Их не было на плацу, в парильнях и даже в солдатской трапезной. Меня так сжигало нетерпение, что я взял лошадь и направился вниз с замкового холма. Ехать до самого Баккипа не пришлось – на его окраине, протянувшейся в сторону замка, рядом с пепелищем «Веселой форели» я нашел таверну под названием «Олень-крепыш». Она оказалась именно такой, как я и ожидал. Плохо подогнанная дверь болталась в проеме; если дверь постоянно вышибают, она уже никогда не будет висеть ровно. Внутри было не продохнуть от дешевого крепкого дыма из курильниц и кислого запаха пролитого и не вытертого дочиста вина. Когда я вошел, мне устало улыбнулась какая-то женщина. Один ее глаз заплыл, и я не ощутил к ней ничего, кроме жалости. Может, ее привели сюда долги? Я покачал головой, отказываясь от ее услуг, и остановился у самой двери, ожидая, пока глаза привыкнут к полумраку.
Баламуты сидели за разными столиками. Их отряд был невелик, а мы с Чейдом еще больше проредили их ряды. Я насчитал двадцать семь человек в синей форме Оленьего замка. Тут же сидели несколько сонных солдат, горстка стражников из других отрядов и небольшая компания усталых шлюшек, но тон задавали Баламуты в темных мундирах и с мрачными лицами. Один или два обернулись посмотреть на меня, пока я разглядывал их и пытался оценить, с кем имею дело.
– Баламуты, ко мне!
По крайней мере, команда подняла их на ноги. Все повернулись в мою сторону, но у многих взгляд был затуманен выпивкой. Всего несколько человек сразу встали навытяжку. Я подозревал, Баламуты пили в этой таверне с тех самых пор, как отвели лошадей в конюшни, вернувшись из Ивового Леса.
Я не стал повторять команду, а спросил:
– Кто командир, Баламуты? Я знаю, часть ваших офицеров полегла в Дубах-у-воды. Где сержант Гудхенд?
Я ожидал, что это будет кто-то из старших солдат, но отозвался юнец с клочковатой бородкой. Он даже не встал – так и остался сидеть, положив ноги в сапогах на стол.
– Я тут.
Я ждал, что кто-то засмеется или опровергнет его слова. Но никто этого не сделал. Ну ладно же…
– Сержант Гудхенд, постройте солдат на плацу. Мне нужно поговорить с ними.
– Не сегодня, – заявил он в ответ. – Мы только что вернулись из долгого похода. И мы в трауре. Может, пару дней спустя…
В таверне раздались сдавленные смешки.
Когда сталкиваешься с подобным поведением, есть разные способы уладить дело. Я мысленно перебрал их все, пока неспешно шел через зал к его столику, стаскивая перчатку с левой руки. Я улыбался, словно мне тоже было весело. Юнец по-прежнему сидел, развалившись.
– Ага. Кажется, я о тебе слышал, – сказал я, медленно подойдя к нему. – Персивиранс, парень из моих конюшен. Кажется, это ты избил его, когда он попытался вступиться за Олуха, королевского помощника.
Он грубо гоготнул:
– Королевского дурачка.
– Верно.
Продолжая улыбаться, я стал двигаться очень быстро. Он еще только пытался убрать ноги со стола, а я уже был рядом и ударил кулаком в его ухмыляющееся лицо с такой силой, что затрещала скула. Потом пинком выбил из-под него стул, и юнец рухнул на пол. Я от души добавил ему сапогом под ребра. Он сжался в комок.
– Теперь командовать буду я, – сообщил я ему.
В таверне повисла нехорошая тишина. Она полнилась злобой. И я заговорил с ними в этой тишине:
– Король Дьютифул предоставил мне право решать, кого из вас оставить в рядах стражи, а кого выгнать. Мне нужны ваши клинки немедленно. Поэтому, если хотите, чтобы вас когда-нибудь взяли хоть в какой-то отряд стражи, идите на плац и постройтесь. Вы поступаете в распоряжение капитана Фоксглоу. Подчиняйтесь ей. Она будет решать, кого мы оставим. Каждый, кто не сочтет нужным явиться на построение немедленно, будет уволен навсегда.
Я постоял еще один вдох-выдох, потом повернулся и все так же медленно направился к выходу, внутренне готовый в любой миг отразить нападение.
Уже выходя на заснеженную улицу, я услышал, как одна из женщин сказала:
– Это же был Бастард-колдун, вон кто! Он еще мягко обошелся с вами, а мог бы такое сотворить… Вам повезло, что он не обратился в волка и не порвал вам всем глотки.
Я улыбнулся, натянул левую перчатку, сел в седло и поехал прочь. Правая рука в тяжелой боевой рукавице все еще ныла, но не так сильно, как если бы я бил просто кулаком. Чейд всегда учил меня беречь костяшки.
«Спеши!» – нашептывало мне сердце. «Подготовься», – велел разум.
Для разнообразия я решил послушаться более мудрого совета.
Я не думал о том, что делаю, когда осторожно отмерил нужное количество эльфийской коры и заварил ее кипятком. Это была не кора с Внешних островов, а более слабая, собранная в Шести Герцогствах. Если точнее, я сам только что собрал ее с эльфийского дерева, росшего у старого колодца за стенами замка. Собранная зимой кора действует хуже, поэтому я положил ее в чашку побольше. Но не слишком много, я не должен исчезнуть для Королевского круга Силы. Мне нужен был достаточно крепкий настой, чтобы перестать постоянно заботиться о своих стенах. Достаточно крепкий, чтобы парализовать мою Силу, но при этом не затронуть Дар.
Выпив настой, я отправился повидать Шута. И застал его лежащим на полу навзничь.
– Со мной все хорошо, – сказал он прежде, чем я переполошился.
Он стал поднимать прямые ноги над полом. Поднял насколько смог – не очень-то высоко – и снова опустил, тяжело дыша. Мне было больно смотреть на это.
Только когда он расслабился, я заговорил:
– Не нахожу себе места. Думаю, я отправлюсь хорошенько прогуляться верхом. Хочешь со мной?
Он повернул ко мне голову:
– Пока нет. Но спасибо, что подумал, будто это мне уже по силам. Я и правда чувствую себя в последнее время куда лучше. И… храбрее. Сны помогают.
– Сны?
– Мне снятся драконьи сны, Фитц. Снится, что я дерусь за самку с другим самцом. И побеждаю. – Очень странная улыбка озарила его лицо. – Побеждаю… – тихо повторил он.
Шут снова оторвал ноги от пола и стал поднимать их, вытянув носки. Потом ноги задрожали и он опустил их. Согнул колени и попытался подтянуться к ним корпусом. Согнуть спину. Даже я был более гибким. Но он не собирался сдаваться. Шут застонал.
– Только не перенапрягайся.
Он вытянул ноги:
– Это необходимо. Когда мне кажется, что я больше не могу, я думаю о нашей дочери – и нахожу в себе силы продолжать.
Я уже шел к своей цели, но эти слова заставили меня окаменеть.
– Что ты делаешь? – спросил Шут.
– На полках с травами Чейда беспорядок. Надо будет сказать Эшу, чтобы был аккуратнее. – Низкая ложь. Все стояло по местам, и я с легкостью отыскал то, что нужно. Главное – отвлечь Шута. – Рад, что тебе снятся такие хорошие сны. Я зашел просто сказать, что, возможно, мы не увидимся сегодня вечером.
Его улыбка изменилась.
– Даже если бы ты и пришел, я все равно не смог бы тебя увидеть, – напомнил он.
Я застонал, он рассмеялся, и я ушел.
Моя седельная сумка была легкой. Семена карриса и эльфийская кора – невеликий груз. Немного каррима, ивовая кора, валериана. Оставалось только надеяться, что мне не придется поить Би травами. Я выбрал плащ потеплее, латные рукавицы тоже сменил на теплые. Хороший шерстяной шарф. Смена одежды для Би. Лишь самое необходимое. Готово.
Но только я закрыл за собой дверь, как на площадке лестницы показался Лант, увидел меня и бросился наперерез. Не повезло.
– Фитц! – воскликнул он и остановился в нескольких шагах от меня, держась за незажившую рану.
– Отдышись, – посоветовал я ему. И, понизив голос, добавил: – Говори тихо.
Он хватал ртом воздух.
– Да, – согласился он, опершись рукой о стену. – Я был у Чейда. У него в комнате сейчас двое лекарей. Он велел мне идти к вам.
Времени увиливать не было. Я негромко сказал:
– Мы получили известие, где искать наемников, похитивших Шайн и Би. Стража Венца Холма будет ждать их в засаде и окружит. Завтра на рассвете моя личная стража направится в Солеварню. Вероятно, наши солдаты прибудут уже после того, как местная стража освободит Би и Шайн, но хотя бы поддержат их.
– Шайн? – переспросил он, и на лице его отразились противоречивые чувства. – Я думал… Ну конечно, это ее настоящее имя. И разумеется, я хочу ехать с вами.
– Лорд Чейд предполагал, что у тебя возникнет такое желание. Но ты уверен, что готов к столь дальней поездке? Если ты не сможешь поспевать за нами…
– Тогда вы поедете вперед, а я останусь. Я понимаю. Конечно же, вам нельзя иначе. Нет… я буду готов завтра на рассвете.
– Отлично. Значит, увидимся утром. Мне еще нужно кое-что сделать. – И я быстро пошел прочь, надеясь, что он останется цепляться за стену.
Но Лант застонал, закряхтел, с грехом пополам выпрямился и поспешил за мной. Некоторое время мы просто шли рядом.
Когда молчание сделалось неловким, он заговорил:
– Я не знал, что она моя сестра.
Благая Эда, не хватало еще, чтобы он бросился доверять мне свои секреты!
– Я тоже, Лант. Я не знал, что ты мой кузен.
– Кузен… – пробормотал он так, будто только сейчас это понял. Потом неуверенно начал: – Когда мы с ней встретимся, в первый момент может возникнуть неловкость…
Это меня волновало меньше всего на свете.
– Я поговорю с ней первым, если удастся улучить минуту наедине. А если нет, тебе придется разбираться с этим отдельно, особенно если рядом будут посторонние люди.
– Я не хочу ранить ей сердце…
Я вздохнул:
– Лант, я понимаю, что это тревожит тебя прежде всего. Но я куда больше боюсь, что похитители ранили ее в прямом смысле. Или что стража Венца не сумеет одолеть врагов, или что наемники ранят, убьют или попытаются использовать пленниц, чтобы выторговать себе свободу. Вот что сейчас занимает мои мысли.
Он слушал меня, и лицо его заливала бледность. Этого юношу растили так бережно и заботливо. Я вдруг понял, что его нельзя и близко подпускать к настоящим битвам, не говоря уже о сражении с калсидийскими наемниками. Мне понадобятся все силы, чтобы позаботиться о Би, не хватало еще отвлекаться на защиту Ланта. Я остановился, и он с благодарностью перевел дух.