Ф'лар с досадой посмотрел на нее.
— Если бы я мог увидеть сам…
Глаза Вансора вспыхнули.
— Ты знаешь, мой господин, теперь я разобрался, как надо использовать линзы, чтобы видеть на расстоянии. Конечно, мне не добиться такого увеличения, как в этом древнем приборе, однако я зато могу установить свое устройство прямо на Звездной Скале Бендена. Интересная задача… Если я вставлю часть линз прямо в Глаз-Камень, а другие размещу на вершине Пальца, ты будешь видеть… Нет, это не годится. — Вансор с огорчением вздохнул.
— Почему?
— Ну, эти камни расположены так, чтобы фиксировать направление на Алую Звезду во время зимнего солнцестояния… и в другое время угол наблюдения очень неудобный. Но зато я могу… — Вансор сморщился, нахмурил брови, замер — лишь глаза казались живыми, в них билась могучая и властная мысль, словно на мгновение истинная душа мастера выглянула наружу. Он снова вздохнул: — Я подумаю над этим, мой господин. Я уверен, можно изобрести способы, чтобы наблюдать за Звездой прямо из Бендена.
— Ты совсем замучил Вансора, — сказала Лесса, предупреждая следующий вопрос. — Ведь он не спал всю ночь!
— О, не стоит упоминать об этом, добрая госпожа, — пробормотал мастер, поднимая на нее воспаленные глаза.
— А по-моему, стоит, — твердо заявила Лесса — и взяла кружку из его пальцев. — Мне кажется, мастер Вансор, тебе лучше прилечь отдохнуть — прямо у нас в Бендене.
— Как я могу тебя так затруднить, госпожа… Единственное, чего я боюсь, — это свалиться с дракона прямо в Промежуток… Но ведь это невозможно, верно? О, я не могу остаться… Тут дракон из нашей мастерской, и я, вероятно… я лучше…
Голос Вансора замирал, пока Лесса вела его по коридору в комнаты гостей. Н'тон посмотрел ему вслед и нежно улыбнулся.
— Он всю ночь был на ногах, — сказал молодой всадник. — Славный человек!
— Значит, ты не нашел пути на Алую Звезду?
Н'тон медленно покачал головой.
— Нет. Мы видели только темные пятна и эти серые области… Большую часть времени поверхность закрывали розовые массы, похожие на облака. Перед самым рассветом острый мыс, похожий на пик в Нерате, тоже исчез… остался только тусклый серовато-красный отблеск.
— Должен быть какой-то путь туда…
— Я уверен, ты найдешь его — когда тебе станет лучше.
Ф'лар вздохнул.
— Ладно, раз это дело пока не двигается, давай перейдем к другому. Лесса сказала, что ты раздобыл для нас Нить. Ты видел, как личинки расправлялись с ней?
Н'тон кивнул, глаза его заблестели.
— Если мы решаем не уступать Южный континент Т'кулу, я разошлю поисковые группы, чтобы определить его границы. Мы ведь даже не представляем, насколько он велик. Район Южного Вейра с запада окаймляют пустыни, с востока — морское побережье. Но вряд ли это единственная болотистая местность на материке, где обитают личинки… — Ф'лар покачал головой. Ему было трудно говорить; он сделал глубокий вдох и постарался, чтобы его слова звучали ровно. — За семь Оборотов над Южным Вейром не раз падали Нити — и ни одной норы, подумай! Их не находили ни наземные команды, ни самые опытные, самые внимательные всадники. Так утверждает Т'бор. Почему-то атаки на юге заканчиваются без тяжелых последствий.
— И что ты думал об этом? — с иронией спросила Лесса, вернувшись в комнату. — Ничего. Пока не нарушилась периодичность атак, и ты случайно не оказался на южных болотах, тебе и в голову не приходило связать все факты.
Конечно, она права, но лицо Н'тона оставалось бесстрастным. Молодой всадник словно обдумывал какую-то важную мысль, поглотившую его полностью и безраздельно. Наконец он поднял голову и встретил взгляд Ф'лара.
— Мой вождь, долгие Обороты я был всадником, — произнес Н'тон, обдумывая каждое слово. — Я узнал, что ничто не делается без цели. Я привык считать глупым своего отца — ведь путь дубильщика шкур узок, как лезвие ножа, а тот, кому приходится всю жизнь мять кожу, не имеет времени для размышлений… Но недавно я понял, что во всем этом есть порядок, и цель, и смысл… — Он сделал паузу, но Ф'лар знаком велел ему продолжать. — Мне нравится мастер-кузнец… этот человек думает постоянно! — В глазах юноши вспыхнуло такое восхищение, что Ф'лар невольно усмехнулся. — И я многому научился у него! Я понял, что существует разрыв между нашими знаниями и тем, что предки хотели передать нам. Я думаю, что Южный материк был, вероятно, покинут людьми, чтобы эти странные личинки могли вырасти и набрать силу…
— Ты хочешь сказать, что наши предки знали, как сложно попасть на Алую Звезду, и они вывели личинок для защиты своих полей? — спросила Лесса.
— Они вывели драконов из огненных ящериц, верно? Ну а личинки… что-то вроде наземной команды. — Н'тон усмехнулся.
— Тут есть смысл, — сказала Лесса, с надеждой посмотрев на Ф'лара. — Несомненно, это объясняет, почему драконы не могут попасть на Алую Звезду. Им это не нужно. Существует иной способ защиты.
— Но почему тогда личинок нет на севере? — запротестовал Ф'лар.
— Случайность! Кто-то внезапно умер и не успел передать знания… или наводнение смыло почву с опытного участка… Откуда мы можем знать? — Лесса развела руками. Ф'лару стало ясно, что эта теория ей понравилась — в основном как противовес его намерению отправить экспедицию на Алую Звезду.
Он тоже готов был поверить, что личинки решат проблему, но Алую Звезду нужно посетить. Хотя бы для того, чтобы доказать владетелям холдов, что всадники не таят коварного умысла.
— Пока мы еще не знаем, смогут ли личинки выжить там, где нет болот, — напомнил он Лессе.
— Нетрудно проверить, — подал голос Н'тон. — Я знаю Южный — вероятно, не хуже Ф'нора. Разреши мне отправиться туда. — Увидев, как нахмурилась Лесса и встревожился Ф'лар, молодой всадник торопливо продолжил: — Т'кул меня не найдет. Он слишком прямолинеен… и вычислить его действия нетрудно.
— Хорошо, Н'тон. Иди. Ты прав. Ведь я действительно еще никого не послал туда.
На миг Ф'лара кольнула обида — Ф'нора отвлекла женщина. А он — всадник! Прежде всего — всадник! Ф'лар задавил в себе раздражение. В конце концов, Брекка была госпожой Вейра — и она потеряла дракона. Если присутствие Ф'нора ей необходимо, не стоит упрекать ее за это.
— Иди, Н'тон. Постарайся исследовать возможно большую территорию. И привези образцы личинок из разных мест. Возможно, они будут чем-то отличаться.
— Личинки есть личинки, — пробормотала Лесса.
— Звери в горах отличаются от зверей на равнине, — сказал Н'тон. — И лунные деревья, что растут в Южном, больше самых огромных деревьев в садах Нерата.
— Ты знаешь слишком много, — заметила Лесса, улыбкой смягчив свои слова.
Н'тон усмехнулся в ответ:
— Я бронзовый всадник, госпожа Вейра.
— Отправляйся. — Ф'лар слабо шевельнул рукой. — Нет, подожди… Ты уверен, что Форт обойдется без тебя и Лиот'а? Когда следующая атака?
— Не тревожься. Еще целый день и ночь впереди.
Этот ответ, полный молодого задора, внезапно привел Ф'лара в ярость. Он взглядом показал в сторону прохода и, едва Н'тон перешагнул порог, прохрипел:
— Я снова буду здоров! Буду… буду!
Лесса мгновенно очутилась рядом, ее прохладные ладони легли на пылающий лоб Ф'лара. Он поднял руку, прижав ее пальцы к лицу… Их целительный холод дарил забвение.
— Конечно, ты будешь здоров… Ты никогда не болел, — тихо прошептала она, поглаживая его лоб свободной рукой. Затем привычные строгие нотки зазвучали в ее голосе: — Но ты часто делал глупости. Кто же идет в Промежуток с такой раной?
Ее тон и ласковые, нежные прикосновения пальцев успокоили Ф'лара. Вытянувшись на постели, он закрыл глаза и погрузился в сон.
Глава 14
Раннее утро в холде Руат.
Середина дня в Бенден-Вейре
Когда в холд Руат пришла весть, что Рождение, вероятно, произойдет в этот яркий солнечный день, Джексом не знал, радоваться ли ему или нет. С тех пор, как десять дней назад две королевы погибли в смертельном поединке, Лайтол погрузился в такую печаль, что Джексом ходил на цыпочках. Его опекун всегда был мрачным человеком, не признававшим ни шутки, ни веселья, но теперь он почти перестал разговаривать. И это горестное молчание держало в напряжении весь холд. Даже новорожденные дети не плакали. Потерять королеву… Джексом знал, что это было плохо, очень плохо… Но потерять сразу двух, таким ужасным образом! В трагедии ощущалась некая предопределенность. Джексом был испуган, потрясен до глубины души. Он почти страшился вновь увидеть Фелессана. Его постоянно преследовало чувство вины. Неужели случившееся являлось наказанием за богохульство, за их вторжение на площадку Рождений? Однако логика опровергала такой чудовищный вывод. Ведь королевы погибли не в Руате; они даже были не из Форт-Вейра, под защитой которого находился их холд. Сам он никогда не встречался ни с Киларой, ни с Бреккой. Он не знал Ф'нора, но искренне жалел — если хотя бы половина услышанного им была правдой, — что Ф'нор взял Брекку в свой вейр и забросил все дела, чтобы выходить ее. Она сильно болела. Странно, все сочувствовали Брекке, но никто не упоминал Килару — а ведь она тоже потеряла дракона.
Джексому хотелось бы разобраться в этом, но он знал, что не должен спрашивать. Как не должен спрашивать о том, отправятся ли они с Лайтолом на Запечатление в Бенден. Но иначе зачем предводителю Вейра посылать им весть? И разве руатанка Талина не была одной из девушек, избранных для Запечатления новой королевы? Значит, кто-то должен будет представлять их холд в Бендене. Ф'лар всегда приглашал холдеров, хотя остальные Вейры этого не делали. И он так долго не видел Фелессана! Казалось, целая вечность прошла с тех пор, как он летал на праздник в Телгар.
Джексом вздохнул. То был тяжелый день. Он вздрогнул, вспомнив обжигающий холод Промежутка, и ужас, который охватил его. Лайтол сказал ему: настоящий мужчина не должен бояться страха. И страх вернулся опять — когда он увидел, как дерутся Ф'лар и Т'рон. Джексом снова вздрогнул; при одном воспоминании по коже поползли мурашки. Все шло плохо на Перне. Королевы убивали друг друга, предводители Вейров сражались в поединке, Нити неожиданно падали то тут, то там, не подчиняясь расчетам всадников. Жизнь теряла налаженный ритм, привычный порядок рассыпался, и он не мог ничего исправить. Это было несправедливо. Ведь все шло так хорошо! Каждый знал, что Руат-холд процветает и богатеет. А теперь, только шесть дней назад, они потеряли новые поля на северо-востоке… Если дела и дальше пойдут таким же образом, много ли толка будет от тяжелого труда, которым изнурял себя Лайтол? Не потому ли случилось все это, что он стал таким… таким странным, равнодушным? Но как несправедливо! Ведь Лайтол так много работал! И похоже, что они все-таки не попадут в Бенден на этот раз… Значит он, Джексом, не увидит, кто же запечатлит золотого дракона… Несправедливо, как несправедливо!