Люди-кошки! С того момента, как слабый запах этих созданий впервые коснулся его ноздрей, а мозг ощутил их ментальные волны, все его рефлексы, вся интуиция и память, все знание животной жизни, которую он изучал едва ли не с момента рождения, все кричало ему — кошки! С такой удивительной мутацией священник никогда не сталкивался прежде и даже не предполагал, что она может существовать. Он был уверен, что и в архивах аббатств тоже отсутствуют сведения о подобных существах. Эти бегущие сквозь ночь охотники являлись чем-то совершенно новым в человеческом опыте. Вероятно, лишь жители затерянных на этой равнине деревень сталкивались с ними, и последствия этих встреч было нетрудно предугадать. Иеро вспомнил истории о внезапно исчезнувших странниках и пропавших караванах, ходившие среди торговцев. Теперь он мог легко представить сцену у ночных костров, когда страх темной волной обрушивался из тьмы на ничего не подозревавших людей — страх, за которым появлялись леденящие кровь иллюзии. Горящие во мраке глаза, нагнетающий ужас запах и, наконец, смерть!
У подножия дерева раздавались едва слышные звуки какой-то возни. Если они навалятся всей кучей, когда луна опять уйдет за облака, ему не выстоять, понял священник. Большинство умрет, но конец может быть только один. Пожалуй, надо испробовать что-то новое — и быстро!
Он прижал ногой распростертое перед ним тело, чувствуя через подошву сандалии, как слабо вздымается и опадает грудь пленницы; затем протянул вниз невидимый луч ментального щупа. В этот раз мозг, на который он наткнулся, не стал ускользать; его обладатель был очень сердит и возбужден. Иеро с удивлением ощутил, что не он является причиной гнева ночного охотника; нет, она — самка, которая так внезапно исчезла.
Этот разъяренный разум явно принадлежал вождю, уверенному в своих силах, ни разу не терпевшему поражения. Как он был разгневан! Священник почти зримо мог представить зловещий блеск янтарных глаз, взъерошенную на загривке шерсть, нервное подергивание усов и настороженные уши.
Первой реакцией на проникновение Иеро в ментальный диапазон, в котором общались люди-кошки, было пораженное молчание, затем — гнев. Связь, однако, не прервалась; существо, чей разум он нащупал, не хотело отступать.
«Где она? Где Младшая? Ты, безволосый! Спускайся вниз со своего обезьяньего насеста, или мы прикончим тебя! И ты умрешь не слишком быстро!»
Сообщение было совершенно ясным для любого, кто обладал ментальной тренированностью Иеро. Видимо, эти существа использовали мысленную речь для повседневного общения — передаваемые образы были четкими и недвусмысленными. И столь же недвусмысленное презрение звучало в словах насчет обезьяньего насеста.
«Прикончить меня непросто, — ответил странник с насмешкой. — Кое-кто из твоего племени уже убедился в этом, заработав пару-другую синяков. А я мог убить их очень легко, даже не выпустив когти. — Он решил, что сможет пользоваться их собственным оборотом. — Поразмышляй, охотник, на этот счет. И запомни еще вот что: твоя Младшая здесь, в моей власти. Она цела и невредима, если не считать царапины на голове, но только до тех пор, пока мое терпение не лопнуло».
В его ответе звучали вызов и угроза — сила являлась лучшим аргументом для собравшихся внизу хищников.
Ментальная связь оборвалась, будто перекушенная острыми зубами; образ, по мнению Иеро, вполне подходящий для кошачьего племени. Снизу до него долетали неразборчивый шепот и бормотание. Глупостью эти коты не отличались! Незнакомец сбросил с дерева их воинов, легко вступил в ментальный контакт — возможно, он способен и на большее. У мышки оказались острые зубы! Лучше подождать, не выдавая своих планов, и поглядеть, не обернется ли мышка крысой или чем похуже.
Иеро тем временем ощутил первое содрогание тела под своей ступней. Быстро наклонившись, он расстегнул пояс своей пленницы и связал ей ремнем руки за спиной; затем, вытащив из сумки кусок веревки, туго обмотал лодыжки. Если его атакуют, пусть эта красотка полежит спокойно. Кто знает, чего можно ждать от разъяренной дикой кошки? Когти у нее внушительные…
От предводителя стали поступать новые сигналы:
«Пошли Младшую вниз. Если она цела, мы будем думать дальше. Если нет, придем и убьем тебя!»
В переменчивом свете луны, то тающей за облаками, то ронявшей бледные лучи на кроны деревьев, священник задумчиво опустил взгляд на свою пленницу. Была ли угроза ее сородичей блефом, простой уловкой? Вождь ведь ничего определенного не обещал… Когда молодая самка вернется к сородичам, они все еще могут напасть и даже получат преимущество еще на одного бойца. С другой стороны, он потеряет ценного заложника…
Иеро колебался, взвешивая все, что было ему уже известно об этом народе и его происхождении; он думал, как они могут реагировать на новую ситуацию. Вероятно, с присущей их породе безжалостностью, если уверятся в том, что он представляет для них угрозу… Однако тут было еще одно обстоятельство — точнее, целых два. Первое: существо, вступившее с ним в связь, казалось искренним или, точнее, не знакомым с ложью и не нуждавшимся в ней. И второе, более существенное, на что он надеялся все это время. Весьма забавный момент… Пожалуй, такая штука не убьет котов, но она должна помочь… Очередной раз в своей наполненной бурными событиями жизни священник положился на судьбу и выбрал риск.
Его пленница очнулась; огромные глаза, втрое больше его собственных, пристально глядели на священника, и в них разгоралось яростное пламя. Широкий, почти безгубый рот приоткрылся, обнажив острые зубы; без сомнения, она пустила бы их в ход при первой же возможности. Длинные белые волоски на верхней губе, точное подобие кошачьих усов, встопорщились. Не свяжи он эту красотку, решил Иеро, хлопот с ней было бы предостаточно.
«Мир, маленькая сестра! Я тебя не трону. Я отпущу тебя вниз, на землю. Твой вождь, — он излучил спектр частот, характерный для мысленной речи предводителя, — просил освободить тебя».
Он медленно развязал веревку на ее лодыжках и стягивающий локти ремень, все время оставаясь настороже, помня о фантастической скорости ее реакций. Конечно, он не побоялся бы схватиться врукопашную с этим стремительным и гибким существом, однако ее зубы и когти невольно внушали уважение.
Она осторожно поднялась на ноги, не спуская взора с Иеро; теперь в огромных янтарных зрачках скорее светилось удивление, чем гнев. Глаза ее расширились еще больше, когда священник протянул ей пояс с кинжалом, который он раньше воткнул в древесный ствол. Единым движением, легким и слитным, она приняла оружие из рук человека и метнулась вниз, бесшумно скользя меж ветвей. Иеро уселся на своей развилке и стал ждать. У него было чувство, что ждать придется долго.
Ночь шла на убыль, луна спускалась с горизонта и наконец исчезла. Вдалеке раздался вой шакалов; большой филин сел рядом со странником, потом заметил неподвижную человеческую фигуру, возмущенно заухал и сорвался с ветки. Предрассветная тишина накрыла саванну, но Иеро знал, что он не одинок. Ему не требовалось спускаться со своего обезьяньего насеста, чтобы проверить, сколько глаз наблюдают за ним из темноты. Вступить в контакт с отдельным мозгом было проще, но он мог чувствовать рост ментального излучения всей группы, по мере того как все больше и больше ночных бегунов собиралось на совет. Должно быть, они сгрудились вокруг дерева целой толпой. Размышляя о том, не сулит ли ему эта ночь кровавый конец, Иеро вознес свои утренние молитвы, особенно испрашивая благость милосердия и всепрощения. Пожалуй, в данном случае он имел в виду не Господа и тем более не себя самого; скорее — собравшихся внизу творений Божьих, которые могли в единый миг наложить на него свои когтистые лапы.
Ожидаемое сообщение пришло с той же внезапностью, как прочие реакции, которые Иеро наблюдал у людей-кошек.
«Спускайся вниз, если не хочешь, чтобы тебя разорвали в клочья, — пригласил вождь. — Мы уходим и заберем тебя с собой. — Затем, с явной неохотой, он добавил: — Можешь оставить у себя оружие. Но не вздумай им пользоваться!»
Сработало! Священник ликовал про себя, неторопливо спускаясь с дерева. Пока его предположения были верны, но через несколько мгновений выяснится, не станет ли разорванное горло платой за излишнюю самонадеянность. Он не тешил себя надеждами, что сможет справиться с целой толпой этих необычных мутантов. С последней молитвой было покончено, когда ноги его коснулись земли.
Под деревом царила тьма, однако не настолько густая, чтобы он не мог различить кольцо высоких фигур вокруг и сердитый блеск янтарных глаз. Иеро невольно подумал о людях — десятках, сотнях человек, видевших такую же картину в свои последние минуты, перед тем как упасть на колени под парализующей волной ужаса и без сопротивления расстаться с жизнью. Его рука крепче сжала копье. Нет, он не встанет на колени… и уж во всяком случае, паралич от страха ему не грозит!
«Пошли! — Этот приказ пришел от вождя. — Ты можешь идти своим обычным шагом. Мы будем двигаться медленно… так медленно, как привыкли тащиться существа твоей породы».
Мысль, исполненная презрения, относилась к обитателям деревни.
«Я не оттуда, — сообщил Иеро, — и ты, я думаю, давно это понял».
Он ощутил вызов в своем ответе и довольно ухмыльнулся. Его противник вряд ли привык к противоречию — во всяком случае, не со стороны людей.
Вождь, однако, сдержал раздражение. Теперь он нависал прямо над Иеро — высокий, не меньше семи футов ростом, насколько можно было определить в сумраке занимавшегося утра.
«Нет, конечно, ты не такой, как они. Ты можешь говорить так, как говорят иир'ова, — (Иеро не мог подобрать более похожего звукосочетания, которое, видимо, означало название этого народа.) — Другие не слышат нашу речь. И ты сопротивлялся нашей убивающей мысли… даже „ветру смерти“!»
Вероятно, вождь имел в виду ужасный запах, способный сломить волю к сопротивлению у любого существа.
«Нет, — продолжал человек-кот, — ты не из тех, что обитают здесь. Ты — существо другой породы, и, возможно, гораздо худшее! У нас есть легенды, дошедшие из прошлого, о таких, как ты… Старейшины иир'ова помнят их лучше меня. И если ты — тот, о ком я думаю, то лучше бы тебе умереть в ветвях дерева!»