнай, что такое кухарка. Скорей всего, это что-то устаревшее, но не исключено, что имеет смысл наладить производство, а то весь рынок без боя итальянским аэрогрилям отдаем.