Жаль, конечно, что немного народу здесь поселяется, работы тут – непочатый край. И за лесом ухаживать, и собрать вишневые косточки, рассеянные под деревьями, – из них получается хороший уголь, кузнецам маловато того, что поступает из сада после сбора абрикосов. А еще в этих местах огромные заросли крапивы, которая сейчас является ценнейшим сырьем для их текстильной промышленности. И про сбор вишневой смолы забывать не следует. Дело небыстрое, но Вера в своей химлаборатории получает из нее нечто ужасно полезное.
Славка очередной раз попечалился по поводу того, что так мало народу сюда попало. В смысле – в этот мир. Просто не хватает рук на все, что требуется. Как ни крути, а в страдную пору придется собирать людей отовсюду, чтобы иметь возможность «навалиться» всем кагалом. И, что обидно, столько уже всего сделано, а по-прежнему всего не хватает. Даже навоз более-менее в достатке только на Ранчо в загонах. В остальных местах его попросту приходится собирать в степи, изображая старателей, разыскивающих самородки. А без него саман получается слишком тяжелый и легко растрескивается. Хорошо хоть Тинка присматривает за народом, пересчитывает всех по головам, выясняет, кто чем занят и нельзя ли человека перенаправить на работу в место, где именно сейчас не хватает людей. Похоже, они там с Марковичем крепко ему помогают, подчищая его организационные недодумки.
Со скотом у них не очень хорошо выходит. Антилопы гну – неблагодарный материал для одомашнивания. Если бы солдатики посчитали хотя бы количество сосков на вымени! А то год содержали целое стадо, и все напрасно. Правда, те дикие коровы, что изредка приходят пастись в окрестности балки, выглядят вообще устрашающе. Их ведь никаким плетнем не удержать – все снесут. А заодно и окружающие постройки. Остается только пожалеть, что, уделив столько внимания здешней флоре, поселенцы столь слабо изучили животный мир степей, примитивно поделив его на два биологических вида – еду и хищников. Вот и следующая задача после завершения обустройства химзаводика в лимане Солеварни. А пока нужно наведаться в Нимфаторий, ведь с прошлого года не бывал. Там, в отличие от Вишневки, есть рация, и пока не забыл, имеет смысл поделиться мыслями и с Тинкой, и с Рипой, да и с Марковичем. Планов-то опять громадье!
Лейтенант и Гаечка заявились в Вишневку к обеду. Просто вышли из лесу, помахали всем ручкой и побежали купаться. Потом уже все разглядели шкуру леопарда, что в присоленном и свернутом состоянии принесли они с собой.
– Не могу же я ребенка отпускать одного на такую охоту, – ответил Миша на Славкин взгляд.
Оно конечно, хотя и много разных дел повсюду, но этих крупных кошачьих забывать нельзя. Не исключено, что именно здесь, в немаленьком густом лесу, как раз и проживает самка, детишки которой разбредаются по окрестностям.
– Это был кот или кошка? – поинтересовался один из ребят с Ранчо.
– Кот. Причем уже немолодой, похоже, давно здесь живет. – Гаечка налегает на черную икру, которую толсто намазывает на пшеничный корж. Охотников поварихи всегда балуют, обычно эти деликатесы доставались детям. Впрочем, дети как раз и не в обиде, а то все икра да икра.
– А как вы их разыскиваете? – Это отец семейства интересуется. – В этой чащобе, если кто затаится, за два метра его не разглядишь.
– На Маньку ловим. Это наша олениха. Очень она этих леопардов не любит. Осенью пришла подранная, мы с Рипой насилу зашили, так она вырывалась. А потом уже, когда поправилась, то стала эта коза только со мной гулять или с Викулькой. Словно привязанная ходит, а когда пить хочет – голосит. Идем, мол, к воде. Ну, и раз доголосилась. Накликала, стало быть. Рванул на нее леопард из ближайшей заросли. Я не промахнулась, – Гаечка хлопает по прикладу снайперки, – а это недоразумение только через полчаса вернулось. Бегать-то она чудо как горазда.
Подошла так недоверчиво, понюхала, как пахнет ее мертвый враг, и, кажется, все поняла. С тех пор и охотимся с ней, правда, в лес не заходим, даже к опушке ближе чем на полсотни метров не приближаемся. А то приманка наша может не успеть смыться. Я ведь не сразу наповал попадаю, хищник подвижный, несется скачками, иной раз и всю обойму приходится расходовать. А Миша мне заднюю полусферу прикрывает. Коварная тварь, с любой стороны может подобраться, тем более когда трава по пояс. Не во всяком месте удается организовать засаду. Леопард, он не дурной. Его, чтобы приманить, нужно о многом позаботиться. И ветер требуется в нужную сторону, и запах свежей крови желательно обеспечить, а особенно важно, чтобы зверь был голодным, что вообще – фактор случайный.
Слушает Славка обстоятельные Гаечкины речи и млеет. Нет, это не зов плоти, скорее чувство душевного родства. Определенно, ему безумно везло в этом мире с самого начала. С Рипой, с Верой и Марковичем, а потом с Квакушками.
– Не пойму я, однако, как вашей оленихе удалось вырваться из лап леопарда, – спрашивает повариха. – У него когти – словно крючья. Он так просто добычу не выпускает.
– Так просто – ни за что, – подтверждает Гаечка. – Манька, она очень сильная, и рога у нее огромные и смотрят назад. А шея длинная, подвижная. Если хищник сзади набрасывается, то напарывается – мама не горюй! Может после этого вообще не оклематься. А из-за этих рогов, да из-за горба на Маньке нельзя ездить верхом, мы только вьюки по бокам на нее вешаем. И она совсем даже не ручная. Мне или Викульке что хочешь позволяет, а вот Мише к ней лучше не прикасаться, серчает.
– А нельзя ли на нее посмотреть? А то вы про нее таких чудес понарассказывали! – не унимается повариха.
– Отчего же нельзя. Она в степи должна нас дожидаться, не любит заходить в глубь леса, только с краешку, чтобы в тенечке полежать. Хотя, если мимо пройдет стайка родичей, может увязаться с ними на неделю-другую.
– А под выстрел охотника не угодит? – Это уже отец семейства интересуется.
– Наши на таких не охотятся. Во-первых, мы всех, кто на этом берегу промышляет, предупредили, а во-вторых, мясо у этого вида оленей считается жестковатым. Очень уж они быстрые и прыгучие. Прямо словно из сплошных пружинок.
– Галь, а ты эту попрыгунью показала бы Иришке, что сейчас на Ранчо лошадками занимается. Она немного разбирается во всяких копытных, может, что-то дельное расскажет про нашу Маньку. – После конфуза с антилопами гну Славке стало ясно, что пора повнимательней отнестись к животному миру степей.
– А мы как раз планировали нанести туда визит, Миша должен проинспектировать, как разместился личный состав, и в каком состоянии техника. – Эк складно Гаечка излагает, прямо уставными фразами.
– Кстати, есть мысль разместить на Ранчо школу. Ниязов там отличные помещения сооружает, гляньте пристрастным оком, что еще до зимы следует построить, чтобы первую группу учеников и преподавателей можно было с ноября поселить и начинать учебный процесс. – Славка сразу оглашает вслух свою мысль, чтобы народ поскорее накинулся с критикой.
– Не слишком много у нас учеников набирается, – задумчиво откликается юная охотница.
– Вот две девочки, Фимка с братом, вас четверо – уже восемь душ. Да еще Вася девятый. Вроде больше детей среди нас нет, – перечисляет вслух повариха.
– Поосторожней насчет детей, – вскидывается Галина. – Я уже взрослая.
– Тем более, должна понимать, что недоученной жить плохо, – в тон ей продолжает Мишка. – Заодно преподавание охотоведения наладишь.
– И жизнь в примитивных условиях не забудь, – вторит ему Славка. – Это вообще профилирующий предмет в здешних местах. И назовем мы его краеведением, чтобы ни одно благородное ухо не резало.
Глава 20
Население Нимфатория с прошлого года заметно уменьшилось. Многие девушки разъехались по другим селениям. Кто-то встретил парня, а кто просто оказался востребован в другом месте. Тем не менее, народу тут было явно в избытке. Для охоты в степи столько не нужно. Поля в этом месте не засевались, а на огородах такой толпе делать нечего. Зато домики – просто загляденье. Люди без дела не сидели и соорудили отличное, почти уже замкнутое хозяйственными пристройками подворье. Прекрасные комнатки, замечательные печки, в сараях дрова, в кладовых запасы продовольствия. Все аккуратно выбелено известью, обведено задерненными пологими канавами.
Тот факт, что на этот раз с выездных работ не вернулись еще три девушки, – закономерен и никого не смущает. Их вещички подружки соберут, упакуют и переправят в Вишневку, откуда уже нетрудно будет доставить их на Ранчо. А Славка с интересом смотрит на необыкновенную светлую глину, из которой сложена приличная горка рядом с входом в пристроенный к крутому откосу курень.
– Это что? – спрашивает он Артемия, который с удовольствием все показывает и объясняет.
– Мы ведь глину для строительства берем, удлиняя погреб. А ход делаем наклонно, потому что, чем глубже – тем ровнее температура. И вот встретили пласт. А месить ее неловко, потому что попадаются маленькие зернышки, очень даже царапучие. Девчата об них ноги корябать не хотят. Потому и ссыпали в кучу. А слой этого безобразия мы уже прошли.
Славка заворачивает в тряпицу изрядный ком и не жалеет времени на то, чтобы описать, когда и где он этот образец отобрал. Может, это каолин, о котором мечтал Михалыч? В любом случае стоит ему показать.
– Слушай, Тема, тут по весне к вам солдатик должен был приблудиться от островитян, как он поживает?
– Не поживает, спит вечным сном. Он обычно по степи навоз собирал для стройки, для других-то дел, считай, не годился. Ну и набрел на участок с маком. Когда к ужину не вернулся, мы его разыскали. Вернее, то, что от него осталось. Как уж он в полевых условиях кайфанул – ума не приложу, но только зверье его на три четверти успело съесть буквально за несколько часов. Там и похоронили все, что удалось от него собрать. Оно вроде как и нехорошо такие слова говорить, но после того случая народ перестал копья забывать где попало, когда посмотрел, что происходит от потери бдительности.