— Я знаю, вы не хотели, чтобы я пошел с вами.
— Вы оба очень рисковали, вваливаясь так в Скилл-портал. Нам очень повезло.
Я подумал о том, как вернуть их обратно таким же способом. Внезапно меня осенило. Может быть, один из членов команды Неттл сможет пройти сюда и забрать их? С опозданием я вспомнил, что не передал Неттл, как все прошло. Я собрался и потянулся к ней.
— Почему вы меня так не любите?
— Замолчи. Я работаю со Скиллом, — оборвал я его глупые вопросы и попробовал еще раз.
Неттл? Дьютифул?
Я услышал отдаленную музыку, будто шорох ветра в листве. Поймал ее и попытался пройти этой нити.
Фитц? Фитц?
Дьютифул звал меня, будто стараясь перекричать шумный прибой. Его мысль скользнула по музыке Олуха, как по волне. Я бросил на волну свою мысль.
Мы все в безопасности. Со мной Персеверанс и Лант.
Персеверанс?
Мальчик из поместья.
Что случилось? Ты так долго молчал!
Нам нужно было собрать палатку и разжечь огонь. Здесь очень холодно.
Фитц, ты пропал почти на полтора дня.
Ого. Я помолчал, обдумывая это. Что-то не похоже. Казалось, мы вошли и вышли.
Фитц?
Я здесь. Мы в порядке.
Во мне снова проснулось недоверие к этой колонне. Она сожрала Би и задержала нас. Не стоит просить Неттл рисковать одним из ее людей и пытаться провести обратно Ланта и Пера. Музыка Олуха зазвучала громче и стихла. Я потянулся к нему, но он ускользнул. Я кинул им сообщение.
Не волнуйтесь! С нами все будет в порядке. Передай Чейду, что Лант со мной.
Ничего. Нет ответа. Затихла даже эта далекая мелодия. Я вернулся в палатку, к угрюмо молчащему Ланту. Хотя нет. Это было глубокое сонное дыхание. Сегодня мне не придется отвечать на его вопрос. Меня же занимали совершенно другие. Что случилось с моим Скиллом? Как я мог не понять, сколько времени мы провели в колонне? Почему было так трудно добраться до Неттл и Дьютифула? Это должно было беспокоить меня, но почему-то я не волновался. Я понял это, когда Лант потряс меня за плечо.
— Ваше время, — хрипло сказал он.
Я сел в темноте, и рядом со мной сонно забормотал Персеверанс, когда холодный воздух скользнул под одеяла. Меня даже не разбудила их пересменка. Плохо. На мне дурно отразился этот внезапный провал через портал, как я понимал. Я вылез из палатки, чувствуя, как ноет каждая мышца и уже хотел вернуться обратно за плащом, которым мы укрывались, но Лант протянул мне небольшой сверток.
— Вот, мальчик позволил мне взять его. Этого мне хватило.
— Спасибо, — сказал я, но Лант уже заполз в палатку.
Плащ Элдерлингов был легче шелка. Я встряхнул его, закутался и накинул капюшон. Какое-то время я дрожал от холода, потом мое собственное тепло согрело меня. Я подошел к огню и сел на бревно. Низкое и неудобное, но все лучше, чем сидеть на снегу. Когда я устал, то встал и медленно обошел рыночный круг. Вернулся к огню, подкинул дров, набил котелок снегом, вскипятил его вместе с несколькими еловыми веточками и выпил этот настой. Дважды я пробовал дотянуться Скиллом до Неттл — безуспешно. Я чувствовал сильное течение магии и бормотание дороги, пропитанной тысячами воспоминаний об Элдерлингах, прошедших по ней. Если Неттл и услышала бы меня, я не смог бы выделить ее голоса из этого шума.
Мои мысли терзали прошедшие годы, и мне хватило времени подумать обо всех глупых решениях, которые я принимал. В темноте я оплакивал потерю Молли и потраченную впустую маленькую жизнь Би. Я кормил ненависть к Двалии и ее последователям, и бесился, что не могу добраться до них. Еще раз обдумал свой поход. Если я доберусь до Клерреса, что смогу сделать один против этого злобного гнезда жестокости? Глупо даже пытаться, но это будет последнее, что я сделаю в своей жизни.
А может я из трусости не рискнул своими зрением, чтобы вернуть зрение Шуту? Нет. Я лучше подхожу для этой работы, чем он. Мне было жаль покидать его, но грела мысль, что он в тепле и безопасности. Если у меня все получится и я смогу вернуться, он простит меня. Может быть. И, возможно, к тому времени кровь дракона вернет ему зрение. Я очень на это надеялся. Я надеялся на долгую хорошую жизнь для него. Для меня же единственная надежда была в том, чтобы убить раньше, чем убьют меня.
Крутые изгибы горных вершин, окружающих нас, обнял рассвет. Когда стало достаточно светло, я увеличил огонь, набил оба котелка снегом, вскипятил их и крикнул парням, что пора вставать. Пер выполз первым, и мое нежелание расставаться с плащом пристыдило меня. Холод обхватил тело жадными пальцами. Но моя дочь предпочла защитить его этим плащом, и то, что дала она, я бы не забрал. Лант вставал дольше, и я ускорил его, стащив оба плаща с одеял, в которые он укутался.
— Я иду на охоту, — сказал я им. — Вы двое должны оставаться в лагере. Соберите побольше дров и следите за огнем. Возможно, я не вернусь до ночи. Или даже до завтрашнего утра.
Как далеко я уйду? Один, без спутников и груза, я могу идти достаточно быстро. Я смогу.
— Куда вы идете? — подозрительно спросил Пер.
— Я уже сказал. Охотиться. Надеюсь, вернусь с мясом. Нам пригодится хорошая еда.
— У вас нет лука. Как вы будете охотиться?
Меня утомила эта болтовня.
— Как привык. По-волчьи.
Я повернулся и пошел прочь. На краю поляны я остановился.
— Вырежьте себе палки. Здесь есть дикие животные, и некоторые могут захотеть поохотиться на вас. Лант, позанимайся с мальчиком. Научи его тому, что умеешь.
Я отвернулся от них. Поколачивая друг друга палками, они будут заняты и не замерзнут. Мотли насмешливо следила за мной, но провожать не стала.
Зачем я это делаю? Это все не входило в мои намерения. Ни Пер, ни Лант. Я потянулся к Неттл, чтобы рассказать, что происходит, но столкнулся с ревущим потоком Скилла, переполненным странными голосами. Я отпрянул от него и поднялся на холм.
Тропа сильно заросла. Деревья и кусты отвоевывали края древней дороги. Может быть, даже магия Элдерлингов не вечна. Сбитые ветром сухие иглы и небольшие веточки усеивали гладкий снег. Я расслабился, принимая холод, и почувствовал, как мое тело согревается своим теплом. Я шел быстро, но спокойно, выглядывая движение. Подвернись мне возможность, я убил бы кого-нибудь на обед, но Пер был прав — охота не главное.
В последний раз, когда я шел здесь, листва была густой и зеленой. Сейчас на мху, приютившемся на стволах деревьев, лежал снег. Я прошел мимо дерева, на котором медведь заточил когти. Следы были старые, припорошенные снегом. Меж ветвей сновали птицы. Дорогу пересекла оленья тропа, но сейчас она пустовала. На небольшой поляне я наткнулся на куст шиповника, все еще отяжеленного красными замороженными ягодами. Когда я добрался до куста, с него, ругаясь по-своему, снялись птички. Я наполнил ягодами платок и спрятал его. На крайний случай пригодятся для каши или чая. Последнюю горсть я закинул в рот.
Лес стал гуще и темнее. Я прибавил шагу. Хотя год повернулся к весне, дни все еще были короткими. У меня замерзли ноги, я натянул капюшон поглубже и слегка пробежался, вспахивая носками снег, чтобы согреться. Я бежал громко, спугнув жирную птицу, которая бы нам пригодилась, если бы у меня было, чем убить ее. Я шел, бежал и снова шел. Я ел снег, чтобы напиться, но старался не мерзнуть. Дальше, дальше. Я видел, как зимнее солнце проходит над моей головой, как вырастают тени. Все-таки это глупо. Зачем я поддался этому желанию? Я глупее Ланта и Пера вместе взятых. И только когда вечер выпил все цвета со дня, я подошел к первой громаде, погребенной под снегом.
Прошли годы, но некоторые вещи не забываются. Я шел от дракона к дракону. Здесь был дикий кабан. Здесь — фигура дракона. Рога синих крылатых оленей были укрыты снегом. Они все еще наполняли меня благоговением, каждый из них.
Давным-давно, с помощью крови и магии, мы с Ночным Волком разбудили эти спящие фигуры и отправили их на помощь Верити. Верити. Мой король. Он и старуха Кеттл влили все свои воспоминания и даже свои жизни в великолепного дракона, высеченного из Скилл-камня, такого же, из которого были сделаны колонны. И Верити поднялся драконом, чтобы отнести Кетриккен и Старлинг обратно в Баккип, чтобы его королева смогла выносить его сына и продолжить его род. Дракон, созданный такой ценой, шел во главе битвы с Красными кораблями и Внешними островами.
А когда все закончилось и мир вернулся к нашим берегам, Верити-Дракон воротился сюда, чтобы спать вместе с другими драконами в глубокой тени разросшихся деревьев.
Я нашел его. Я смахнул с него снег, очистив великолепные крылья, укрывавшие тело. Я очистил от снега голову, протер закрытые глаза. Затем я снял заснеженные перчатки и прижал ладони к холодному каменному лбу. Не Скиллом, но Уитом коснулся я дракона, ища короля, которому служил и которого потерял. Внутри камня ощущалось тусклое мерцания какой-то медленно текущей жизни. Через прикосновение я начал вливать все силы, которые только мог собрать в себе. Я открыл свое сердце и отдал все холодному каменному дракону. Это не было похоже на вливание воспоминаний, как делал Верити, чтобы разбудить свое творение. Это было простое послание моему дяде, моему королю, рассказ о том, что постигло меня, и о том, что я надеялся сделать. Я поделился с ним тоской по жене и ребенку, страданиями Шута, угасанием Чейда, всем.
И наконец, выйдя за все пределы слез и надежд на месть, опустошенный, я остался один на один с замерзшим драконом. Глупый поход. Придется остаться здесь на ночь, без палатки и огня. Я раскидал снег, добираясь до опавших листьев. Сел меж его вытянутыми передними лапами и прижался к голове, склоненной во сне. Подтянул ноги и хорошенько одернул капюшон. Я свернулся рядом со своим королем, надеясь перетерпеть ночной мороз. Скилл-камень холодил спину. Холодно ли Верити там, где он есть? Или он с Кеттл играют в камни в каком-то другом мире, там, где я не смогу их найти? Я закрыл глаза и пожелал присоединиться к ним.