— Да, наши не упустят случая обдурить американцев, — согласился Касима.
В 1950 году, после того как дезертировал Акаги, на южный берег острова выбросило множество брезентовых армейских палаток японского производства. Их прибило к берегу сильным ветром во время сезона дождей.
Огава решил, что палатки сорвало ветром с проходившего мимо транспортного корабля японского императорского флота. Появление здесь траспорт-ного корабля свидетельствовало о том, что центр великого сражения между Японией и Америкой переместился в Индокитай.
Поскольку Огава получил военное образование, он все время мысленно представлял себе карту Азии и пытался определить, где проходит линия фронта. По его мнению, в 1955 году бои между американцами и японцами шли на всей территории от Явы до Суматры.
Огава обратил внимание на все увеличивающееся количество вражеской авиации в районе острова. Каждый день минимум два патрульных самолета пролетали над их головами. Затем начались групповые полеты истребителей и бомбардировщиков.
Неожиданно Огава и Касима получили новое подтверждение тому, что японские войска находятся совсем недалеко от их острова. Вражеские самолеты стали бомбить южную оконечность острова.
Через много лет Огава узнает, что остров был превращен в тренировочную цель для филиппинской авиации. Но тогда он решил, что вражеские самолеты пытаются таким образом помешать высадке на берег японских разведывательно-диверсионных отрядов с соседних островов.
В мае 1954 года американцы придумали йовый трюк, по мнению Огава, не остроумнее предыдущих. Обратившийся к ним через громкоговоритель очередной американский агент назвался «Кацу о Сато, бывший начальник штаба военно-морских сил».
Огава даже фыркнул: с какой стати будет к ним обращаться морской офицер, — ведь они с Касима служат в сухопутных войсках!
Словом, американцы добились эффекта, совершенно противоположного своим намерениям. Чем гуще сыпались с неба листовки, тем увереннее чувствовали себя Огава и Касима, ожидая возвращения японской армии. Огава поймал себя на том, что теперь он даже не знает, кого бы он больше хотел увидеть — сотрудников советской разведки или своих японских начальников. Чем дольше продолжалась его маленькая война против американцев, тем большую гордость он ощущал — за себя и за японскую армию, которая на это способна.
По оценке Огава, лучшим местом для высадки императорской армии был южный берег. Огава тщательно его изучил. Японские десантники могли бы оставить свои корабли возле рифов, стремительно преодолеть сотню метров по мелкой воде и выйти на берег неподалеку от гор. Если бы их целью был аэродром, то, по расчетам Огава, он сумел бы провести туда десантников потайными тропами всего за два дня.
Время от времени они с Касима устраивали перестрелку на южном берегу, чтобы приучить жителей острова держаться подальше от этого места: чем меньше будет возможных свидетелей японской высадки, тем лучше.
Весной 1958 гола филиппинские военно-воздушные силы начали л. эоить на горе радиолокационную станцию. Для этою к горе провели новую дорогу. Ближе к ночи Касима и Огаза отправились посмотреть, что там происходит, но неудачно. Кто-то их заметил, Огава выстрелил — и японцы поспешили исчезнуть в ночи. Вскоре после этого их опять стали активно искать.
— Американцы снова затевают какую-то глупость, — раздраженно заметил Огава.
— Черт с ними, — ответил Касима. — Пора нам перебраться куда-нибудь в более спокойное место.
Они ушли на юг, туда, где были избавлены от доносящихся из громкоговорителей надоедливых голосов:
— Лейтенант Огава! Рядовой первого разряда Касима! Мы приехали из Японии за вами. Война закончилась. Пожалуйста, поговорите с нами и возвращайтесь вместе с нами в Японию.
Одна группа американских агентов привезла с собой пластинки с японским национальным гимном и народными песнями и часто их заводила. Эта группа проявила невиданную настойчивость. Американские агенты обошли почти весь остров, заставляя Огава и Касима чаще обычного менять стоянки.
Если бы вражеская армия решила прочесать весь остров, то Огава и Касима отстреливались бы до последнего патрона.
Огава давно решил: он не станет следовать совету японских офицеров, которые в учебном лагере говорили новобранцам, что в безнадежной ситуации последний патрон нужно оставлять для себя. Нет, он не имеет права истратить на себя патрон, которым можно уничтожить еще одного врага. Тем более что советский связной на прощанье сказал ему:
— Товарищ, запомни приказ Москвы — приказано выжить.
Огава и Касима старательно ухаживали за оружием и боеприпасами. Протирали каждый патрон, смазывали, благо запас коровьего жира у них не переводился.
Люди, которые надеялись выкурить Огава и Касима из убежища, никак не уходили. Они появились в мае и в ноябре все еще оставались на острове. Однажды Касима и Огава подобрались поближе к поисковой партии. Они опять услышали голос, говоривший по-японски:
— Касима, выходи из леса! Это я — твой старший брат! Это наш последний день на острове. Пожалуйста, выйди из леса, чтобы мы могли поговорить с тобой.
Голос этого человека действительно походил на голос старшего брата Касима. Солдат сначала решил, что американцы запустили пластинку, но, подобравшись ближе, увидел какого-то человека с мегафоном. Касима не мог увидеть его лицо, но фигура отдаленно напоминала фигуру брата.
«Да, — подумал Огава, — американцы всерьез подошли к этому делу. Нашли японца, живущего в Америке, или пленного, похожего на старшего брата Касима, и заставили подражать чужому голосу».
Человек с мегафоном неумело затянул песенку, популярную в школе, которую когда-то окончил старший из братьев Касима. Это уже превращалось в целое представление. Лейтенант наблюдал за происходящим с большим интересом. Но долго американский агент петь не смог — голос у него сел. Песня осталась недопетой.
Внезапно пошел дождь. Человек с мегафоном подобрал с земли свои вещи и стал спускаться вниз. Огава следил за ним, пока тот не исчез в джунглях.
Со временем Огава узнает, что это действительно был старший брат Касима. «Когда я запел эту песню, я вдруг понял, что это наш последний день на острове, что нам приходится уезжать, не вернув брата, — вспомнит старший Касима. — И я заплакал».
Когда, разочаровавшись в попытках выманить Огава и Касима, враги ушли, они оставили после себя свежие японские газеты и журналы. Во многих номерах были помещены статьи о свадьбе наследного принца, но не было ни единого упоминания о войне. Огава и Касима решили, что эти газеты поддельные, из числа тех, которые американская разведка печатает в своих типографиях и использует для разложения войск противника.
Но американцы не смогли ввести их в заблуждение. Теперь Огава уверился в том, что война прекратится только со смертью последнего японца.
Когда Огава отправлялся на Филиппины, ход боевых действий складывался не в пользу Японии. И у всех на губах было выражение «итиоку гёку-сай» — «сто миллионов готовы погибнуть во имя чести». Это означало, что японский народ предпочтет погибнуть, но не сдастся.
Огава и Касима были убеждены, что, если нужно, женщины и дети станут сражаться с врагом с помощью бамбуковых копий. И прежде чем их убьют, они сумеют уничтожить немало врагов. Пока они еще были в Японии, газеты писали об этом каждый день: «Империю нужно спасти любыми усилиями».
Когда Касима призвали в армию, он принял и разделил принципы присяги, главный среди которых — умереть за императора и империю. Касима даже не был добровольцем, он ждал, когда ему принесут повестку, но, надев военную форму, с первой минуты считал своим святым долгом быть готовым к смерти.
В 1959 году исполнилось пятнадцать лет, с тех пор как он оказался на острове.
Огава было совершенно ясно, что Япония отнюдь не проигрывает в этой войне. Даже если в сфабрикованной американцами газете нет ни слова о ходе боевых действий, ему достаточно сообщений о том, что вся страна празднует бракосочетание наследного принца и в свадебной церемонии в Токио участвуют тысячи человек. Это означало, что Япония переживает подъем.
Касима полностью соглашался с лейтенантом.
— Жизнь у нас дома стала получше, а? — заметил Касима. — Сколько в газетах рекламы! Можно сказать, изобилие.
В газетах 1959 года, которые остались на острове, уже не было ни слова ни о сожженных войной японских городах, ни об атомной бомбе, ни о вторжении советской армии в Маньчжоу-го…
Они читали эту пачку газет несколько недель, пока не изучили каждую строчку, включая крохотные объявления. По правде сказать, именно объявления заинтересовали Касима больше всего. Он хотел знать, какую работу ищут люди и какие специальности теперь пользуются спросом. Когда война закончится, придется искать себе работу. Огава не знал, что с ним будет: вернется ли он в Советский Союз или останется в Японии, за которую он столько лет сражается?
Разумеется, они одолели и длинные статьи, посвященные внешней политике и военным вопросам. Для них время остановилось в 1944 году, и многого они просто не понимали. Они никак не могли сообразить, какие страны теперь являются союзниками Японии. После длительного обсуждения — они неизменно исходили из того, что статьи, помещенные в этих газетах, лишь полуправда, — Касима и Огава нарисовали себе такую картину мира.
Великая империя превратилась в демократическое государство, и прежние государственные институты, в том числе армия, реорганизованы. Япония также установила культурные и экономические отношения со многими государствами, с которыми прежде враждовала.
Но японское правительство по-прежнему стремится к созданию сферы совместного процветания Великой Восточной Азии, и новая армия продолжает воевать с Америкой. Эта новая армия взяла на себя ответственность за оборону всей Восточной Азии, включая Китай.
Китай тем временем превратился в коммунистическое государство во главе с Мао Цзэдуном.