Мария ВиташевскаяСТРАНСТВИЯ АФАНАСИЯ НИКИТИНА
ПРЕДИСЛОВИЕ
городе Калинине, на берегу Волги, возвышается величественный монумент. В сером граните запечатлен образ простого русского человека, тверского купца Афанасия Никитина. Отсюда, с берегов великой русской реки, отправился он в далекую Индию. Прошло 500 лет, с тех пор как завершил он свое многолетнее путешествие, оставив потомкам интересные записи. Читая правдивый рассказ Никитина, мы проникаемся глубоким уважением к нашему далекому соотечественнику, восхищаемся его подвигом. Афанасий Никитин был первым на Руси, кто интересно и правдиво рассказал обо всем том, что увидел во время своих странствий, красочно описал индийскую природу, быт и нравы простого народа, к которому он относился с большим сочувствием и симпатией.
Вслед за Никитиным многие передовые люди России: М. В. Ломоносов, Н. М. Карамзин, Н. И. Новиков и другие — обращали свой взор на Индию, призывали установить связи с индийцами, проявляли живой всесторонний интерес к ее прошлому и настоящему.
И сегодня, когда с каждым годом все более плодотворно развивается экономическое и культурное сотрудничество между Советским Союзом и Индией, отвечающее жизненным интересам народов обеих стран, мы с благодарностью вспоминаем имя того, кто 500 лет назад заложил первый камень в фундамент дружбы между двумя великими народами. Имя Афанасия Никитина пользуется большой популярностью как в Советском Союзе, так и в Индии. Его «Хожение за три моря» неоднократно переиздавалось, об Афанасии Никитине и его путешествии существует большая литература. Советские и индийские кинематографисты создали о нем художественный фильм, индийские писатели написали книги, художники и скульпторы запечатлели его образ в своих произведениях.
Пятисотлетний юбилей путешествия Афанасия Никитина в Индию отмечается как начало взаимоотношений между народами СССР и Индии, как событие, имеющее важное значение в установлении дружеских, добрососедских отношений между нашими странами.
Е. Челышев
Троицкая летопись. Стр. 369.
Отъезд Афанасия Никитина из Твери. Художник Д. Н. Буторин.
Написал я грешное свое хожение за три моря: первое море Дербентское — море Хвалынское, второе море Индийское — море Индостанское, третье море Черное — море Стамбульское. Пошел я от святого Спаса златоверхого, с его милостию, от великого князя Михаила Борисовича и от владыки Геннадия Тверского и от Бориса Захарьина на низ, Волгою.
Троицкая летопись. Стр. 371 (оборот).
Базар в Ормузе. Художник Б. М. Немтинов.
И тут есть пристанище Ормузское; тут же есть Индийское море, по-персидски Индостанское море.
И оттуда идти морем до Ормуза 4 мили. А Ормуз находится на острове, и ежедневно дважды заливает его море. Тут я встретил первый Великий день, а пришел я в Ормуз за 4 недели до Великого дня. Выше я не все города назвал — много городов великих. Солнце в Ормузе палящее, может человека сжечь.
Троицкая летопись. Стр. 372.
Прибытие Афанасия Никитина в Индию. Художник Б. М. Немтинов.
И есть тут Индийская страна, и люди ходят все голые: голова не покрыта, груди голы, волосы в одну косу плетены. Все ходят брюхаты, детей родят каждый год, и детей у них много. Мужи и жены все черны.
Куда бы я ни пошел, так за мной людей много — дивятся белому человеку. А князь их — фата на голове, а другая — на бедрах; бояре у них ходят — фата на плече, а другая — на бедрах; княгини ходят фатой плечи обернуты, а другой — бедра.
Троицкая летопись. Стр. 377.
Афанасий Никитин в гостях у индийца. Художник Б. М. Немтинов.
И пробыл я в Бидаре до великого заговенья. Тут познакомился со многими индийцами и объявил им, что я христианин, а не бусурманин, и имя мое Афанасий, по-бусурмански же ходжа Исуф Хорасани. Они не стали меня таиться ни в чем, ни в еде, ни в торговле, ни в молитве, ни в иных вещах; жен своих также не скрывали.
Троицкая летопись. Стр. 385 (оборот).
Торжественный въезд султана. Художник Д. Н. Буторин.
Выехал султан на прогулку, и с ним 20 великих везиров да 300 слонов, наряженных в булатные доспехи с городками, а городки окованы. А государь сидит на золотых носилках, а балдахин над ним шелковый, с золотой верхушкой. И везут его на 4 конях в золотых сбруях. Да около него великое множество людей, а перед ним идут певцы и много плясунов. И все с обнаженными мечами и саблями, со щитами, с копьями да с луками.
Троицкая летопись. Стр. 388 (оборот).
Индийское войско в походе. Художник Б. М. Немтинов.
А у виджаянагарского князя 300 слонов, да 100 тысяч своей рати, да коней у него 50 тысяч. Султан выехал из города Бидара в восьмой месяц после Великого дня, да с ним выехали 26 везиров бусурманских и 6 везиров индийских. А с султаном двора его выехали: 100 тысяч рати — конных людей, да 200 тысяч пеших, да 300 слонов в доспехах и с городками, да 100 злых зверей, каждый с двумя цепями.
ТВЕРЬ В XV ВЕКЕ
В 1475 ходу в Москву приехали русские купцы из Литвы. Они привезли толстую тетрадь каких-то записок. Не зная, что с ними делать, купцы передали записки великокняжескому дьяку Василию Мамыреву. Затем рукопись попала к летописцу, и вот «монах трудолюбивый» под тем же 1475 годом записал: «Того же году обретох написание Офонаса Тферитина купца, что был в Ындее 4 годы; а ходил сказывает-с Васильем с Папиным… Аз же опытах, коли Василей ходил с кречаты послом от великаго князя, и сказаша ми — за год до казанскаго похода пришел из орды, коли князь Юрьи под Казанью был, тогды его под Казанью застрелили. Се же написано не обретох в кое лето пошел или в кое лето пришел из Ындея (и) умер; а сказывают, что деи Смоленска не дошед умер. А писание то своею рукою написал, иже его рукы тетрати привезли гости к Мамыреву Василью к дьяку великого князя на Москву».
Кто же был этот Афанасий Никитин и как попал он в далекую, загадочную Индию, куда в те годы редко удавалось проникнуть европейцу? Ведь морской путь в Индию был открыт португальцами лишь в самом конце XV века.
Афанасий Никитин был родом «тферитин», тверич, тверитянин, то есть житель города Твери.
Во второй половине XV века Тверь (ныне Калинин) была большим торговым городом. «Тверь в Москву дверь» — гласила народная пословица. По населенности и богатству не многие из русских городов могли соперничать с ней. Разве только Псков да Новгород, не считая Москвы, были больше и богаче ее.
По описанию иностранных путешественников, Тверь еще издали поражала своими размерами, изрядным количеством домов. Расположенная на левом берегу Волги, Тверь только одних деревянных церквей имела свыше ста пятидесяти. На противоположном берегу стояла деревянная крепость, девять церквей и одна каменная, служившая собором.
В летописях Тверь упоминается впервые только в начале XIII века. Ко времени путешествия Афанасия Никитина, то есть ко второй половине XV века, Тверь еще была столицей самостоятельного Тверского княжества, которое после присоединения к Москве Новгорода было со всех сторон окружено московскими землями.
По внешнему виду города того времени на первый взгляд походили один на другой. Центром являлся «город» — кремль, то есть крепость, стены которой редко складывались из камня: чаще они были деревянными или даже земляными.
У Твери, несмотря на все ее богатства, тоже не было каменных стен. В Тверской летописи под 1369 годом записано, что «град Тверь срубили дровян и глиною помазали». В 1395 году вместо ветхой стены сделали новую, но опять не из камня, а из брусьев. Тверские кремлевские стены часто горели, тогда «паки (вновь) закладывали городень».
Тверской кремль имел вид неправильного треугольника. С одной стороны он выходил на Волгу, с другой — на речку Тьмаку, с третьей был отделен от посада глубоким сухим рвом.
В кремле стояли соборная церковь Спаса Золотоверхого, княжеский дворец, амбары с княжеским добром, тюрьма, архиерейское подворье, дома бояр и приближенных князя, служилых людей, усадьбы соседних помещиков.
За стенами кремля располагался посад, где жили горожане, или, по-тогдашнему, посадские люди. Здесь, на большой площади, стоял гостиный двор, или ряды, — лавки местных купцов. В торговые дни на эту площадь из округа приезжали возы со всяким товаром.
Лавки располагались рядами: мясной ряд, ножовый, охотный, суровский и т. д. В суровском ряду торговали тканями, прежде всего «суровскими», или «сурожским товаром», то есть тонкими (шелковыми и другими) тканями. В гостиный двор привозили свои товары и приезжие купцы. Для них устроено было особое подворье; там купец за плату получал ночлег и стол.
На площади находилась таможня, где облагали сбором все привезенные в город товары, там же была мытная изба, куда вносились пошлины на торговые сделки, и наконец, кабак.
Площадь посада — самое боевое, оживленное место в городе. Здесь постоянно толпился народ и по делу, и просто так — на других поглядеть, себя показать.
Неумолчный шум и гам стоит на площади. Приезжают бирючи — глашатаи князя. Они выкрикивают последние княжеские распоряжения. Где-нибудь в сторонке, чтобы не затоптали, примостились нищие и тянут «Лазаря» или стих про «Голубиную книгу». С шутками и прибаутками расхваливают свой товар голосистые торговцы в лавках, а многочисленные «походячие» торговцы, у которых весь товар при себе, вопят что есть мочи, зазывая покупателей. Наиболее предприимчивые хватают прохожих за полы кафтанов и чуть не силком втаскивают в лавки. За свой товар купец запрашивает втридорога; зная это, покупатель дает вчетверо меньше. Начинается шумный спор, и купец, и посетитель кричат «на голос», божатся, крестятся на иконы, много раз хлопают по рукам, ругаются, а то и подерутся.