Чейд отстранился от меня, и я перестал чувствовать его присутствие. Некоторое время я просто сидел, моргая. До меня медленно доходило, что Чейд совершенно прав. Итак, теперь моя роль – загадочно вернувшийся Одаренный Бастард, чьи подвиги много лет оставались неизвестными. Но ведь все так и есть. Тогда почему мне становится неловко при одной мысли выступить в этом качестве? Упершись локтями в колени, я спрятал было лицо в ладонях, но тут же вскинулся, когда пальцы коснулись опухших глаз. Ну почему я выбрал самое неподходящее время, чтобы обезобразить себя?
Я посмотрел на наряд, который подобрал для меня Эш утром. Потом подхватил, сколько смог, одежды из сундука, открыл потайную дверь и бросился наверх. Времени было мало, я бежал через две ступеньки. Еще не успев войти, я крикнул:
– Шут, мне нужна твоя помощь! – И почувствовал себя полным дураком, едва переступив порог.
Эш и Шут удивленно повернулись ко мне. Они сидели за столом и кормили ворону. Птица уже успела раскрошить хлеб и раскидать крупу, а теперь обдирала мясо с куриной косточки.
– Господин? – отозвался Эш, и одновременно Шут произнес:
– Фитц?
На церемонии не оставалось времени.
– Я сомневаюсь, подойдет ли этот наряд. Я иду ужинать с королем и королевой за высоким столом. Лорд Чейд и леди Неттл тоже там будут. И будут еще гости и придворные, все станут смотреть на нас. Так что я должен подать себя как Фитца Чивэла Видящего, Одаренного Бастарда, который провел все эти годы у Элдерлингов и наконец вернулся. Вчера было совсем другое дело, тогда моего появления никто не ожидал. Но сегодня, сказал Чейд, я должен выглядеть…
– Героем, – тихо закончил за меня Шут. – Не принцем, а героем. – Он повернулся к Эшу, словно я сам не смог бы ответить на его вопрос, и спросил: – Что на нем сейчас?
Эш едва заметно ощетинился:
– Одежда, которую я выбрал для него утром.
– Я слеп, – ядовито напомнил ему Шут.
– О… Прошу прощения, господин. На нем коричневый жилет, украшенный пуговицами из рога, поверх белой рубашки с пышными рукавами и широкими манжетами с десятком пуговиц на каждой. Горловина свободная. Украшений никаких. Брюки коричневые, чуть темнее, отделанные пуговицами вдоль внешнего шва. Туфли на каблуке, с простыми, но загнутыми кверху мысами. – Он неловко кашлянул. – А на лице у него пятна грязи.
– Это чернила! – возмутился я.
– Да какая разница, – буркнул мальчишка.
Тут снова вмешался Шут:
– Пуговицы… Как давно они вошли в моду?
– Кое-кто стал носить их уже прошлым летом, а теперь все…
– Фитц, подойди сюда. Встань передо мной.
Я послушался, радуясь тому, как оживился Шут. Интересно, когда в последний раз кто-то просил его о помощи? Едва я встал перед ним, он провел руками по моей одежде с таким видом, словно я был конем на ярмарке и он раздумывал, покупать или нет. Ощупал ткань, ряды пуговиц, потянул пальцем воротник и наконец коснулся моего подбородка.
– Не вздумай бриться, – резко велел Шут, словно я стоял перед ним с бритвой в руке. – Эш! Ты можешь срезать все пуговицы так, чтобы и следа от них не осталось?
– Думаю, да. – Голос мальчишки прозвучал слегка обиженно.
– Перестань, Эш, – ласково сказал Шут. – Ты же вырос в борделе, где женщины каждый день стараются предстать перед мужчинами такими, какими те желают их видеть. Вот и сейчас то же самое. Мы должны создать тот образ, который от тебя ждут. Не фатоватого господина, желающего произвести впечатление на публику, но героя, вернувшегося из низов общества. Он скрывался среди нас с тех самых пор, как покинул Элдерлингов, вел скромную жизнь сельского помещика. Срежь все пуговицы со штанов! Пусть будет с одного взгляда ясно, что он уже сорок лет не был при дворе. Но в то же время нужно создать впечатление, будто он старался одеться по моде. Я знаю, Чейд отлично умеет играть в такие игры. Нам понадобятся пудра и тени для лица, чтобы подчеркнуть сломанный нос и шрам. Немного украшений, но не слишком роскошных. Серебро подойдет лучше, чем золото.
– Моя булавка с лисой, – тихо предложил я.
– Прекрасно! – согласился Шут. – Эш?
– Нужна шляпа. С непокрытой головой уже почти никто не ходит. Но шляпа должна быть попроще. Пожалуй, без перьев.
– Великолепно. Сходи подбери что-нибудь. Ты отлично соображаешь в этом деле. Положись на свой вкус.
Вот так запросто ему удалось умаслить уязвленное самолюбие мальчишки. Эш улыбнулся мне и скрылся в проходе, ведущем в покои леди Тайм.
– Давай булавку с лисой, – потребовал Шут.
– А еще вчера вечером королева вручила мне серебряную пуговицу в виде нарвала, – вспомнил я и достал пуговку из кармана.
Булавку с лисой я утром по давней привычке приколол к рубашке изнутри, а пуговица лежала в кармане. Теперь я достал и то и другое. Изуродованные пальцы Шута собрали ткань у ворота моей рубашки и закололи ее булавкой, так что мой наряд вдруг стал выглядеть совершенно иначе. Я даже почувствовал себя так, будто переоделся. К тому времени, когда Шут покончил с этим делом, а я оттер остатки чернил с лица, вернулся Эш. Он принес гору ремней, жилетов, гримировальных принадлежностей и очень острый ножичек. Срезав пуговицы с внешней стороны моих штанин, мальчик аккуратно выдернул оставшиеся торчать нитки. С гримом он тоже обращался весьма умело. Я чуть не спросил, не доводилось ли ему помогать в этом деле своей матери, но вовремя прикусил язык. Он заменил мой ремень на более грубый и тяжелый, а вместо того ножа, что я носил на поясе, подвесил клинок такого размера, что еще чуть-чуть – и это был бы уже скорее короткий меч. Шляпа, которую принес Эш, явно задумывалась как женская, и сделали ее лет шестьдесят-семьдесят назад. Мальчишка безжалостно оборвал с нее перья и вручил Шуту. Тот ощупал шляпу и велел Эшу вернуть на место пару перьев поменьше, а вокруг тульи повязать широкую кожаную ленту с массивной пряжкой. В ушко пуговицы-нарвала они продели шнурок и повязали мне на запястье.
– Надо будет потом заказать для нее тонкую серебряную цепочку, – предложил Шут.
Мальчишка ухмыльнулся, порылся в шкатулке – и достал именно то, что требовалось.
– Отличный выбор! – похвалил Шут, ощупав звенья, сделанные в виде рыбьей чешуи, после чего они в мгновение ока заменили шнурок на цепочку.
К тому времени, когда они закончили, Шут и Эш уже мирно болтали и нахваливали друг дружку. Эш и думать забыл о неловкости, которую испытывал в присутствии Шута. Похоже, они успели сдружиться.
– И последний штрих к образу Одаренного Бастарда, – провозгласил Шут. – Пеструха, ты согласишься посидеть этот вечер у него на плече, изображая птицу-побратима?
– Нет! – в ужасе воскликнул я, а ворона наклонила голову и каркнула:
– Фитц – Чивэл!
– Шут, так нельзя. Мы с ней не связаны Даром. Если я стану притворяться, Уэб сочтет это оскорблением. А кроме того, я не смогу убедить ее, что все хорошо и ей нечего бояться, когда мы окажемся в огромном и шумном зале, полном людей.
– Да? Тогда ладно. – Шут сразу все понял, однако не смог скрыть разочарования.
Эш задумчиво смотрел на меня, склонив голову к плечу.
– Что? – спросил я, решив, что он разглядел какую-то несообразность в моем наряде.
Он кивком указал на Шута, стараясь не смотреть на него.
– Он говорит, что был там. С вами, в горах, когда вы пробудили драконов и послали их на помощь королю Верити.
Меня в равной мере потрясло и то, что мальчик решился заговорить со мной об этом, и то, что Шут так много рассказал ему о наших приключениях.
– Это так, – выдавил я.
– Но вчера менестрель ни разу не упомянула о нем в своей песне.
Шут хрипло, коротко рассмеялся, и ворона тут же передразнила его.
– И это тоже верно.
– Но леди Старлинг сказала, что ее песня правдива.
– Все, о чем она пела, действительно так и было. Сам решай, остается ли правда правдой, если опустить некоторые подробности, или это делает ее ложью.
– Он говорит, что сидел за спиной девушки, которая была вырезана из того же куска камня, что и дракон под ней. И что, сидя верхом на этом драконе, они видели с высоты некоторые из битв. – Мальчик говорил все смелее.
Шут бросил на меня невидящий взгляд.
– Я своими глазами видел, как он улетел на драконе. Мы прозвали эту каменную статую Девушкой-на-драконе. И если он рассказал тебе о том, какие битвы видел, то теперь ты знаешь больше, чем мне довелось слышать.
На лице мальчика медленно проступила улыбка.
– Выходит, он тоже герой.
Я кивнул:
– Без его помощи королева Кетриккен никогда не добралась бы до гор. А я умер бы от раны стрелой еще до того, как мы отправились на поиски короля Верити. Да, он тоже герой.
Я покосился на Шута. Его лицо окаменело, пальцы вцепились в край стола.
– Получается, менестрель много о чем не спела, – сказал мальчик.
– Да.
– Но почему?
Прежде чем я нашелся с ответом, вмешался Шут:
– Вот ты ее при случае и спроси. – От меня не укрылись насмешливые нотки в его голосе, когда он вообразил себе эту сцену.
– Мне пора, – сказал я. Тут мне в голову пришла мысль, и я решился высказать ее вслух: – Шут, ты должен одеться и пойти со мной. Думаю, у тебя уже хватит здоровья для выхода в свет, хотя бы на час-другой.
– Нет, – без раздумий отрезал он.
Я тут же пожалел о своих словах. Былой свет, только-только проявившийся в его лице, радость оттого, что я пришел к нему за помощью, удовольствие от разговоров с Эшем – всего этого как не бывало. Вновь охваченный страхом, Шут съежился в кресле. Глядя на него, я не мог понять, как же ему удалось собраться с духом, чтобы отправиться на мои поиски, в одиночку, вслепую, страдая от ран? Неужели он исчерпал ради этого всю свою храбрость и уже никогда не станет тем Шутом, которого я знал?
– Ничего, это не обязательно, – тихо сказал я.
Шут заговорил торопливо, захлебываясь словами:
– Мне все еще грозит опасность, Фитц. Знаю, ты думаешь, это глупости. Ты не веришь, что они могут не только добраться до меня здесь, в стенах Оленьего замка, но и похитить вновь. А они могут. Я знаю это так же твердо, как то, что… к