— Конечно же. А в чем дело?
— Вы можете сказать мне, что я вмешиваюсь в то, что меня не касается, но я очень беспокоюсь за вашего отца, мисс Роз. В течение последних месяцев он стал очень нервным, как будто его что-то страшно угнетает, и только что, когда пришлось сообщить ему о том, что здесь произошло, он едва не лишился чувств.
— Да, он сейчас совсем не в себе, но я не знаю, что с ним. А вы представляете себе, что может его до такой степени беспокоить, Бард?
— Нет, к сожалению. Разумеется, он человек беспокойный по своему характеру. Я всегда его таким знал, но это очень усилилось после забастовки. Надеюсь, вы не сердитесь на меня, что я так откровенно говорю с вами, мисс Роз. Но видите ли, мы старые рабочие очень любим вашего отца и нас огорчает видеть его таким. Может быть, ему надо полечиться?
— Он не хочет и слышать об этом, к несчастью. Спасибо, Бард, ваша любовь меня очень трогает. Может быть, вы сумеете объяснить более молодым на фабрике, что если мой отец порой и бывает резок, то это теперь не совсем уже его вина.
— Я пытался, но они не хотят ничего слушать.
Затем Роз Ричардсон отправилась в литейную, где отливали матрицы. Едкий запах расплавленного металла защипал ей горло. Здесь машины также не работали. Рабочие обступили Сиднея Ричардсона, который вне себя вопил, потрясая кулаками:
— Вы все никуда не годитесь. Тем хуже для вас. Я все равно узнаю, кто виноват, и тогда я его схвачу. Я заставлю его заплатить за то, что он уничтожил целую неделю работы.
Рид, старший мастер этой мастерской, делал все возможное, чтобы помешать рабочим ответить тем же тоном.
Вмешалась Роз.
— Отец, тебя зовут к телефону. Дядя Ланс срочно зовет тебя.
Потом она повернулась к Риду:
— Оповестили полицию?
— Да, мисс Роз. Мистер Тентенден должен приехать с минуты на минуту.
— Отлично.
Она положила руку на плечо отца и увлекла его наружу. Выйдя во двор, он чуть не упал, и тяжело оперся на руку девушки. Она была поражена его бледностью.
— Папа, если ты будешь продолжать говорить с людьми таким образом, у тебя в конце концов будет неприятность.
Он ничего не ответил.
— Это естественно, что они не понимают, когда с ними говорят так, как ты. Они не обязаны знать, что ты болен.
— Болен? Кто это здесь болен?
— Ты! И ты прекрасно это знаешь. Я очень сожалею, что не заметила этого раньше.
— Ты говоришь ужасные глупости.
— Нет и нет. Ты болен, и это случилось не вчера, к несчастью. У тебя есть огорчения, которые ты скрываешь от нас с мамой.
— Ты надоедаешь мне, Роз. Нет ничего такого, что может меня тревожить, и я не болен, но я хочу, чтобы меня оставили в покое. Эта манера, в которой ты со мной говоришь, как будто я впал в детство, мне действует на нервы. Теперь поговорим о другом. Что от меня хочет Ланс?
— Ничего. Это был предлог, чтобы увести тебя из мастерской. Ты не отдаешь себе отчета в том, что Рид страшными усилиями сдерживал своих рабочих: без него ты не отделался бы так просто.
— Что ты понимаешь? Я знаю, как нужно обращаться с людьми, я делаю это в продолжение двадцати лет и не собираюсь получать уроки от кого бы то ни было, тем более от тебя. Запомни это!
— Если я вмешиваюсь, то потому, что ты вынуждаешь меня к этому. Нужно, чтобы ты понял, что тебе нужно отдохнуть. Вернись домой. Поверь мне, завтра ты почувствуешь себя лучше.
— Мне отдыхать… мне отдыхать… ты сошла с ума! Неужели ты думаешь, что я смогу отдыхать сегодня, когда уничтожена неделя работы, когда наше обязательство не может быть выполнено! Мне отдыхать! Я вижу, что фабрика для тебя — ничто. Ты просто приходишь сюда провести время. Почему…
Он зашатался, и Роз поддержала его. Но он быстро оправился и спокойно продолжал:
— К сожалению, я слишком погорячился, Роз. Забудь то, что я тебе говорил.
Сидней Ричардсон, несмотря на мольбы своей дочери, категорически отказался идти отдыхать и вернулся в свой кабинет. Роз собиралась последовать за ним, когда увидела Броуна и Тентендена.
— Добрый день, мисс Роз, — сказал суперинтендант. — Очень огорчен, узнав, что у вас опять неприятности. Надеюсь, что это не очень тяжело для фабрики?
— К несчастью тяжело. Отцу, действительно, не хватало только этого!
— Да, действительно. Если не возражаете, мы пройдем на то место.
Она попрощалась с ними и пошла повидать. Гордона, одного из самых старых рабочих фабрики. Так как по своему возрасту он уже не мог работать в мастерской, ему поручили охранять фабрику в рабочее время.
— Гордон, вы в деле дольше, чем мой отец, и вы его хорошо знаете. Вы заметили, насколько он изменился за последнее время?
— Действительно, мисс Роз, я очень огорчен за него.
— Можно подумать, что его гложет какая-то забота. За несколько недель он еще более похудел, он нервничает и ничего не хочет нам сказать. Мама страшно беспокоится и я тоже. Мы задаем себе вопрос: что его может до такой степени беспокоить? А вас, которого я знаю столько лет, я могу спросить: вы знаете, что с ним?
— Нет, к несчастью не знаю, мисс Роз. Все, что я могу сказать вам… все началось с забастовки. Мистер Сидней стал нервным и резким с рабочими и служащими. Особенно с нами, стариками. Он просил меня обратиться к молодым, но вы знаете, что я не способен сказать публично и двух слов. Тогда он обратился к Чарли Блеку. Тот прямо отказался идти против синдиката. У меня такое ощущение, что ваш отец этого никогда ему не простит.
Роз Ричардсон не узнала больше ничего, чем в начале своего расследования. Теперь она была уверена, что у ее отца имеется тайная причина быть неспокойным, но все, кого она расспрашивала, были не способны указать ее.
Глава 14Бедная маленькая Роз
Каждый вторник Роз Ричардсон проводила вечер в своем клубе. Она играла там в теннис, выпивала стакан вина, беседовала со своими друзьями, иногда танцевала, строила планы относительно будущего большого праздника в Корби.
Как и в каждом году, нынче должна была быть поставлена пьеса в театре, выбор которой всегда вызывал много споров.
В этот женский клуб регулярно ходила и Маргарет Тентенден. Роза ее знала по виду и даже подумывала о том, чтобы подойти к ней и узнать мнение полиции о случившемся, но из-за своей робости отказалась от этого. Неожиданно Маргарет Тентенден сама подошла к ней.
— Моя милая Роз, я много думала о вас за последние дни. Я хочу, чтобы вы знали, что я готова помочь вам и сделаю все, что будет в моих силах.
— Я очень благодарна вам, миссис, но я не вижу, что вы можете сделать.
— Подумайте хорошенько и поймете, что я буду очень счастлива быть вам полезной.
Такое доброжелательное и сердечное отношение тронуло молодую девушку, и она с более легким сердцем села в свою машину, чтобы ехать домой.
Едва она выехала на небольшую дорогу, ведущую к дому родителей, как увидела двух мужчин, выскочивших из кустов и преградивших ей дорогу.
Чтобы не задавить их, ей пришлось резко затормозить, и мотор заглох. Она пыталась завести его, но безрезультатно. Ее испуг еще усилился, когда она увидела, что оба мужчины были в масках. Они сразу же подошли к ней и открыли с обеих сторон дверцы.
— Сидите спокойно, — глухим голосом сказал один из них.
Он устроился рядом с ней на сидении и, схватив ее руки, завел их за спину, а ее заставил лечь на пол у своих ног. Другой нападающий сел на ее место и взялся за руль. Несмотря на все усилия, она не могла освободиться. Она стала звать на помощь, но ей быстро всунули в рот кляп.
Несмотря на то, что она ничего не могла видеть, Роз поняла, что они сделали разворот. Молодая девушка вновь попробовала освободиться, но получила сильный удар, что на мгновение прервало ее дыхание. Во время борьбы ей удалось слегка приподняться, и она внезапно увидела мрачную массу силосной башни Соли с левой стороны. Силосную башню, в которой нашли Дорис! Ею овладела паника. Что делать?
После небольшого замедленного движения, машина набрала скорость. Так как Роз хорошо знала свой край, она поняла, что они направляются к верху холмов. Это была единственная дорога, которая позволяла такую быструю езду.
Внезапно сердце ее забилось сильнее: какая-то машина ехала следом за ними, и она стала надеяться, что их обгонят.
Ее ожидания скоро оправдались, но не так, как она ожидала: обе машины вскоре замедлили ход, потом остановились — одна позади другой.
Человек, который держал ее в неудобном положении, не двинулся с места, а только опустил стекло, чтобы лучше слышать. Тот, который сидел за рулем, встал и направился к шоферу другой машины.
— Итак? Ты смог заставить ее говорить? — спросил голос.
— А к чему? Лучше всего заставить ее замолчать раз и навсегда.
— Подумай. Это не то, что было условлено. Ты только должен был убедиться, что она ничего не знает.
— Согласен, но совершенно очевидно, что как только она освободится, тотчас же отправится к Тентендену. Нет, спасибо, это опасно. Мы будем спокойны лишь тогда, когда она не сможет ничего сказать.
— Но ты прекрасно знаешь, что если дотронуться до нее, то он не…
— Он будет делать все, что мы захотим. В том положении, в котором он находится, у него нет выбора. Но скажи мне, что это на тебя нашло? Я видел тебя более благоразумным.
— Да-а… в сущности, ты, может быть, и прав. К тому же мы рискуем, что она сможет узнать наши голоса.
Глава 15Вест возвращается в Корби
В пятницу утром Весту сообщили об исчезновении Роз Ричардсон. Он быстро закончил текущие дела и в середине дня был уже в Корби.
Инспектор Броун, который не покидал местности, ввел его в курс событий очень быстро. Тентенден казался обрадованным его приезду.
— Больше ничего не известно? — спросил Вест.
— Нет, к несчастью, — вздохнул Тентенден.
Броун, которого присутствие шефа словно воскресило, имел мужество пошутить.