Я сказал без выражения:
– Не стоит, Шут. Ты пытаешься пришпорить мертвую лошадь.
– Неужели ты оставил надежду?
– Да.
Я не хотел говорить об этом.
– А я был уверен, что ты бросишься за ней. – В голосе его смешались недоумение и обида – как так, почему у меня не хватило духу?
– Я бы пошел, если б мог. Но я напился эльфийской коры, чтобы защититься от туманной магии, и меня отрезало от Силы. Сейчас я не лучше тебя могу ходить сквозь столпы.
Он перестал шевелить пальцами и потер те места, где когда-то были посеребренные подушечки.
– Но когда-то я мог…
– А теперь никто из нас не может.
– Но у тебя это пройдет. Твоя Сила вернется.
– Надеюсь, что так. Но не уверен. В некоторых свитках говорится, как лишали Силы тех, кто использовал ее во зло. Для этого их опаивали эльфийской корой.
– Сколько ты выпил?
– Две порции. Обычную кору здесь, и кору делвен, когда подобрался ближе. Я надеюсь, что это пройдет, только вот когда?
Он помолчал.
– Я рассчитывал первую часть пути в Клеррес проделать через камни, как когда-то с Прилкопом, – сказал Шут подавленно.
– Я смотрю, ты все распланировал.
Свет пламени странно заиграл на коже Шута, когда он покачал головой.
– Нет. Я продумал только возможности. Невозможности я пока не спланировал.
– Неужели?
– Да. Мы отправимся из подвалов Оленьего замка. Эш рассказал, что несколько раз лорд Чейд велел ему ждать в одном из подвальных коридоров. А однажды Эш прокрался вперед, заглянул за угол и увидел, как его хозяин появляется из каменной стены. А на стене была начертана руна.
– Этот камень ведет на Аслевджал.
Шут разочарованно вскрикнул:
– Мог бы хоть притвориться удивленным!
И тут у меня словно пелена с глаз упала – он же пытается отвлечь меня от моего горя. Заставить отрешиться от нашей общей боли. Что бы такого сказать ему, чего он еще не знает?
– Отчасти именно это Чейда и сгубило. Любопытство. Он слишком часто пользовался камнями, чтобы выбираться на Аслевджал и бродить там в поисках магических знаний. Он не следовал правилу, что между путешествиями надо выждать хотя бы три дня, а ходил туда и обратно за одну ночь. И иногда делал так несколько ночей подряд.
– Никакое любопытство не заставит меня снова отправиться туда, – содрогнулся Шут, и мы оба замолчали, вспоминая пытки, которые ему пришлось пережить на Аслевджале.
– Но ты бы согласился на то, чтобы попасть в Клеррес.
– Да. Потому что я так решил. Потому что так нужно.
Я ничего не ответил. Огонь нашептывал что-то в тишине, потрескивая, когда ему попадались капли смолы.
– Ну ладно, – сказал Шут наконец. – Если ты не хочешь строить со мной эти планы, чем ты займешься, Фитц? Что ты собираешься делать всю оставшуюся жизнь? – Он слегка взмахнул рукой, отметая собственные слова. – Что ты собираешься делать завтра?
Меня словно холодной водой окатили. И в самом деле, что теперь? У меня не осталось ни женщины, чтобы любить и защищать, ни ребенка, чтобы растить…
– Я только что проснулся. Даже не знаю еще, что буду делать сегодня.
Шут нахмурился:
– Сейчас разве утро? Не поздний вечер?
– Утро. Светает.
Настал новый день, а Би больше нет. Потом настанет ночь, а ее по-прежнему не будет. А потом снова зачем-то рассветет. На что мне теперь потратить свою жизнь? Я знал. Но не собирался ни с кем делиться этим решением.
Я почувствовал ее приближение за мгновение до того, как зашевелилась портьера. Я посмотрел в тот угол и увидел, как входит Спарк в аккуратном синем платье служанки. Сегодня на ней был кружевной чепец с роговыми пуговками, выкрашенными в синий. Красивая девочка. Скоро она вырастет и станет прелестной девушкой.
А Би уже не вырастет.
– Простите, господин. Я принесла в вашу комнату поднос с завтраком и оставила его там. Но…
Она замялась, и я понял, что ее смутило: моя постель осталась нетронутой.
– Я был здесь. Я спущусь вниз и позавтракаю. Не беспокойся, Спарк.
– О, я вовсе не из-за завтрака, господин. Распорядитель велел мне передать вам кое-что на словах, как только вы проснетесь.
– И что же?
– Король Дьютифул сегодня встречается с герцогом Фарроу в своих покоях. Он хочет, чтобы вы подождали в приемной и он мог поговорить с вами после этой встречи.
– Очень хорошо. Спасибо, Спарк.
– Не за что, господин. – Она снова замялась. Похоже, подбирала слова, чтобы выразить соболезнования.
Я не хотел их слышать. Я не хотел, чтобы кто-то снова говорил о том, что Би больше нет. Спарк прочла это на моем лице и молча кивнула.
Потом повернулась к Шуту:
– Господин, вы желаете позавтракать сейчас или попозже?
Шут хмыкнул – то ли насмешливо, то ли с отвращением:
– На самом деле я как раз собирался поспать. Может, позже. Хорошо, Спарк?
– Хорошо, господин. – Она легко и изящно присела в реверансе, и мне показалось, что девочка чуть улыбнулась, словно лишь недавно освоила это умение и ей оно понравилось.
Спарк беззвучно удалилась.
– Что ж, сегодня Дьютифул выручил тебя. Но предупреждаю, Фитц: если ты сам не решишь, чему посвятить остаток своих дней, кто-то может решить это за тебя.
– Мне не привыкать, – напомнил я. – Пожалуй, пойду, подожду, когда Дьютифул сможет встретиться со мной.
– Лучше зайди в парильни, прежде чем встречаться с королем. Я учуял тебя еще до того, как услышал, честное слово.
– Ох…
Я только теперь понял, что на мне все та же одежда, в которой я выехал из крепости Венец Холма. И спал в постели Кетриккен.
– Одного я никак не пойму… – вдруг сказал Шут. Он откинулся на спинку кресла и снова принялся крутить кистями на фоне пламени. Бледные пальцы казались почти золотыми в свете очага.
– Чего же?
– Шайн говорила, что Двалия повела их в столп Силы. Не Виндлайер, который, судя по всему, владел Силой или какой-то похожей магией. Двалия. Я знал ее. Она – Слуга до кончиков пальцев. В ней нет ни капли Белой крови и уж точно нет Силы. Как же она это сделала?
Какая разница? Главное, что сделала. Я припомнил, что рассказывала дочь Чейда.
– Шайн сказала, что Двалия заставила их всех взяться за руки. А прежде чем коснуться камня, надела перчатку, очень тонкую перчатку с серебряными каплями на кончиках пальцев…
Нас обоих осенило одновременно. Я уставился на Шута, а он поднес руку со срезанными подушечками к лицу, словно мог ее видеть.
– Я все гадал, зачем они это сделали, – проговорил он. – Теперь понятно.
Они срезали у него подушечки пальцев, пришили их к перчатке и использовали, чтобы увести мою дочь в камень. Я тщетно хватал ртом воздух, забыв, как дышать. На миг меня охватило отвращение, потом сквозь горе пробилась ярость.
Мне пришлось отвернуться, а когда я снова посмотрел на Шута, он потирал друг о друга искалеченные пальцы, словно вспоминая, как некогда их посеребрила магия.
Глава 30. Принц Фитц Чивэл
Если во времена правления короля Шрюда мастер Силы Гален старался всячески ограничить использование этой магии, то леди Неттл, напротив, едва приняв обязанности придворного мастера Силы, предложила обучать даже тех, у кого есть хотя бы самый скромный талант. Под ее руководством каждые десять лет созывали желающих обучиться владению Силой, и как только ученики достигали уровня подмастерий, из них формировались круги магов.
Вот почему в настоящее время в распоряжении трона Видящих есть дюжина кругов и почти два десятка магов-одиночек. На каждом наблюдательном форпосте на побережье и на границе с Калсидой есть маг, владеющий Силой. В каждом герцогстве есть круг магов, посвятивший себя служению ему. Маги Силы стали отправляться вместе с посольствами на Внешние острова, в Удачный и Джамелию. С появлением возможности быстро передавать сведения стало легче управлять войсками. Разрушенные паводком мосты, разбойники и пираты, многие, многие другие несчастья удалось одолеть или даже предотвратить благодаря этому.
Писарь Таттерсолл, «Об использовании Силы мастером Неттл»
В комнате меня ждали остывающий завтрак и приготовленная одежда. Я неприязненно посмотрел на еду – аппетита не было никакого. Тогда я немного поворошил ее на тарелках, чтобы казалось, будто я все-таки что-то съел. Зачем я это делаю? Неужели я боюсь, что Спарк, она же Эш, донесет, что я ничего не ел? Кому? Глупости.
Я спустился в парильни Оленьего замка, зажав свежую одежду под мышкой. Королевская резиденция издавна гордилась своими парильнями, где ревущее пламя соседствует с ледяной водой. Здесь смывают с себя грязь, потеют, парятся, снова смывают пот и одеваются в чистое. Одни парильни предназначены для стражников и слуг, другие – для аристократов, включая королевских родичей. Туда я и направился.
К моей досаде и раздражению, там поджидал банщик, который рвался принять у меня как грязную, так и чистую одежду, полить меня теплой водой в ванне, подать мыло и мочалку, снова окатить водой и подбавить пару, плеснув на раскаленную докрасна железную топку. На все его услужливые предложения я большей частью отмалчивался. Я очень старался не выглядеть угрюмым или обиженным, но получалось плохо. Когда-то парильни были местом, где я мог отдохнуть наедине со своими мыслями или в компании собратьев-стражников. Теперь и этого у меня нет.
Вымывшись и вытершись насухо, я заверил слугу, что вполне в состоянии одеться сам, и отпустил его из маленькой раздевалки. Там была лавка, а еще зеркало и даже щетки для волос. Я придал себе относительно приличный вид.
Приемная перед залом для аудиенций Дьютифула оказалась уютной комнатой. В очаге горел огонь, вдоль стен стояли мягкие стулья и диванчики. Каменные стены украшали большие картины в золоченых рамах, изображающие охоту. Тут можно было зажечь курильницу с Дымом или выпить чаю. Лакеи были готовы исполнить любое пожелание гостя.
Я был не единственным, кто ждал встречи с Дьютифулом. Престарелая женщина в расшитом пуговицами платье была уже основательно навеселе. Небогато одетый малый разложил на столе несколько свитков и делал в них пометки, коротая время. Двое молодых аристократов неприязненно косились друг на друга, сидя на противоположных концах скамьи, – ясно, пришли, чтобы Дьютифул их рассудил.