ак то, что ты мне друг. Я уже мало что знаю наверняка, Фитц. Я почти ни в чем не уверен, но я верю в тебя. И в то, что опасность, грозящая мне, не выдумка. – Он говорил все тише, все мягче. На последних словах Шут согнул пальцы и склонил голову, словно смотрел на них. Его скрюченные руки выглядели уродливыми комками из белых костяшек, красных опухлостей и сизых шрамов. Словно и не руки вовсе. Я отвел глаза.
– Я побуду с ним, господин, – предложил Эш.
Я не просил его и даже не думал просить, но, когда мальчик сам вызвался, я почувствовал огромную благодарность.
– Я понимаю, тебе нужно идти, – сказал Шут. Тихое отчаяние звучало в его голосе.
– Да.
Чейд уже несколько раз мысленно подгонял меня, а к этому времени и Неттл настойчиво пыталась связаться со мной. Было очень важно, чтобы я пришел. Дьютифул и Эллиана не выходили к столу, чтобы мы появились в зале все вместе. Еще немного, и знатные дамы и господа могут подумать, что ими пренебрегают.
Уже иду! – сообщил я в ответ и сразу закрылся от них.
– Я скоро вернусь, – заверил я Шута, и ворона эхом откликнулась:
– Скоро!
Она вприпрыжку подобралась к нему и наклонила голову.
– Пеструха переживает за вас, – сказал ему Эш так ласково, словно утешал ребенка. – Она старается заглянуть вам в лицо.
Я не верил, что это поможет. Мне трудно описать, что я почувствовал, когда скрюченные пальцы Шута медленно разогнулись. Он поманил птицу, и она прискакала ближе.
– Вот немного хлеба для нее, – прошептал Эш и уронил корочку в ладонь Шута.
Шут сжал хлеб, и птице пришлось есть у него из рук.
– Скоро, – еще раз пообещал я, встал и вышел из-за стола.
Я уже спустился до середины лестницы, когда меня догнал Эш.
– Господин, господин! – вполголоса окликнул он меня. – Позвольте, я поправлю вам воротник. – Но, шагнув ближе, он еле слышно зашептал мне в ухо: – Он куда слабее, чем пытается показать. Сегодня я нашел его на полу у камина, он упал и не мог встать. Ему было трудно даже просто взять меня за руку. И еще труднее встать на ноги с моей помощью, так больно ему было. Вы видели, что он может ходить, может встать с кровати или кресла. Но если упадет, он уже не может сам подняться. – И он продолжал уже чуть громче: – Вот, так гораздо лучше.
– Спасибо, – ответил я тем же тоном, взял его за руку и слегка сжал.
Эш явно правильно истолковал мой жест как молчаливую благодарность. Мне было горько узнать эту новость и еще горше оттого, что мой друг скрывал от меня свое состояние. С тяжелым сердцем я преодолел оставшиеся ступеньки и вошел в свою старую комнату.
Едва закрыв потайную дверь, я услышал настойчивый стук в дверь, ведущую в коридор.
– Минуту, – крикнул я.
– Все твои минуты давно истекли, – отозвался Риддл.
Я открыл дверь, и он выпалил:
– Мне велено привести тебя, не слушая никаких возражений и невзирая на то, как ты выглядишь. Но как я посмотрю, тебе удалось придать себе вполне пристойный вид.
– Тебе тоже, – ответил я на его насмешливую похвалу.
Риддл и правда нарядился к ужину, оставшись верным себе. На нем была белая рубашка с пурпурными манжетами и воротником цвета Кетриккен из Горного Королевства и черные штаны. Сапоги ему было позволено надеть простые, и в этом я мог ему только позавидовать.
Он вздернул подбородок и повернулся ко мне профилем.
– Ну как, я уже выгляжу хоть немного благородным? Отныне я кесир Риддл. Кетриккен говорит, это правильнее было бы перевести как «слуга», чем как «лорд», учитывая, что они в Горном Королевстве думают о долге правителя. Но сегодня ко мне будут обращаться «кесир Риддл», и я буду сидеть за высоким столом.
– Тебя прислали проводить меня к ужину, чтобы я не опоздал? Или чтобы все увидели нас вместе и убедились, что я одобряю твой брак с моей дочерью?
– И то и другое, наверное. Хотя, признаться, ты немного странно выглядишь в роли тестя – на вид-то ты моложе меня.
Я как раз успел запереть за собой дверь, а то бы заставил его подойти вместе со мной к зеркалу. Некоторое время я молча рассматривал его. Для меня Риддл всегда был просто Риддлом. Теперь, пристально изучив его, я заметил, что, хотя борода его осталась почти не тронута сединой, вокруг рта залегли глубокие складки, а на лбу появились залысины.
Он вдруг широко ухмыльнулся:
– Если хотел сказать, что я выгляжу не таким уж и старым, то стоило говорить быстрее, Том. Ох, пора забыть это имя, да? Идемте, принц Фитц Чивэл Видящий. Пора сойти в зал и предстать перед толпами ваших доброжелателей.
Он крепко взял меня за локоть и повел прочь, словно конвоировал на виселицу. Пока мы шагали по коридору и спускались по лестнице, я попытался собраться с мыслями. Принц Фитц Чивэл Видящий. Герой. Скромный герой, долгие годы живший в изгнании в Ивовом Лесу, а прежде десятилетия скрывавшийся у загадочных Элдерлингов. Сын Чивэла Видящего, племянник Верити. Двоюродный брат Дьютифула, защитник его трона. Каким простые и благородные люди хотят видеть такого наспех сделанного героя?
К тому времени, когда в коридорах и залах стали встречаться люди, я уже решил, что буду малоразговорчивым, но не хмурым. Буду выказывать такой же интерес к людям, как это делает Уэб, и при первой возможности сворачивать разговор на то, кто они и чем занимаются. Меньше говорить и больше слушать. Скромно помалкивать о своих подвигах до тех пор, пока мы с Чейдом не решим, какие из них стоит поведать народу.
Ах, что это был за вечер! Из-за меня мы все задержались, и Неттл извелась, дожидаясь меня. Я взял ее под левую руку, Риддл – под правую, и так, втроем, мы прошествовали по коридорам в Большой зал. По пути она шепнула мне, что если я хочу знать, что происходит в Оленьем замке, то должен приходить на рассвете в башню Верити, где они все встречаются. А пока брать пример с Чейда, но если возникнут сомнения, обращаться к ней при помощи Силы. Я сумел выслушать ее указания с серьезным лицом только потому, что наблюдал, как Риддл пытается справиться с волнением.
В Большом зале по такому особому случаю обстановка немного изменилась. Высокий стол всегда стоял на возвышении, чтобы все придворные могли видеть королевскую чету за обедом. Теперь перед ним воздвигли возвышение пониже, там расселись избранные фавориты, а также присутствующие при дворе герцоги и герцогини. Я поймал себя на мысли, что этот стол может послужить лишним заслоном, если вдруг какой-нибудь убийца рангом пониже попытается устранить меня. В центре зала красовалось еще одно возвышение, богато украшенное ветками вечнозеленых деревьев и падуба, словно Зимний праздник был в разгаре. На этом возвышении восседала Старлинг со своей арфой, в самом вызывающем наряде менестреля, какой мне только доводилось видеть. Когда мы вошли, она продолжила играть, но перебирала струны чуть тише, пока паж оглашал наши имена. Меня представили после Неттл, но перед Риддлом, и ропот, поднявшийся в зале при звуке моего имени, стих, когда публика в изумлении примолкла, услышав, что Риддл теперь не только лорд и землевладелец, но и супруг Неттл.
Еду принесли почти сразу же. Наверное, все было очень вкусно, но я этого почти не почувствовал. Я мало ел, еще меньше пил и глазел по сторонам, словно впервые очутился в Большом зале. Да я и в самом деле впервые видел его с такой высоты. Когда унесли грязные тарелки и подали вино и бренди, Старлинг громче ударила по струнам и вновь запела вчерашнюю песню. Я заметил, что она кое-где изменила слова – интересно, это Чейд или Кетриккен постарались? На сей раз в песне упоминался шут короля Шрюда, который помог Кетриккен бежать из Оленьего замка и добраться до отчего дома. Старлинг воспела Шута за то, что он спас меня, когда я был ранен, и помог вернуться к королеве. Она даже упомянула, как он помог пробудить каменных драконов, чтобы они полетели на помощь Верити. Я порадовался, что моему другу воздали по заслугам в таком благородном собрании, и пожалел, что его нет здесь.
Но настоящий сюрприз был впереди. Едва последние ноты баллады отзвучали, Старлинг вдруг заиграла вновь. Под звуки торжественной мелодии из дальнего конца зала к нам двинулась леди Розмари. В руках у нее был изукрашенный самоцветами ларец. Пока она шествовала по залу к высокому столу, Старлинг пела о том, как Верити хотел вознаградить меня и как он оставил последнюю награду, которая должна была быть вручена мне, если я когда-нибудь вернусь в Олений замок. Я понял, что скрывается в ларце, еще до того как леди Розмари с поклоном вручила его королю и королеве. Открыв ларец, король извлек на свет стальной обруч, отполированный до блеска. Дрожащими руками Дьютифул развернул завещание отца. Я мог бы поклясться, что он никогда прежде не видел этого документа, ибо голос короля неподдельно дрожал, зачитывая слова Верити. Затем Дьютифул взял корону, и королевская чета вышла на середину зала, к возвышению Старлинг. Остановившись там, Дьютифул велел мне подойти и преклонить колено.
– Принц Фитц Чивэл Видящий, сын Чивэла Видящего, некогда будущего короля Шести Герцогств, – во всеуслышание нарек он меня.
Вот так и вышло, что я был коронован дважды за день.
Король повелел мне подняться и крепко обнял. Зал содрогнулся от приветственных криков и здравиц. А потом лица и звуки вокруг будто отдалились.
– Не падай в обморок! – негромко попросил мой король, и я глубоко вздохнул, чтобы прийти в себя.
Вслед за королем я вернулся за высокий стол. Тяжелый венец холодил лоб.
Вечер длился и длился. Блюда унесли, потом убрали и столы. Стражи Кетриккен встали возле меня в почетном карауле, а герцоги, герцогини и их придворные по очереди подходили приветствовать меня. Труднее всего было, когда настал черед герцогини Целерити, но самое главное она уже сказала прошлым вечером, поэтому теперь лишь взяла мои руки в свои и пожелала счастья, а ее муж ограничился сдержанным поклоном.
Герцог и герцогиня Тилта устроили мне испытание иного рода – они привели с собой дочь, крепкую девицу лет семнадцати, «все еще не помолвленную» леди Метикьюлес. Они заявили, что она обожает верховую езду и соколиную охоту, и предложили мне отправиться с ними на охоту завтра же утром. При этом девица смотрела на меня так откровенно оценивающе, что я едва сумел отговориться якобы уже назначенной на это время встречей. Герцогиня немедленно поинтересовалась, будет ли у меня время послезавтра. Тут, к моему великому облегчению, вмешалась Неттл: она наклонилась к нам и сказала, что не видела меня уже очень давно и рассчитывает, что весь следующий месяц я буду уделять ей почти все свое время.