– Я иду спать, – сказал Чейд. Наклонив голову, он посмотрел на сына. – Лант. Не вини себя.
Тот кивнул, но остался сидеть, глядя в огонь. Я оставил их вдвоем и ушел в свою спальню.
Но это не значит, что я сладко спал в ту ночь. На глаза постоянно попадались следы погрома, воображение рисовало, как чужаки грабят мой дом. До рассвета еще оставался не один час, когда я встал и отправился в комнату Би. Ее новый шкаф для одежды починили, комнату, насколько возможно, привели в порядок. Я сел на кровать, потом лег и обнял подушку, на которой когда-то спала моя дочь. Ее запах мог бы утешить меня, но подушка не сохранила его. Я больше не смог заснуть в ту ночь. Перед рассветом я вернулся к себе и собрал вещи. Смена одежды, орудия моего ремесла, дневник Би. Потом я сходил в ее комнату и сложил немного одежды для Би, не забыв и новый плащ. Может быть, когда я отыщу свою девочку, одежда поможет ей успокоиться, поможет поверить, что кошмар позади и жизнь возвращается в обычную колею.
За ранним завтраком к нам с Чейдом присоединились капитан Стаут и лейтенант Крафти. Они будут сопровождать нас к Висельному холму, а сержант Гудхенд останется командовать солдатами. Капитан и лейтенант отведут наших лошадей обратно в Ивовый Лес. Олуха мы решили с собой не брать – во-первых, Чейд хотел держать связь с Лантом, а во-вторых, не стоило рисковать, заставляя маленького человечка так часто ходить сквозь столпы Силы. Было решено, что по прошествии достаточного времени Олух вернется в Олений замок вместе с посыльным Неттл и Силдвеллом. Чейд уже обо всем договорился, в том числе и о том, чтобы нам привели лошадей к Камням-Свидетелям возле Оленьего замка.
Я велел Диксону пригласить плотников и столяров, чтобы начать ремонт немедленно. Лант умолял взять его с собой, но мы с Чейдом рассудили, что он слишком слаб, и поручили его заботам Булена. В глубине души я чувствовал, что мы должны отправиться в путь вдвоем, полностью сосредоточившись на цели. Пока мы стояли в ожидании лошадей, я посмотрел на старика – он так отчаянно затянулся в корсет, что мог стоять прямо, – и подумал, что не мог бы пожелать себе спутника лучше. Каждый из нас понимал, что́ другой намерен сделать с похитителями дочери, и не осуждал его за это. Я сомневался, позволит ли здоровье Чейда одолеть все, что нам предстоит, но знал, что отговорить его все равно не получится. Я цеплялся за единственную надежду: что Шут подскажет нам, как выследить похитителей. А когда мы найдем их, то убьем.
Персивиранс привел лошадей. Чейд посмотрел на чалую кобылу лорда Деррика, и едва заметная улыбка тронула его губы.
– Прекрасная лошадь, – заметил он.
– Я краду только лучших, – признал я.
К моему удивлению, Персивиранс явился верхом и вел в поводу серую кобылку Би. Рука его висела на перевязи, но он уверенно сидел в седле.
– Нам не нужна лошадь Би, – сказал я ему.
– Я должен привести ее, господин. Би захочет поехать на ней домой.
Я строго посмотрел на мальчишку:
– Ты не едешь с нами, парень. Ты ранен и нужен своей матери.
– Я сказал ей, что поклялся вам в верности. И она все понимает. – Он чуть больше расправил плечи. – И леди Би хотела бы, чтобы я отправился с вами.
У меня перехватило горло, и я сдавленно произнес:
– Мы поедем не по обычной дороге, по которой всякий может проехать. Мы даже не возьмем с собой лошадей. Ты не можешь отправиться с нами, Персивиранс, но я ценю твою отвагу. Когда Би вернется и будет ездить верхом, обещаю, ты будешь сопровождать ее.
Он почти ничем не выдал своих чувств, лишь нижняя губа едва заметно задрожала.
– Господин, – поклонился Персивиранс, давая понять: он не согласен, но подчиняется мне.
Я кивнул ему, мы с Чейдом сели на лошадей и присоединились к офицерам, которые уже ждали нас. Когда-то я любил нашу подъездную дорогу зимой, когда на ветвях белоствольных берез, сплетающихся над головой, лежал снег. Но этим пасмурным утром мне казалось, что мы движемся сквозь сумрачный туннель. Офицеры охотно согласились ехать впереди. Они скакали рядом, время от времени переговариваясь. Мы с Чейдом ехали стремя в стремя, молча, и наши лица стыли на морозе.
К тому времени, когда мы выехали на большую дорогу, солнце стало пригревать чуть больше. Воздух потеплел. В любое другое время ехать на чалой кобыле было бы одно удовольствие. Я рассеянно подумал, многие ли уже знают, что принц Фитц Чивэл Видящий украл лошадь, или Дьютифулу удалось как-то замять это недоразумение. Я заглянул себе в душу, но не нашел ни следа вины. Мне нужна была эта кобыла, и я взял ее. Я бы сделал это снова. Тут я уловил волну согласия со стороны лошади, но не стал отвечать ей.
Я искоса взглянул на Чейда. Некогда мой учитель был стариком с лицом, обезображенным множеством мелких ожогов. Много лет он скрывался в тайном лабиринте, а когда наконец снова стал вращаться при дворе Оленьего замка, то не просто помолодел. Он смеялся, ел изысканные яства, ездил на охоту и танцевал с восторгом и увлеченностью юноши. На короткое время он будто вернул себе молодость, в которой ему было отказано. Теперь же он выглядел настоящим стариком – не просто удрученным горем человеком, а древней развалиной. Однако он хорошо сидел в седле и высоко держал голову. Он не позволит миру увидеть его слабость. Посторонний человек ни за что не догадается, что перед ним отец, терзающийся переживаниями за судьбу своей дочери. Чейд был одет безупречно, в синие цвета Оленьего замка и черные сапоги. Классический профиль, аккуратно подстриженная бородка. Руки в кожаных перчатках небрежно держат поводья.
– Что? – спросил он мягко.
Я понял, что неприлично долго рассматривал его, погрузившись в свои мысли.
– Я рад, что ты со мной. В эти страшные дни я очень рад, что ты со мной. Что мы едем вместе.
Он с непроницаемым лицом посмотрел на меня и добавил еще мягче:
– Спасибо, мой мальчик.
– Можно спросить тебя?
– Ты ведь все равно спросишь, что бы я ни ответил.
– Тот мальчик, Эш. Он тоже твой?
– Мой сын, ты хочешь сказать? Нет. У меня только двое детей, Лант и Шайн. – И он добавил чуть тише: – Надеюсь, у меня их по-прежнему двое.
– Из него вышел хороший ученик.
– Я знаю. Он останется со мной. У него талант. – Он покосился на меня. – А твой мальчик… Этот Персивиранс… Он хороший. Береги его. Когда тебя не было, я спросил его: «Если остальные услышали приказ собраться перед домом и собрались там, почему ты не пошел?» А он: «Мне захотелось пойти туда и быть со всеми, но я чувствовал, что мой долг – защищать Би. И я не пошел». Он сопротивлялся сильнейшему приказу, отданному Силой, потому что стремился любой ценой защитить твою дочь.
Я кивнул и подумал, что, возможно, этот мальчик с конюшни знает о долге больше, чем я.
Между нами вновь повисло молчание. «Ох, Би, где ты теперь? Знаешь ли ты, что я спешу к тебе на помощь?» Да откуда бы ей знать? И с чего ей ждать, что я спасу ее, если я оставил ее одну, без защиты? Я отгородился от этих вопросов каменной стеной. Надо сосредоточиться на том, чтобы вернуть ее домой. Нельзя, чтобы муки совести мешали трезво мыслить.
Сзади донесся стук копыт, и я обернулся в седле. Нас догоняли четверо стражников-Баламутов.
– Сообщение из Ивового Леса? – предположил я.
Но они нагнали нас галопом и резко осадили лошадей, поравнявшись с капитаном.
Один из них, ярко-рыжий веснушчатый юнец, с ухмылкой обратился к Стауту:
– Капитан, в усадьбе такая тоска, прямо как на старушечьем чаепитии. Ничего, если мы проедемся с вами?
Лейтенант Крафти громко рассмеялся и, покосившись на капитана, наклонился в седле, чтобы пожать солдату запястье:
– А я ведь говорил, когда мы его нашли, что он горячий парень, капитан! Да ты, я вижу, еще и друзей с собой привел. Отлично.
Но капитан не разделил их веселья:
– Что ж. Если уж вам приспичило ехать, постройтесь как положено и попытайтесь сделать вид, будто знаете, что такое дисциплина.
– Есть, капитан! – браво отрапортовал рыжий, и мы с Чейдом оказались окружены почетным караулом.
Мне вдруг стало неловко от этого почета, и я невольно расправил плечи. Кобыла тихонько потянулась к моему разуму, интересуясь, все ли хорошо. Все отлично, заверил я и нахмурился, мысленно отругав себя. Эта лошадь слишком уж привязалась ко мне. Чейд покосился на меня и неправильно истолковал мой недовольный вид.
Привыкай, принц Фитц Чивэл, – ехидно посоветовал он мне.
Но для них я Баджерлок, – возразил я.
Сомневаюсь. Слухи расходятся быстро. Но даже если они зовут тебя Баджерлоком сейчас, все изменится, когда они вернутся в Олений замок. Так что держи себя, как подобает принцу.
Хороший совет, но последовать ему было непросто. Я не привык привлекать внимание. Убийцы шныряют в тени, стараясь выглядеть неприметно.
А ты научись делать то же самое, будучи в центре событий, – предложил Чейд.
Мы ехали, не разговаривая вслух. Лес кончился, и дорога потянулась через поле, белое с синевой. Из труб крестьянских изб поднимались столбы дыма. Этим ясным холодным днем по дороге почти никто не ездил, и до самого поворота к Висельному холму нам не встретилось других следов, кроме уже отчасти сгладившихся отпечатков лошадей Чейда, Олуха и посланца Неттл. Мы свернули к холму вместе с цепочкой следов.
– Куда ведет эта тропа? – с любопытством спросил рыжий солдат и посмотрел на меня, ожидая ответа.
– Считай, что никуда. Там, на холме, старые виселицы Ивняков и Дубов-у-воды. И стоячий камень.
– Так туда теперь редко кто ходит?
– Верно, – подтвердил я. – И по-моему, это к лучшему.
Мы проехали чуть дальше в молчании.
– Что ж, похоже, местечко подходящее, – сказал парень.
Жалкий любитель. Его заносчивый тон, его уверенность, что мы заглотим наживку, выдала предательство. Чейд схватился за меч прежде, чем юнец направил свою лошадь на его скакуна. Я ощутил проблеск Силы – это старик бросил Дьютифулу сообщение: