– Что думаешь? – спросил я Чейда.
– По меньшей мере кора снимет боль. А духом он вряд ли упадет больше, чем теперь. Если он хочет, надо дать ему попробовать.
Олух все это время бродил по комнате – осмотрел выставленные напоказ диковины, подошел к окну, отвел в сторону штору и оглядел заснеженный пейзаж.
Он нашел стул, сел на него и вдруг сказал:
– Неттл может прислать аслевджальской коры. Она говорит, у нее есть гонец, чтобы проходить сквозь камни.
– Ты можешь говорить с Неттл? – потрясенно спросил я.
Из-за постоянного многоголосого причитания в Силе я не слышал даже Чейда, а ведь мы сидели рядом.
– Ага. Она спрашивала, все ли хорошо с Би и Лантом. Я сказал ей, что Би украли, а Лант спятил. Она теперь грустит, боится и сердится. И хочет помочь.
Будь моя воля, я бы преподнес Неттл новости иначе, но у них с Олухом были свои отношения. Они всегда говорили друг с другом откровенно.
– Пожалуйста, скажи ей, что мы будем благодарны. Скажи, чтобы она собрала нам коры каждого вида и переправила сюда с гонцом. А наш человек встретит его на Висельном холме. – Чейд повернулся к Ланту. – Ступай к командиру стражников и скажи, чтобы отправил одного из своих людей с оседланной лошадью на Висельный холм возле Дубов-у-воды.
Лант поймал его взгляд и спросил:
– Ты отсылаешь меня, потому что не хочешь, чтобы я слышал твой разговор с Фитцем?
– Именно так, – любезно ответил Чейд. – Ступай.
Когда дверь за юношей закрылась, я заметил ровным тоном:
– Он такой же прямодушный, как его мать.
– Охотница Лорел. Да, такой же. За это среди прочего я ее и полюбил. – Он сказал все это, не пряча глаз, словно рассчитывал удивить меня такой прямотой.
Я сумел скрыть свое удивление.
– Если он твой сын, то почему он не Фитц Фаллстар? Или даже не просто Фаллстар?
– Я хотел, чтобы его звали Лантерн[4] Фаллстар. Когда выяснилось, что Лорел ждет ребенка, я хотел жениться на ней. Но она отказала мне.
Я покосился на Олуха – наш разговор, похоже, был ему неинтересен.
Понизив голос, я спросил:
– Почему?
Я прочел затаенную боль в том, как исказились морщинки в уголках глаз Чейда и вокруг его рта.
– Это же очевидно. К тому времени она уже хорошо знала меня, а тот, кто знает меня, не может меня любить. Она предпочла покинуть королевский двор и удалиться туда, где она могла родить втайне. – Он издал тихий звук. – Это было больнее всего, Фитц. Что она не хотела, чтобы кто-то знал, кто отец. – Чейд покачал головой. – Я не мог помешать ей. Я позаботился, чтобы у нее хватало денег. У нее была прекрасная повитуха. Но Лорел умерла вскоре после родов. Родильная горячка. Я выехал к ней, как только в Олений замок прилетел голубь с известием, что родился мальчик. Я все еще надеялся уговорить ее связать со мной свою жизнь. Но когда я приехал, она была уже мертва.
Чейд умолк. Мне хотелось спросить, почему он решил рассказать мне об этом именно сейчас, но я лишь молча встал и подбросил полено в огонь.
– У вас на кухне есть имбирные пряники? – спросил Олух.
– Не знаю, но что-нибудь сладкое там точно найдется. Сходи-ка туда сам и спроси. И принеси немного и нам с лордом Чейдом.
– Ладно, – согласился он и радостно отправился на поиски кухни.
Чейд повел свой рассказ дальше, едва дверь за Олухом закрылась:
– Лант был здоровым, крикливым младенцем. Повитуха нашла ему кормилицу, как только Лорел стало хуже. Я долго думал, как обустроить его жизнь, и наконец обратился к лорду Виджиланту. В то время положение лорда оставляло желать много лучшего. Долги и тупоумие кого угодно доведут до беды. В обмен на согласие признать мальчика своим и вырастить его как аристократа я оплатил его долги и нашел управляющего, чтобы у лорда Виджиланта больше не было проблем со средствами. Имение-то у него было превосходное, не хватало только толкового человека на хозяйстве. Я навещал сына так часто, как только мог, и видел, что его учат ездить верхом, читать, фехтовать и стрелять из лука. Все, что нужно мальчику из благородной семьи.
Я думал, все устроилось ко всеобщему удовольствию, – продолжал Чейд. – Лорд Виджилант процветал, мой сын был в безопасности и получал подобающее воспитание. Но я не учел, насколько лорд глуп. Моими стараниями он стал слишком привлекательным. Дурак с богатым имением и лишними деньгами. Эта потаскуха окрутила его в два счета. Она никогда даже не пыталась притворяться, что мальчик ей нравится, и как только сама родила сына, начала выживать Ланта из гнезда. К тому времени он уже был достаточно большим, чтобы я мог взять его в Олений замок в качестве пажа. И ученика. Я надеялся, он пойдет по моим стопам. – Он покачал головой. – Как ты убедился, у него нет таланта к нашему ремеслу. И все же ему ничего не грозило, если бы эта женщина не вбила себе в голову, что он может отобрать наследство у ее сыновей. Она видела, что его хорошо приняли при дворе, и это было для нее невыносимо. И она нанесла удар.
Он умолк. Я понимал, что он рассказал мне не все. Можно было бы поинтересоваться, как здоровье мачехи и ее сыновей, но я решил, что не хочу этого знать. Я мог представить, на что Чейд способен ради семьи. Чтобы отомстить за сына, он наверняка сделал именно то, что и отвратило от него Лорел.
– А Шайн была последствием моего легкомыслия.
Это признание потрясло меня. Возможно, Чейду уже давно хотелось с кем-то об этом поговорить. Я слушал молча, следя, чтобы мои мысли по поводу его исповеди не отражались на лице.
– Праздник. Очаровательная кокетка. Вино, музыка и печенье с семенами карриса. Моя дочь не знает правды о своем зачатии. На самом деле ее мать была не так уж молода и невинна. Мы танцевали, пили вино и развлекались у игорных столов. Потом взяли мой выигрыш, отправились в Баккип и потратили эти деньги на украшения и безделушки для нее. В городе мы выпили еще. На один вечер, Фитц, ко мне вернулась молодость, которую я упустил, и в конце концов мы оказались в дешевой гостинице. Над головами у нас были голые стропила крыши, снизу доносились звуки попойки, а из-за стены – стоны таких же любовников. Я просто поддался порыву под действием вина и настроения. Но не уверен, что она была умнее.
Полтора месяца спустя она явилась ко мне и сообщила, что беременна. Фитц, я пытался вести себя благородно. Но мать Шайн – глупая и жадная женщина, красивая, как картинка, и пустоголовая, как мотылек. Я не мог подолгу беседовать с ней. Невежество я бы простил – мы все знаем, что этой беде можно помочь. Но я просто терялся, сталкиваясь с ее запредельной жадностью и избалованностью. Той ночью, когда я зачал Шайн, мне вскружили голову дух праздника, вино и семена карриса. Но ее мать вела себя так всегда! Я понимал, что, если я женюсь на ней и представлю ее ко двору, она опозорит и меня, и ребенка. Было ясно, что рано или поздно Шайн попытаются использовать против меня. Родители ее матери быстро смекнули, что к чему. Они не хотели, чтобы я женился на их дочери, но они хотели заполучить ребенка и с его помощью тянуть из меня деньги. Мне приходилось платить за то, чтобы увидеть ее, Фитц. Они только и делали, что вставляли мне палки в колеса. Я посылал учителей для Шайн, а ее мать отсылала их обратно как «неподходящих». Я слал деньги, чтобы эта женщина нанимала учителей сама. Понятия не имею, на что она их потратила. Шайн так и не получила приличного образования. А когда ее бабушка и дедушка умерли, мать утащила ее к себе, рассчитывая выжать из меня еще больше денег. Они держали Шайн как заложницу. Когда я узнал, что мужлан, за которого ее мать вышла, стал дурно обходиться с девочкой, я организовал ее похищение. Я позаботился, чтобы ее отчим получил по заслугам за то, как он посмел глядеть на мою дочь. – Чейд умолк.
Я ничего не спросил. Его лицо осунулось от тоски и усталости.
Он заговорил медленнее:
– Я поместил ее в безопасное место и попытался наверстать что-то из упущенного в воспитании. Нашел ей хорошую телохранительницу, способную научить Шайн защитить себя. Ну и еще кое-каким уловкам.
Однако я напрасно недооценил отчима. Мать Шайн легко забыла бы о ней – она питает к своему потомству не больше привязанности, чем змеи. А вот ее муж оказался человеком не только жадным, но и умным. Я был уверен, что надежно спрятал Шайн. До сих пор не понимаю, как ему удалось найти ее. Боюсь, среди моих осведомителей есть предатель. Мне и в голову не приходило, как далеко может зайти отчим Шайн в попытке залечить раны, нанесенные его самолюбию. Хотя и мать ее тоже наверняка не осталась в стороне. Они попытались отравить Шайн и по случайности отравили поваренка. Я так и не знаю, хотели ли они убить ее или только причинить страдания, но для маленького мальчика яда оказалось достаточно. И мне опять пришлось искать для нее новое убежище и думать, как внушить ее семье, что со мной шутки плохи. – Он поджал губы. – Я приставил к нему наблюдателей. Он кипит от ненависти и жажды мести. Я перехватил письмо, где он похвалялся, что отплатит по заслугам и Шайн, и мне. Теперь ты понимаешь, почему я убежден, что это его работа.
– А я почти не сомневаюсь, что это были те же люди, которые преследовали Шута. Но к чему гадать – скоро мы все узнаем наверняка. – Поколебавшись, я все же спросил: – Чейд… почему ты рассказал мне об этом только теперь?
Он холодно посмотрел на меня:
– Чтобы ты понял: я не отступлю ни перед чем, чтобы спасти дочь и защитить сына.
Я ответил ему гневным взглядом:
– Думаешь, я меньше твоего хочу вернуть домой Би?
Некоторое время – мне показалось, что очень долго, – он молча смотрел на меня. Потом сказал:
– Возможно, не меньше. Ты тут задался вопросом, не слишком ли жестоко будет заставить твоих людей все вспомнить. Так вот. Жестоко или не жестоко, но я восстановлю память каждому из них, от детей до стариков. Мы должны узнать, что произошло в тот день, во всех подробностях. А как только узнаем, начнем действовать незамедлительно. Мы не сможем исправить того, что сделали с нашими детьми. Но мы можем заставить преступников заплатить кровью. И мы вернем наших дочерей домой.