«Новый вид лемутов! — думал Иеро, разглядывая эту орду. — Похожи на жаб и, вероятно, происходят от них… Жабы, вот что они такое! Дайте жабе огромный череп и бледную белую кожу, дайте ей злые черные глаза, дайте почти человеческие размеры, дайте ей нож и копье из рыбьих костей… И дайте ей ненависть!»
Пока враги приближались, сжимая кольцо вокруг островка, священник вспоминал первое впечатление Горма — что эти твари «думают и не думают». По-видимому, медведь ощутил присутствие разведчика, следившего за ними.
Тоскливый жалобный вопль внезапно стих, и только тогда Иеро понял, что люди-жабы не издают ни звука. Этот странный вой шел от окружающих остров руин, но не от жутких созданий, сновавших в воде. Был ли он сигналом к нападению? Кто знает? Множество других вопросов переполняло его мозг, но не было времени искать на них ответы. Первые шеренги атакующих достигли острова и кишели на берегу.
Решение священника — уйти от лагуны и встретить врагов на твердой земле — было правильным. На суше они передвигались неуклюже, нелепыми прыжками; большие плавательные перепонки на ногах делали их здесь гораздо менее опасными, чем в родной стихии, в болоте или воде. Однако враги казались бесчисленными, и мнилось, что их воинство поглотит четверку путников, словно бездонный омут. Правда, на стороне Иеро были прочное оружие и великое искусство рукопашного боя, мастерство киллмена, отточенное годами тренировок и бесчисленных схваток в северных лесах. Кроме того, он даже не рассматривал возможность поражения; поражение означало гибель.
Битву начала Лучар: ее длинный кинжал — трофей, взятый Иеро с Мануна — сверкнул под солнечными лучами, перечеркнув алой полосой горло ближайшей жабы. В ответ ливень костяных дротиков засвистел вокруг, и люди быстро присели. Один из снарядов ударил Иеро в плечо, повергнув священника в изумление — наконечник даже не пробил его кожаную куртку! Эти монстры были никуда не годными копейщиками — вероятно, из-за перепончатых лап, плохо приспособленных для бросания. Такое открытие увеличивало шансы путников на победу, но число нападающих по-прежнему вызывало тревогу. Сотни безобразных тварей плавали вокруг острова, разевая в безмолвной угрозе пасти.
«И с каждым часом их будет все больше и больше», — подумал Иеро, заметив, как новые плетеные каноэ появляются из-за развалин.
«Клоц! — позвал он. — Ко мне!»
Огромный лорс охранял левый фланг их маленького отряда, тогда как медведь находился справа. Рога Клоца были угрожающе выставлены вперед, и десяток мертвых людей-жаб уже валялся у его копыт. Лемуты боялись этого невиданного яростного зверя и старались держаться от него подальше.
Получив приказ, лорс ринулся к людям, и оба путешественника вскочили в седло. В правой руке Иеро сжимал копье, в левой — свой тяжелый меч.
«В атаку! — приказал он. — Скачи по побережью, вокруг острова! Сбросим их в воду! Горм, иди за нами!»
Как только выяснились особенности этих странных существ, опытный киллмен смог избрать лучший из способов борьбы с ними. Совсем не опасные поодиночке, они толпились вокруг в таком числе, что могли задавить людей своей массой; однако если быстро атаковать, то на суше они будут беспомощными со своими неуклюжими слабыми ногами.
Огромный лорс был неуязвим для костяных дротиков, неспособных пробить густую шерсть. Низкий кустарник и несколько деревьев тоже не являлись препятствием для атаки, и Клоц прошел сквозь толпу амфибий, как раскаленный нож через масло. Страшные передние копыта крушили тела лемутов, в ужасе разбегавшихся с его дороги; некоторых Иеро достал острием копья, но главный труд выпал на долю Клоца. Если не считать его свирепого фырканья, сопенья медведя и выкриков людей, странная битва происходила в полной тишине. Почти автоматически действуя копьем и клинком, священник удивленно подумал, как же общаются эти странные существа. Было ясно, что люди-жабы не издавали звуков; однако он не мог уловить и никаких ментальных излучений.
Дважды они пронеслись вокруг острова, сея опустошение в рядах врагов. Внезапно, без всякого сигнала, который мог бы увидеть или услышать человек, лемуты бросились в воду лагуны. Иеро заметил, что мертвых и раненых они унесли с собой.
«Наверняка съедят», — подумал он, вздрогнув от отвращения.
Скорее всего, это гипотеза была верной; вряд ли подобным существам знакомо чувство сострадания.
— Они ушли, — промолвила Лучар, спрыгивая на землю. — Да, но недалеко. Посмотри!
Со всех сторон остров по-прежнему окружала орда лемутов.
Они сидели в своих плетеных челнах и плавали между ними, выставив на поверхность белесые глаза. Они никуда не собирались уходить! Смеркалось, и тела амфибий начали поблескивать холодным фосфорическим светом.
— Я думаю, они атакуют вновь с первыми лучами солнца, — сказал Иеро и обратился к животным: «Горм, с тобой все в порядке? Клоц, ты не ранен?»
«Их оружие очень слабое, — ответил медведь. — Я думал, что в наконечниках может быть яд, но это не так. Я даже не оцарапан».
Клоц только сердито фыркнул, встряхнув рогами. Капли крови с них полетели в лицо священнику. Он спешился, подошел к Лучар и обнял ее за плечи.
Мужчина и юная женщина стояли на берегу, глядя на живое светящееся кольцо, окружавшее остров. Наступила ночь, но фосфоресцирующие тела лемутов были видны не хуже, чем днем.
— Пойдем, — сказал Иеро, коснувшись губами виска девушки. — Нужно заточить оружие, поесть и отдохнуть. Я встану на дежурство первым. Мой арбалет закончен, и я хочу приготовить побольше стрел. Скоро взойдет луна, и здесь будет достаточно света.
— Я не усну, пока ты работаешь! — ответила она упрямо. — Два арбалета лучше, чем один; может быть, мы успеем закончить к рассвету и мой.
Нежность, звучавшая в ее голосе, заставила сжаться сердце Иеро. Даже себе он боялся признаться, насколько безвыходным было их положение. Что сулило им утро, кроме новой атаки несметных орд лемутов? Он хотел сделать несколько стрел, чтобы отвлечься и занять свои руки работой. Кольцо фосфоресцирующих тварей сомкнулось вокруг острова, и было их уже не сотня и не две, а тысячи. Что значили против них два арбалета? Ничего. Ровным счетом ничего.
«Киллмен никогда не сдается», — сказала одна часть его сознания.
«Священник надеется на Бога», — сказала другая.
«Ты должен умереть вовремя; вспомни о Мануне», — предупредила третья.
Он горько усмехнулся, и Лучар удивленно посмотрела на него.
Но она молчала. Она уже привыкла к мысли, что ее странный спаситель, ее любимый, был человеком настроения.
— Хорошо, — кивнул он, — давай закончим с арбалетами.
Это случилось после полуночи. Иеро внезапно отложил почти готовую стрелу, его рука, сжимавшая нож, дрогнула: странный ментальный сигнал пришел к нему. Нечто безымянное двигалось в ночи, прикрытое щитом, под который он не мог проникнуть. Но оно таило угрозу, в этом священник не сомневался. И оно двигалось с запада, со стороны Мануна!
Он быстро разбудил своих спутников; Лучар, которую все-таки сморил сон, слегка застонала, открыв глаза. Он успокаивающе положил руку на ее голову.
«Я тоже чувствую это, — сообщил медведь. — Не могу сказать, что там такое, но ты прав — оно движется к нам. И движется быстро!»
— Нечистый! — воскликнул Иеро в отчаянии. — Эти проклятые лемуты наверняка их союзники и должны были лишь обнаружить и задержать нас! — Он повернулся к медведю: «Покинем остров и будем драться на воде. В конце концов, копья этих тварей угрожают только нашим телам, но не душам!»
«Терпение, друг Иеро, — пришел холодный ответ. — Ты сможешь найти лучший выход. Ты — наш вождь. Мы сумели избежать многих других ловушек…»
Тут наступила пауза, как будто странный нечеловеческий разум медведя рассматривал какую-то новую и непривычную мысль.
Затем пришло замечание, поразившее Иеро; в нем был юмор: «Не надо прощаться с жизнью раньше, чем нас действительно убьют!»
Он ощутил прикосновение ладони Лучар и повернулся к ней.
Девушка смотрела на него широко раскрытыми темными глазами.
— Дорогой мой, значит, мы должны умереть? Нет никакой надежды, никакого пути к спасению?
— Я не вижу выхода, девочка. Мне удалось бежать, но больше они не допустят такой ошибки. Из моего мозга, от всех наших разумов, они могут получить новое знание — такое, что обеспечит им победу. Древнее оружие, которое я разыскиваю, может стать неотразимой силой в их руках; добавь к этому необычные способности медведя и мое собственное открытие, новый канал ментальной связи… — Он печально улыбнулся и продолжал: — Трижды мне удавалось избежать смерти… Но в этот раз… Клоца они тоже не возьмут живым. — Он повернул голову к медведю: «Горм, ты готов умереть, сражаясь вместе с нами?»
«Если необходимо, — был ответ. — Наши старейшие велели мне быть с тобой всюду. Когда ты прикажешь, я перестану существовать. Однако давай все же подождем до рассвета».
— Мрачным будет этот рассвет! — воскликнула девушка. — Он несет нам только ужас и смерть!
— Горм прав, — твердо сказал Иеро. — Мы не умрем, пока не придет наше время. Кто знает, что может случиться?
Он обнял ее за плечи, и так они стояли на берегу острова, ожидая солнечного восхода. Рядом с ними, как часовые, застыли животные; фырканье Клоца, ловившего ноздрями утренний бриз, иногда нарушало тишину. Фосфоресцирующее кольцо врагов стало бледнеть под первыми лучами солнца. Снова путники услыхали тоскливый вопль, который стал для них символом этого страшного города.
И вместе с жутким заунывным звуком пришли те, кто охотился за ними. С юга, со стороны открытого моря, к острову скользил черный корабль; с ним шла их гибель, жестокая и неизбежная.
Амфибиеподобные лемуты, бледные тела которых покрывали поверхность вод, расступились, и корабль скользнул в этот обрамленный живыми стенами канал. Люди-жабы плыли за ним, стягиваясь отовсюду к замедлявшему ход судну. Наконец оно застыло в сотне ярдов от берега; казалось, темный корпус покоится не на воде, а в этой отвратительной белесой массе. Слуги пришли к своему господину.