Проход, в который я вошел, был чистым и простым, как и все, что касалось Кетриккен. Не было никакого мышиного помета и паутины, и я на ощупь добрался до старого логова Чейда. Я вошел как можно тише, чтобы не разбудить Шута.
Но он сидел в кресле перед огнем. Вытянув руки перед собой, он двигал пальцами на фоне танцующего пламени.
— Вот ты где, — поздоровался он. — Ты не пришел, и я беспокоился.
Я замер.
— Ты думал, что я убегу.
Было странно понимать, что многие из моих друзей верили, что я так и сделаю.
Он дерзко кивнул.
— Случалось и такое.
— Это было один раз!
Он сжал губы и не ответил. Его пальцы продолжали свой танец.
— Ты видишь свои пальцы?
— Я вижу темноту на светлом фоне. И это разминает их. Хотя это больно, — он снова подвигал ими. — Фитц, слова не могут выразить…
— Нет. Не могут. Так что давай не будем пытаться.
— Отлично.
Приглушенно: Би. Би. Би. Би. Подумай о чем-нибудь другом.
— Я был рад видеть тебя сегодня в той комнате.
— Мне было страшно. Я хотел подойти к тебе. Поговорить с Эллианой. Но… что ж. Пока нет. Я знаю, что должен заставить себя. Не могу же так и сидеть крысой в стенах. Мне нужно снова стать гибким и сильным. И тогда мы сможем вернуться в Клеррес и положить ему конец. Отомстить за нашего ребенка!
Как внезапно вздымающееся пламя, ярость, ненависть и боль вылились в этих словах.
Я не мог взять его с собой. Я сказал ему правду, но так, что она оказалась ложью:
— У меня пока нет сил на это. Шут. Все, что во мне есть — это печаль. И позор.
Я знал эту тишину. Я помнил ее из камеры пыток Регала. Человек замирает, определяя, насколько сильно он ранен. Будто спрашивает себя: «Могу ли я двигаться, не подохнув?»
— Я понимаю, Фитц. Ты и должен скорбеть. Твоя скорбь — это семя, из которого вырастет ярость. Я подожду, пока ты не будешь готов. Хотя мне тяжело думать о тех, кто страдает там, ожидая нас.
Маска спокойствия вновь вернулась на его лицо. Глаза, устремившиеся ко мне, были слепы, но я все-таки чувствовал упрек в этом взгляде.
— Шут, — решительно заговорил я, — это нехорошо. Ты пытаешься пришпорить дохлую лошадь.
— Значит, надежды нет?
— Нет.
Мне совсем не хотелось говорить об этом.
— Я думал, ты обязательно пойдешь за ней, — с болью сказал он, не понимая моего холода.
— Я бы пошел, если бы мог. Я выпил чай из эльфовой коры, чтобы противостоять их туманной магии. Он убил мой Скилл. Теперь я так же способен пройти через колонну, как и ты.
Его пальцы замерли. Он потер кончики и сказал:
— Да, но когда-то и я мог.
— А теперь ни один из нас не может.
— Но твоя беда пройдет. Скилл же вернется.
— Думаю, так и будет, хотя случиться может что угодно. Некоторые старые свитки говорят, что иногда Скилл убивали в людях, которые пользовались им в дурных целях. И для этого поили их настоем эльфовой коры.
— Сколько ты тогда выпил?
— Две ложки. Здесь очень слабая эльфовая кора. И еще ложку коры делвен, когда был совсем близко. Я верю, что все вернется. Но не знаю, когда.
Какое-то время он молчал.
— Я полагал, что первую часть пути в Клеррес мы пройдем через камни, как когда-то с Прилкопом, — подавлено произнес он наконец.
— Кажется, у тебя уже все продумано.
Он покачал головой, огонь на его коже странно блеснул.
— Нет. Я обдумал только возможное. Невозможное еще предстоит обдумать.
— Правда?
— Да. Мы пройдем подземельями замка. Я узнал от Эша, что несколько раз ему приказывали ждать возвращения лорда Чейда в одном коридоре. Когда прокрался вперед и выглянул из-за угла, то увидел, что учитель выходит из каменной стены. Стены с нарисованной руной.
— Она ведет к Аслевджалу.
Шут рассердился.
— Ты можешь хотя бы притвориться удивленным?
Передо мной будто рухнул занавес. Он пытался отвлечь меня от траура. Оторвать от боли, которую мы разделили. Мне тоже захотелось вспомнить что-то новое, о чем он еще не знал.
— Из-за этого Чейд упал тогда. Из-за любопытства. Он слишком часто бродил по камням до Аслевджала, пробираясь туда, где мог найти больше знаний. Не был осторожен, хотя бы с тремя днями перерывов между переходами. Он уходил и возвращался за одну ночь, и иногда делал так несколько ночей подряд.
— Никакое любопытство не могло бы заманить меня обратно в то место, — сказал он, и в его послышалась тень старого страха. Огонь затрещал, и мы оба вспомнили о пытках.
— И при этом ты бы вернулся туда по дороге в Клеррес?
— Вернулся бы. Это мое решение. Мне так надо.
Я не ответил. Огонь шипел и трещал, слизывая капельки смолы с дров.
— Что ж, славно, — сказал наконец Шут. — Если ты не хочешь идти со мной, то что ты будешь делать, Фитц? Какие у тебя планы на оставшуюся жизнь? — он пренебрежительно хмыкнул и добавил: — Что ты будешь делать завтра?
Его вопрос был подобен пригоршне ледяной воды, брошенной в мое лицо. Что я буду делать? У меня не было женщины, о которой нужно заботиться и которую нужно защищать, не было ребенка, которого нужно было растить.
— Я только что проснулся. Я даже не знаю, что буду делать сегодня.
Он нахмурился.
— Сейчас утро? Разве не ночь?
— Утро. Рассвет.
Еще один день без Би. Сегодняшний вечер сменит еще одна ночь. А завтра будет еще один пустой рассвет. Что мне теперь делать с моей жизнью? Я-то знал. Но это был не тот выбор, которым стоило делиться с кем бы то ни было.
Я узнал о ее приближении еще до того, как сдвинулся гобелен. Угол приподнялся, и появилась Искра в своем опрятном платьишке синего баккского цвета. Сегодня на голове у нее красовалась маленькая белая шапочка, обтянутая кружевами и расшитая круглыми синими роговыми пуговицами. Красивая девушка, она вырастет и станет прекрасной женщиной.
А Би — не вырастет.
— Простите, сэр. Я зашла в вашу комнату и оставила там утренний поднос. Но…
Она колебалась, и я понимал, что ее смущало. Меня там не было, на моей кровати никто не спал.
— Я здесь. Я потом спущусь и возьму завтрак. Не беспокойся, Искра.
— О, это была не еда, сэр. Дворецкий передал мне сообщение для вас, которое вы должны получить, как только проснетесь.
— И?
— Сегодня утром король встретится с герцогом Фарроу в своих личных покоях. Он хочет, чтобы вы подождали в приемной, чтобы потом он мог поговорить с вами.
— Очень хорошо. Спасибо, Искра.
— Пожалуйста, сэр, к вашим услугам.
Она колебалась. Собирала слова, чтобы выразить соболезнования. Я не хотел их, не хотел снова слышать, как кто-то жалеет, что Би пропала. Она увидела мое лицо и просто кивнула.
— Сэр, вы будете завтракать сейчас или позже? — обратилась она к Шуту.
Шут ответил голосом, колеблющимся между шуткой и отвращением:
— На самом деле я иду в постель. Можно попозже, Искра?
— Конечно, сэр.
Она сделала легкий реверанс, и мне показалась легкая улыбка на ее губах, будто она освоила новый прием, и он ей нравился. Затем она убежала.
— Что ж, сегодня тебя спас Дьютифул. Но я предупреждаю тебя, Фитц: если ты не решишь, что же делать с оставшейся жизнью, кто-то другой решит за тебя.
— Это для меня не в новинку, — напомнил я ему. — Я лучше пойду и подожду встречи с Дьютифулом.
— Перед встречей с королем навести-ка парильни. Я сначала учуял тебя и только потом услышал.
— Ох.
Я скривился, вспомнив, что все еще ношу одежду, в которой покинул крепость Рингхилла. И в которой спал в кровати Кетриккен.
— Кое-что меня все-таки беспокоит, — внезапно произнес Шут.
Он откинулся на спинку кресла, и вновь его пальцы затанцевали перед огнем. Бледные пальцы, блестящие светлым золотом.
— Что?
— Шайн сказала, то Двалия провела их через колонну. Не Винделиар, у которого, я полагаю, есть малая доля Скилла или чего-то подобного. Но Двалия. Я знал ее. Она — Слуга, исконная. В ней нет ни капли крови Белых, и конечно же нет Скилла. Как она это сделала?
Какое это имело значение? Она сделала это. Я вспоминал мелочи из рассказа Шайн.
— Она сказала, что Двалия заставила их взяться за руки. Затем надела перчатку и коснулась камня. Очень тонкая перчатка с серебряными кончиками пальцев…
Мы поняли одновременно. Я смотрел, как он поворачивает ладонь к себе, будто может разглядеть срезанную кожу.
— Я раньше не понимал, зачем они это сделали, — заметил он. — Теперь мы знаем.
Они срезали Скилл с кончиков его пальцев, нашили на перчатку и с ее помощью увели моего ребенка в камень. Я сделал глубокий вздох, чтобы начать дышать заново. Меня залила волна отвращения, а затем ярость прорвалась сквозь печаль.
Мне пришлось отвернуться. Когда я вновь посмотрел на него, он потирал шрамы на пальцах, будто вспоминая времена, когда на них серебрилась магия.
Глава тридцатаяПринц Фитц Чивэл
В отличие от времен короля Шрюда, когда мастер Скилла Гален считал, что Скилл и все знания о нем должно применять как можно меньше, леди Неттл с самого начала предположила, что нужно работать с самой слабой магией, и что каждому уровню можно подобрать подходящие задачи. Под ее руководством набор учеников Скилла проходил каждые десять лет, и группы создавались сразу же, как только ученики вырастали до уровня подмастерьев.
И теперь на службе у короля Видящих более дюжины групп и около двух десятков Одиночек. На каждой из сторожевых башен вдоль побережья и границ с Чалседом есть человек со Скиллом, и в каждом герцогстве есть группа, работающая на его благо. Люди со Скиллом входили в дипломатические миссии, отправленные на Внешние острова, в Бингтаун и Джамелию. Способность быстро передавать информацию об угрозах королевству помогает вовремя перекидывать войско. Разрушенные паводками мосты, разбойники и пираты — вот лишь немногие из угроз, которые легко устранить при мгновенном общении.