Рыбу на Днепре ловят всего несколько родов по осени, когда комаров становится меньше, но запасти ее без соли не удается, кроме как высушив до деревянности, но она все равно воняет так, что уж лучше топинамбур. Итак – прежде всего вам нужна соль.
Забавно рассудила девушка. И ведь в самую точку. Как только не изгалялись, чтобы хоть как-то заготовить припасы на зиму. Несколько человек погибли от отравлений. Помнит Иван эти случаи. Верно ведь говорит. Сушеные грибы, орехи, корнеплоды в погребе – вот, пожалуй, и все. Охота зимой неважная, по размокшей-то земле не сильно побродишь по лесу. Он-то свою землянку неподалеку от реки оборудовал, так что балует домочадцев свежей рыбкой. Но электричку туда не перегонишь, а жители Стольца не шибко хотят покидать место, где стоят вагоны. Они им дают ощущение надежного приюта, прибывшего вместе с ними из родных мест.
В общем, насчет соли все правда. Даже копчености без нее живут недолго. А на юге разжиться этим продуктом можно, не напрасно он в первый же день об этом подумал. Вот и получается, что с ее доставки сюда и следует начинать заботиться об их «популяции».
– Итак, Ваня, в общем виде картинка у меня сложилась. – Вика выглядит, как человек, принявший решение. – Разведка наша завершена, и утром мы отправляемся домой. Стоит поторопиться, лето ведь не резиновое. Можем Федора взять с собой, чтобы оставить его в школе, но тогда вы его долго не увидите. Сам понимаешь, его и к учебе подготовить нужно, и потом за четыре года детского сада материал пройти необходимо как следует.
А мне нужно рассказать обо всем нашим. И ума не приложу, как вам помочь. Лучший вариант – обучить тому, что знаем, подкинуть кое-чего. Но ведь многие здешние захотят перебраться к нам, а другие будут против всего протестовать. Перебаламутим народ, сами запутаемся. В общем, не под силу мне ответ на простейший вопрос, что делать. Так что ночью сделаю определение широты, а утром – в дорогу.
– Нютка делала уже.
– Ваня, ей семь лет. Она еще ребенок. В долготе накосячила – мама не горюй, а уж, казалось бы, что может быть проще!
Глава 27
Заходящее солнце освещало только самые верхушки деревьев, позволив вечерней тени накрыть всю поляну, отчего пламя костра сделалось отчетливо видным. Две недели, как отпустил Иван Федюньку с этими южанами, и постепенно в сердце закралась тревога. Так ли он поступил? Не слишком ли поторопился довериться почти незнакомым людям, наслушавшись их необычных речей?
Женщины укладывают детвору в большом типи. Сами они тоже устроятся там, и хозяин с ними. Маленький вигвам займет гость, старейшина школьников. Парню немного за двадцать, но авторитет его велик. В группе пять юношей, выросших и возмужавших в этих местах, да их учительница с мужчиной, с которым сошлась уже здесь, да двое их деток. А юношам нужны жены.
Всего две девушки подходящего возраста есть во всем сообществе. Попали сюда детьми, выросли. С одной из них Геннадий и сговорился. Да вот беда, отец потребовал выкуп – кожаный шатер, на который у рода школьников не хватает шкур. Вот и зашел он по-соседски одолжить до осени.
Есть у Ивана то, что нужно, и он не против поделиться, но еще одно сомнение гложет его душу. Когда уезжали островитяне с сыном, то оставили почти все содержимое своих вьюков и седельных сум, поскольку старались максимально облегчить поклажу в связи с поспешным возвращением, да и пассажир у них появился. Кроме множества замечательных прелестей, типа кувшинчика масла растительного, горшочка масла топленого, полукилограмма меда, круп, муки… да перечислишь ли все, было еще и восемь килограммовых кошелей соли.
И вот сидит теперь охотник и мыслит «популяционно». Даст он парню шкуры, род добавит еще, сделают они шатровое покрытие и купят на него невесту. А для новой пары палаточку-то сшить будет не из чего! Непорядок.
С другой стороны, за один мешочек соли ту же самую невесту отец тоже отдаст за Геннадия. Хорошо. Вместо шкуры и нужно предложить эту самую соль. Она перейдет в род невесты, и у школьников соли не станет. Опять нехорошо. Это получается, что нужно выдать два мешочка для двух родов. Уфф! Но ведь вернуть соль ему никто не сможет. Ее здесь негде взять. Чего-то можно потребовать взамен. Шкуры, если уж на то пошло, Ивану не нужны.
Его семья уменьшилась, и большой горшок больше не требуется, тем более что таскать его придется с места на место на своем горбу, причем с помощью все тех же школьников. В том числе и те шкуры, что сейчас просит сосед. Они ведь никуда не денутся. А ему потребуется перетаскивать копченые окорока, приготовленные с солью. Как бы пуп не надорвать!
Выходит, лучший выход просто отдать этому парню шкуры, не требуя их возврата, и два мешочка соли, не рассчитывая на отдачу. Что-то он совсем думать разучился! Вот так просто взять и отдать, ничего не требуя взамен? В результате соседний род станет сильнее, многочисленней и раньше съест окрестную дичь. А здесь, вокруг Ивановой стоянки, места изобильные, и без второго охотника промышлять не всегда сподручно. Опять же Лариса у него, как бы это сказать… с Кларой он часто бывает ласков.
– Значит, Гена, есть у меня к тебе вот какое предложение, – прерывает хозяин затянувшееся молчание, поглядывая в сторону шатра, вроде до него достаточно далеко. – Дам я тебе шкуры и еще пару килограммов соли. Один сами употребите, а на второй невесту себе купишь. Возвращать ничего не нужно. Вместо этого присылай ко мне Степана, чтобы помог с охотой. И намекни, что ежели заведет он с моей младшей женой шуры-муры, так я вроде как не замечу. А коли поладят они, так могут и оставаться. Имеется здесь второй шатер.
Ты не подумай чего, баба она справная, до этого самого охочая, а мне, как за дичью набегаюсь, и с Кларой хорошо. Чувствую, понимаешь, что недорабатываю я на этой ниве. И охотиться в одиночку стремно.
Молчит Геннадий, думает. Иван тоже сам себе удивляется. Это выходит, что предлагает он два кило драгоценной соли, шкуры, за владельцами которых вволю набегался, жену и шатер просто за радость общения с молодым энергичным охотником. Что-то он сегодня какой-то не такой, не иначе, сгубила его эта ведьма лесная по имени Ви. Глаза ли отвела, или мозги чем запорошила?
Собеседник, похоже, оценил. Челюсть медленно отвисает. Но вот юноша справляется с собой.
– Спасибо, Ваня. Не ожидал. Ты с нами прямо как с родными обходишься.
– А так оно и есть. В этих местах люди, они все друг другу родные. И, кстати, не сомневайся, Лариса в тягости. По нашей нынешней жизни это, я полагаю, достоинство. Степка – душевный парень, непоняток не будет.
Оба охотника прислушиваются к тишине. Неправильная она. С юго-запада слышится звук, источником которого могут быть только копыта многих животных. Гену это сильно тревожит, не зубробизоны ли мчатся, испуганные хищником? Тогда они здесь могут натворить делов. Но Иван, кажется, полагает иначе. Хотя женщины с малышами уже прячутся в лесу среди крупных деревьев.
На поляну коротким экономным галопом выбегают четыре лошадки с всадниками. Два мужчины и две женщины. За ними антилопы гну выкатывают три арбочки на автомобильных колесах.
Передний спешивается.
– Привет, Ваня, я Слава. Пляши, письмо тебе.
Конверт, однако, попадает в руки Клары. Никогда бы не подумал, что она так легка на ногу. Печатными буквами изложены обращение и подпись, остальное писано взрослым.
– Поспешали мы, так что Гайка под Федькину диктовку по-быстрому изложила.
Сын жаловался на жизнь. На ненавистное молоко, противную морскую капусту, на то, что мед дают редко и помалу. На малолетних товарищей, поваливших его гурьбой, когда он попытался отобрать у девочки зеркальце, он ведь только хотел посмотреть, а они как вдруг все бросились! На то, что их целыми днями гоняют босиком по пыльной степи и заставляют то запоминать травки, то следить за ящерицами, отчего он ужасно устает. И на то, что днем приходится спать, а он не привык…
– С ответом не очень торопитесь, – обращается к ним одна из женщин, рослая, статная – настоящий гвардеец. – Возки обратно не раньше послезавтрашнего утра тронутся. Кстати, меня зовут Галина, а вторая женщина – Рипа. Ее следует бояться, потому что она доктор.
Лошади расседланы, антилопы распряжены, пасутся. Парни ведрами таскают воду, поят усталых животных. На ожившем костре висит котел, Слава кашеварит, толкуя о чем-то с Геннадием. Иван присаживается рядом.
– Сам понимаешь, если врач сказал, что здесь должен быть медпункт, мое дело исполнить. Потому и интересуюсь местом повыше, так чтобы с Днепра было видно, но от Вагенбурга неподалеку. Вы же здесь все холмики знаете. А если рядом еще и полянка имеется для аптекарского огорода, то и вообще ничего лучшего нам не потребуется. – Это новый гость завершает ранее начатую фразу.
Повозки задрали оглобли к небу, никто их и не думает разгружать. Казалось бы, что может быть проще ящика на колесах, а вот приторочена лопата, топорик, пустое место, где явно хранится кожаное ведро. Моток веревки, еще свободные гнезда, кобура. Экипаж экипирован вдумчиво. Серьезный народ эти южане. Женщина, что постарше, кормит грудью малютку, ни капельки не смущаясь. С полгода уже карапузу. Рядом второй, только что начал вставать, держит женщину за рукав и смотрит на титьку голодным взором.
– У Гайки лактация недостаточная, поэтому я немножко ей помогаю, а моему уже пора отказывать от стола, а то разбалуется, обормотик. Год ведь почти, – отвечает на незаданный вопрос кормилица.
Обормотик делает глотательное движение и всем своим видом показывает, что если его немедленно не допустят к объекту вожделения, он расплачется.
Возницы и четвертый всадник тянутся на огонек. Что-то подсказывает Ивану – не будут они ставить палаток. Завернутся прямо у костра в свои безрукавки да и заснут. Дождем не пахнет, а обычаи у этих людей спартанские. Несколько веточек полыни отгонят немногочисленных комаров – вот они и дома.