— Я думаю, это бронза, — обрадованно сказал он, разглядывая металл. — Еще одна удача! Бронза лучше меди, она более прочная. Здесь хватит на наконечники для сотни стрел.
— Что ж, прекрасно, — кивнула Лучар. — Но давай поскорее уйдем отсюда. В этом месте мне как-то не по себе… все время кажется, что за нами подсматривают из этих старых окон. Где мы встанем лагерем? Солнце уже совсем высоко.
— Еще не знаю, — отозвался Иеро. — Будем грести, пока сможем держать шесты в руках, затем найдем подходящий островок или какое-нибудь укрытие в развалинах.
Они поплыли дальше. Течение в водяном ущелье усилилось, и плот теперь двигался быстрее. Близился полдень, когда их громоздкое судно покинуло мрачный каньон и выплыло на солнечный свет.
Путники очутились в небольшом круглом озере с чистой голубой водой — вероятно, это озерцо было связано с Внутренним морем. С южной стороны оно открывалось в широкую протоку; развалины высоких зданий окаймляли его с севера, запада и востока.
Посередине озерца вздымался маленький зеленый остров, покрытый кустарником, пальмами и сочной густой травой. Яркие цветы, желтые и голубые, росли у края воды, и их запах долетел до путников, заставив их блаженно зажмуриться. После дней и ночей, проведенных в чудовищной клоаке мертвого города, этот островок показался им райским садом на голубом бархате вод.
— Плывем туда, Иеро! — радостно воскликнула девушка. — Смотри, зелень и чистая вода! Мы сможем умыться и, наверное, найдем какие-нибудь плоды на деревьях. Скорее!
Священник замер, опираясь на свой шест и глядя на это зеленое чудо. Остров и правда выглядел очень приветливым. Пожалуй, с ним все было в порядке, но Иеро не мог отделаться от ощущения, что кто-то постоянно наблюдает за ними; это чувство преследовало его последние два дня. Островок все еще находился на территории города, и, возможно, не стоило задерживаться здесь.
Но утомление победило осторожность. Они нуждались в отдыхе; после долгой тяжелой работы и он, и Лучар были на грани истощения. Отдых, пища и чистая вода… Неимоверный соблазн!
— Ладно, остановимся здесь, — сказал Иеро, опуская шест в воду. — Но не кричи так громко, девочка, мы не дома. Я чувствую какие-то ментальные излучения… чувствую их, но не могу определить, что бы это значило.
Они причалили к ровному песчаному пляжу на западной оконечности островка. В центре его был пруд с чистой прозрачной водой, окруженный зарослями папоротника и цветами, испускавшими нежный сладкий аромат. Небольшой ручей вытекал из пруда и, прыгая по камням, устремлялся к лагуне. В довершение к этому Иеро обнаружил вблизи берега целую устричную отмель, и трое путников принялись жадно поедать сочных моллюсков. Клоц, не обращая внимания на устриц, хрустел ветвями кустов, не пренебрегая травой и папоротником.
Миновал полдень. Умытые, чистые, с полными желудками, путешественники спали в тени. Клоц бродил по острову, поедая зелень и внимательно поглядывая на лагуну и здания, окружавшие озерцо. Иногда он испытывал прочность своих новых рогов на стволах пальм, оставляя в коре глубокие царапины.
Лучар и Иеро так утомились, что проспали весь день и большую часть ночи. Только пробудившись в полумраке перед рассветом, священник понял, что стоянка вышла неожиданно долгой. Прежде чем он успел почувствовать тревогу, в его сознании раздался ментальный голос медведя:
«Вы оба нуждались в отдыхе. Вблизи никого нет, но за нами продолжают наблюдать. Я так же уверен в этом, как в том, что скоро взойдет солнце».
«Что ж, будем готовы ко всему», — отозвался священник, поднимаясь на ноги.
Он еще чувствовал некоторую скованность в мышцах, утомленных многочасовой возней с шестом.
Разбуженная его резким движением, Лучар открыла глаза и сладко потянулась.
— Неужели мы проспали почти сутки? — спросила она. — Но я все еще чувствую себя усталой… Пора двигаться в путь?
— Нет, пожалуй, еще рано. Мы слишком утомлены. Будем отдыхать здесь весь день. Я думаю, мы успеем закончить арбалеты и сделать несколько стрел к ним. Без метательного оружия нам будет трудно охотиться.
Утро выдалось прекрасное. Они плотно позавтракали, и к полудню Иеро уже закончил свой арбалет, а потом, срезав несколько молодых деревьев с ровной древесиной, принялся выстругивать стрелы.
Лучар не помогала ему. Она долго возилась у воды, приводя в порядок свои волосы, затем бегала по острову и собирала цветы. После обеда Иеро тоже прекратил работу и улегся на мягкой густой траве, положив голову на колени девушки. Поглаживая ладошкой его жесткие волосы, она начала говорить — то вспоминая прошлое, то строя планы их будущей жизни, непременно долгой и счастливой. Но вдруг Иеро прервал ее щебет:
— Я тоже надеюсь, что у нас впереди долгая и счастливая жизнь, малышка. Но вспомни, нам предстоит еще много трудов и горя, пока мы сумеем добраться до моей или твоей родины. И ты еще не рассказала, что же на самом деле заставило тебя убежать из Д'Алви? Я думаю, тебя принуждали выйти замуж против воли?
Девушка пришла в замешательство.
— Откуда ты это знаешь? — воскликнула она. — Ты все-таки проник в мой разум?
— Нет. — Он улыбнулся, поднял руку и погладил ее по щеке. — Для меня ясно, что ты никогда не была рабыней. Я уверен, что ты дочь дворянина, потому что, по твоим же собственным словам, в вашей стране лишь священники и люди благородной крови могут учиться. А ты училась и знаешь немало. Насколько же велико звание твоего отца?
— Величайшее, — коротко ответила она. Затем наступило молчание.
— Он действительно король, да? — Иеро больше не улыбался. — И ты — его единственное дитя? Скажи мне! Это может быть очень важно!
— У меня был старший брат, но он погиб в сражении с войском Нечистого. Мой отец хотел выдать меня замуж и тем самым скрепить союз с нашим северным соседом — Эфраимом из Чизпека. Все знают, как он жесток. Чтобы избавиться от своей первой супруги, он довел ее до помешательства и выколол ей глаза! А потом заявил, что слепая и сумасшедшая не может быть королевой, и заставил ее постричься в монахини! Он зверь, животное! Кто знает, что было бы со мной? Вот почему я убежала.
— Не могу сказать, что порицаю тебя, — задумчиво произнес Иеро. — Однако я надеялся установить связи с твоей родиной, чтобы наши страны могли торговать и вместе сражаться с Нечистым, а главное, чтобы помочь вашему королевству вернуться в цивилизованное состояние. Это было бы великим и богоугодным делом! Но начинать контакт с похищения принцессы — это, милая, плохо, очень плохо.
Она вспыхнула.
— Что значит «вернуться в цивилизованное состояние»? Должна заметить, пер Дистин, что в Д'Алви живет великий и могучий народ. У нас два города, обнесенных стенами, а в них — церкви и много дворцов из камня! У нас есть все — корабли и книги, дороги и повозки, поля и скот! Все, не говоря уж о нашей храброй и многочисленной армии!
Посмотрев на нее, Иеро улыбнулся, но ничего не возразил. Глаза девушки сердито сверкнули.
— Я вижу, — сказала она, — что все эти вещи ты не считаешь признаками цивилизации.
— Ну а как ты думаешь сама? — откликнулся священник. — В основе того, что ты перечислила, лежат жестокое рабство, ограничение знаний, грабительские налоги, вырождающаяся религия и кровавые стычки с соседями. Последнее ужасно само по себе, но еще страшнее то, что междоусобные войны ослабляют вас, тогда как надо собрать все силы для борьбы с Нечистым. Теперь скажи мне: разве это говорит о высокой культуре? О цивилизованности? По-моему, это самое настоящее варварство!
— Может быть, ты прав, — промолвила она задумчиво. — Но меня с детства учили, что наш мир устроен разумно… И мне очень трудно признать, что это не так.
— Я понимаю, моя маленькая принцесса, — кивнул головой Иеро, обнимая ее за плечи. — Но ты пережила многое… боль, страх, рабство… любовь… Чем больше испытал человек, тем лучше он понимает других. А ты еще так молода, девочка…
Лицо Лучар, прекрасное, внезапно повзрослевшее, с темными бездонными глазами, было рядом с его лицом, от аромата ее волос кружилась голова. Он почувствовал, как девушка вздрогнула, затем юные руки обвили его шею и высокая трава сомкнулась над ними…
…Горм развалился на пляже, оглядывая маленькими глазками сверкающую поверхность лагуны.
«Эти люди!.. — думал он. — Сколько переживаний, сколько лишних эмоций! Но, по крайней мере, теперь мы можем сосредоточиться на главном деле, не отвлекаясь больше по пустякам».
Он повернул голову к Клоцу, который стоял рядом и перетирал свою бесконечную жвачку, потом глаза его закрылись. Залитый теплым солнечным светом островок спал в голубых водах лагуны, и только огромный лорс, вздымая остроконечные рога, нес неусыпную стражу.
Странники проснулись утром — или, вернее, были разбужены. Сигнал Горма: «Тревога! Они идут!» — ударил спящих, будто выпущенный из пращи камень. Через мгновение люди были на ногах, готовые к сражению и к бегству. Жуткий вопль ширился и рос над лагуной, и они поняли, что враг близко.
«Аоуу, аоуу, аааоууу!» — рыдали, выли тоскливые голоса, надвигаясь со всех сторон. Теперь, даже в ярких лучах солнца, их остров больше не казался безопасным убежищем в мире первозданного хаоса. Листья пальм угрожающе шелестели, воды лагуны были не безмятежно-голубыми, а серыми, подернутыми легкой рябью, развалины гигантских зданий вплотную придвинулись к островку и нависали над ним с неясной угрозой.
В сопровождении лорса и медведя люди устремились к центральной, более возвышенной части острова. Отсюда наконец они увидели своих врагов и поняли, кто следил за ними с самого начала пути по заброшенному городу.
Они появились со всех сторон в маленьких узких суденышках, наполовину плотах, наполовину каноэ, сплетенных из тростника. Поверхность вод на четверть мили вокруг острова была усеяна этими странными лодками, экипажи которых не нуждались в веслах: они гребли собственными конечностями, снабженными плавательной перепонкой. И сотни белесых голов в воде между судами свидетельствовали, что еще большее число этих созданий добралось сюда самым простым и естественным для них способом — вплавь.