– Ты разве не голоден? – спросил я.
– Умираю с голоду, господин, – признался он. – Но я подумал, что будет неправильно есть, не дождавшись вашего позволения.
– Парень, если хочешь служить мне, первым делом научись вести себя разумно. Разве служанка с кухни не сказала, что это для тебя? Разве ты не видишь, что тут две чашки и две тарелки? Ты был голоден, еда стояла перед тобой, а когда я вернусь, ты понятия не имел. Надо было поесть.
– Мне показалось, это будет невежливо, господин. Моя семья всегда собиралась за общим столом. – Он вдруг резко замолчал и поджал губы.
На мгновение я понадеялся, что Олух сумеет вернуть память его матери. А потом подумал: а заслуживает ли эта женщина вот так вот взять и вмиг осознать все свои утраты? Я дважды пытался заговорить, но не находил слов.
Наконец я сказал:
– Понимаю. Что ж, давай сядем и поедим вместе. Нам обоим предстоит трудный день. Мне нужна твоя помощь, чтобы позаботиться об оставшихся лошадях. Сегодня приедут лорд Чейд и Олух, и мы вместе попробуем разобраться, что тут произошло.
– Лорд Чейд? Советник самого короля?
С ума сойти – мальчишка слышал о Чейде.
– Да. И с ним будет Олух – тоже советник в своем роде. Не суди о нем по наружности и манерам. Голова у него работает не совсем так, как у нас, но он мой старый друг и много раз выручал меня прежде.
– Конечно, господин. С любым вашим гостем надлежит обращаться почтительно.
– Прекрасно. А теперь давай-ка немного помолчим и набьем животы.
Мальчик отлично справился с этой задачей. Затравленное выражение исчезло из его глаз, но на щеках по-прежнему горел лихорадочный румянец из-за воспалившейся раны. Пока он ел, я сходил к себе и вернулся с большой щепотью ивовой коры, чтобы добавить в его чай. После завтрака я велел ему идти в парильню. У меня мелькнула мысль послать кого-то в дом его матери за чистой одеждой, но я решил, что ни к чему хорошему это не приведет.
В дверь кабинета постучали – это оказался Фитц Виджилант. Выглядел он чуть лучше, чем минувшей ночью.
– Ты спал? – спросил я.
– Кошмары, – резко бросил он.
Я не стал выспрашивать подробности:
– Как твое плечо?
– Немного лучше. – Он уставился в пол, потом снова поднял глаза на меня. И, запинаясь, проговорил: – Я не могу восстановить последовательность событий. И это началось не в канун Зимнего праздника. Весь день, который мы провели в Дубах-у-воды, рассыпается. И много дней до того. Взгляните. Я помню, что купил его. Но не понимаю зачем. – Он протянул мне браслет из тонких серебряных звеньев. – Я бы никогда не купил такое украшение для себя. И мне стыдно, а за что – не знаю. Я сделал что-то ужасное, да?
«Да. Ты не защитил мою дочь. Ты должен был драться за нее до последней капли крови».
– Не знаю, Лант. Но скоро приедут лорд Чейд и Олух, и, возможно, мы сумеем…
– Господин! – В комнату ворвался Булен.
На миг мне захотелось поставить на вид Ревелу, что слуга так плохо обучен манерам. Но Ревел был мертв.
– Что такое?
– Солдаты, господин, едут прямо к дому! Два десятка, а то и больше!
Я мгновенно вскочил на ноги. Мой взгляд метнулся к мечу, висевшему над камином. Его не было. Украли. Нет времени сокрушаться. Я сунул руку под стол и рывком высвободил коварный короткий клинок, который давным-давно пристроил под столешницей.
Я посмотрел на Ланта:
– Найди оружие и приходи. Быстро.
Я вышел, не обернувшись, чтобы проверить, идут ли они с Буленом за мной. У меня появилась цель, и в эту минуту я не сомневался, что смогу зарубить двадцать человек одним только гневом.
Но на всадниках, приближающихся по подъездной дороге, была форма отряда Баламутов из стражи Оленьего замка. Их одежды были черными, с едва заметным отливом в синий. Эти солдаты славились как отчаянные и безжалостные. Шлем закрывал почти все лицо командира, оставляя на виду только глаза, пышную бороду и усы. Я стоял на пороге своего дома, запыхавшийся, с обнаженным мечом в руке, и смотрел на солдат так же недоверчиво, как и они на меня. Отряд натянул поводья и остановился. И тут я наконец понял: это же отряд, посланный Чейдом! Гонец путешествовал один, отважно преодолевая бураны и вьюги, и прибыл раньше. Командир стражников хладнокровно рассматривал меня. Он уже успел заметить пепелище на месте конюшни, понял, что опоздал, и теперь подбирал слова, чтобы объясниться. Так вот, значит, каких солдат Чейд решил направить в Ивовый Лес… Но почему именно их? С кем, по его мнению, они должны были тут столкнуться? Может, те, кто похитил Би, на самом деле явились за Шун? Множество новых догадок роились у меня в голове. Я медленно опустил меч.
– Капитан, я помещик Баджерлок, хозяин Ивового Леса. Добро пожаловать. Я знаю, что лорд Чейд послал вас на помощь моим людям. Боюсь, вы, как и я, явились слишком поздно, чтобы предотвратить преступление.
Вот так, коротко и сухо, я обозначил кошмар, разразившийся у меня в доме. При этом я назвался тем именем, которое солдаты ожидали услышать.
– Капитан Стаут. Мой лейтенант Крафти. – Командир отряда указал на молодого человека рядом с ним. Тот еще только начал отращивать усы и бороду, и они топорщились клочьями. – Мы ехали так быстро, как только позволила погода. Жаль, что нас не отправили сюда раньше, прежде чем вы отбыли, оставив дом без охраны.
Капитан был не виноват и стремился дать мне понять это. Его действительно нельзя было винить, но его слова сыпали соль на мои раны, и вдобавок он даже не пытался скрыть неуважение.
В моей голове послышалась тихая, почти знакомая музыка. Я поднял глаза. Олух? Солдаты расступились, и я увидел их с Чейдом.
Чейд торопливо подъехал к крыльцу и выпалил:
– Какие новости? Она здесь? Что случилось?
– Сложно сказать. На поместье напали в канун Зимнего праздника. Би похитили. Конюшни сожгли, часть слуг убили, а оставшимся кто-то затуманил разум. Они ничего не помнят. Только один мальчик с конюшни сохранил память.
– А леди Шун? – В его голосе звучало отчаяние.
– Прости, Чейд. Я не знаю. Ее тут нет. Я не знаю, увезли ее или убили.
Он спал с лица. Мгновенно постарел. Я мог бы поклясться, что кожа как будто обтянула его череп, глаза запали.
– Лант? – спросил он еле слышно.
– Я здесь, лорд Чейд. Чуть менее здоров, чем прежде, из-за свежей дырки в плече, но жив.
– Благодарение Эде…
Старик спешился, и юный писарь, передав свой меч Булену, подошел для приветствия. Чейд молча обнял его и закрыл глаза. Лант, кажется, передернулся от боли, но не издал ни звука.
– Фитц, привет!
Это был Олух. Он выглядел забавно на статной лошади, а спешился еще смешнее – неловко сполз по ее плечу. Его пухлые щеки раскраснелись от мороза. Внутренняя музыка, знак его невиданной Силы, сегодня звучала как тихий гимн. Олух подошел ко мне и посмотрел снизу вверх. Потом похлопал по груди, словно привлекая мое внимание.
– Фитц! Смотри! Мы встретили солдат и приехали с ними. Прямо армию привели к твоему порогу. Я замерз. И есть хочу. Можно мы войдем?
– Конечно! Заходите все. – Я посмотрел на всадников. – Вы, должно быть, замерзли и проголодались. Булен, позови кого-нибудь, чтоб позаботились о лошадях.
Только вот где же теперь пристроить двадцать лошадей? И я ни словом не предупредил кухарку, что у нас будет столько гостей. Олух взял меня за руку.
И Би похитили!
Осознание ударило, словно молотом по голове. Что я здесь делаю? Почему до сих пор не пустился в погоню?
– Вот ты где! А чего прятался в тумане? Вот так, теперь мы друг друга чувствуем! – радостно сообщил Олух и сдавил мою ладонь.
Реальность догнала меня резко, словно я только что метался в бреду и вдруг мгновенно выздоровел. Все, что казалось смутным и далеким, теперь обрушилось в полную силу. Мою дочь похитили безжалостные чужаки, те же, что живьем сожгли лошадей в конюшнях. Моих слуг превратили в тупых овец. Гнев и жажда крови вскипели во мне, и Олух попятился.
– Перестань! – взмолился он. – Не чувствуй так много сразу!
Едва он отпустил мою руку, удушающие миазмы отчаяния снова стали просачиваться в мое сознание. Я уставился в землю. Поднять стены Силы в эту минуту казалось так же невозможно, как воздвигнуть вокруг Ивового Леса реальные стены. Слишком многое рвалось из меня наружу – гнев, обида, вина, страх. Чувства ходили кругами, как голодные бездомные псы, отрывая от души клочья. Медленно, по кирпичику я выстроил свои стены Силы. Подняв глаза, я увидел, что Олух смотрит на меня и кивает, высунув язык. Лант что-то быстро и тихо говорит Чейду, тот вглядывается ему в лицо, положив руки на плечи. А вот Баламуты имеют весьма недовольный вид.
Я посмотрел в глаза их командиру и заговорил, подкрепляя слова Силой:
– Вам не хотелось ехать сюда. Все было хорошо, пока не настало время свернуть на дорогу, ведущую к усадьбе. Тут вам захотелось отправиться куда угодно, только не сюда. Теперь, когда вы здесь, вам не по себе. Вы, как и я, видите свидетельства того, что на поместье напали. Враги были вооружены, они пришли и ушли, мы видим разрушения, но никто в доме ничего не помнит. Это колдовство… злые чары, которые кто-то наложил на Ивовый Лес, чтобы отогнать тех, кто может помочь нам. – Я перевел дыхание и выпрямил спину. – Я буду очень благодарен, если двое из ваших солдат попробуют устроить лошадей в сараях для овец и дать им корм, какой удастся найти. Заходите в дом, поешьте и согрейтесь. А потом мы попробуем придумать, как найти тех, кто не оставляет следов.
Капитан смотрел на меня с сомнением. Его лейтенант, не скрывая презрения, закатил глаза.
Чейд заговорил громко, чтобы слышали все:
– Когда поедите, отправляйтесь по окрестностям, держась по двое, и расспросите людей. Ищите следы верхового вооруженного отряда. Тому, кто принесет мне любые надежные сведения, будет заплачено золотом.
Это вдохновило солдат, и они зашевелились даже прежде, чем командир успел отдать соответствующие распоряжения.