Ни Лант, ни Пер не могли ответить на эти и другие мои вопросы. Я метался от костра к каменному столбу и обратно, как запертый в клетке волк. Я почти решил последовать за ними, но вовремя понял, что, если не вернусь, обреку Ланта и Персеверанса на смерть здесь. Затем я спросил себя: а может, я просто боюсь идти? На этот вопрос ответа у меня не нашлось.
Мы съели зайца, выпили бульон и приготовили чай из ягод, которые я принес. Пока меня не было, Лант и Пер заметно обустроили лагерь. Они притащили к костру толстое бревно, заменившее лавку, и удобнее разложили припасы. Я посмотрел на большой пакет, оставленный Искрой и Шутом. Казалось, он был сложен для длительного путешествия. Но если его собирали для Кельсингры, то почему бросили здесь? И если Шут так хотел идти со мной, почему они ушли одни? Я сидел, смотрел в огонь и ждал.
— Мне подежурить? — спросил Пер.
Я вздрогнул от звука его голоса, обернулся и посмотрел на встревоженного мальчика.
— Нет, Пер. Я пока не устал. Ты поспи немного. Я разбужу тебя, когда придет время.
Он сел рядом со мной.
— Я спал, пока вас не было. Больше нечего было делать. Так что я тоже не устал.
Я не стал спорить с ним. Позже, когда настанет его время, он поймет, что сделал большую ошибку. Лант уже лег. Некоторое время мы с Пером молча смотрели на огонь.
— Почему они были одеты, как девушки?
Секреты, секреты, секреты. Чьи они?
— Спроси у них сам.
Некоторое время он молчал. Затем спросил:
— Эш правда девушка?
— Спроси у Эша.
— Я и спросил. А он в ответ спросил, почему я одет, как мальчик.
— И что ты на это ответил? — подтолкнул я его.
Он снова помолчал и сказал:
— Это значит, что он девушка.
— Я этого не говорил.
— Вам и не нужно, — он склонился к огню. — Почему Эш притворялся мальчиком?
— Спроси об этом у Искры.
— Искра!
Это имя раздражало его. Он нахмурился и обнял себя за плечи.
— Мне все равно. Я ему больше не доверяю. — Его лицо застыло. — Зачем мне друг, который врет.
Я набрал воздуха в грудь, потом медленно выдохнул. Я мог сказать ему сотни слов. Задать сотни вопросов, которые заставят его поглядеть на это иначе. Но услышать — это еще не значит понять. Я подумал о том, что говорил мне Верити. Вспомнил суровые советы Баррича. Наставления Пейшенс. Но когда я их понял?
— Поговори с Искрой, — повторил я.
— Может быть, — после долгого молчания выдавил он.
Поскольку, по его словам, спать ему не хотелось, я оставил его сидеть, толкнул Ланта и заполз под одеяла. Вопросы мучили меня. Должно быть, я уснул, потому что проснулся, когда Лант менял Пера. Мальчик прижался спиной к моей спине, тяжело вздохнул и вскоре захрапел. Я закрыл глаза и снова попытался заснуть. Через какое-то время я встал и пошел к Ланту у костра. Он грел воду в котелке. Я сел рядом с ним и посмотрел в огонь.
— Почему вы так меня не любите?
Мне не нужно было искать ответа на этот вопрос.
— Ты сделал мою дочь несчастной. Когда мне пришлось доверить ее тебе, ты не заботился о ней и не утешил ее. Из заснеженного фургона ее вынес Рэвел.
Он помолчал.
— Мы с Шайн тогда совсем растерялись. Никак не могли понять, что вы с Риддлом делали. Никто ничего не объяснил нам. Я попытался вытащить Би из фургона, а она вела себя… как обиженный ребенок. Я устал, замерз и был зол на себя. Поэтому и оставил ее саму выбираться. Если бы ничего этого не произошло, было бы это так важно? Фитц, я не собирался быть писцом и тем более — воспитателем. Я хотел остаться в замке Баккип с друзьями, в своей обычной жизни. Я никогда не заботился о детях, а вы должны признать, что Би была необычным ребенком.
— Хватит, — оборвал я его. Я почти ощутил себя виноватым, если бы не его последние слова.
— Я не такой, как вы! — прорычал он. — И не такой, как отец. Я старался угодить ему. Но не смог! И я не хочу быть таким. Я здесь, я пойду с вами, потому что, да, я не сумел защитить вашу дочь. Так же, как и свою сестру. Сестру… Знаете, как меня выворачивает, когда я называю ее так? То, что они сделали с Шайн, с моей сестрой — мне больно думать, как было больно ей. Я хочу отомстить за нее, я хочу отомстить за Би. Я знаю, что не могу изменить то, что уже случилось. Не могу изменить то, что сделал, но могу — то, что буду делать. И делаю я это не ради вас и даже не ради отца. Я делаю это для себя. Чтобы сжиться с тем, что случилось.
Не знаю, как я помогу вам или смогу ли я сделать то, что вы прикажете. Но я здесь. И я попробую. Я не вернусь домой, пока не закончу. Но я хочу вернуться домой, после всего, и хочу вернуться живым. Поэтому вам лучше начать разговаривать со мной, объяснять, что происходит и учить тому, что я должен делать. Или что-то в этом роде. Потому что я останусь с вами, пока не вернетесь домой вы. Или пока я не умру. И думаю, этот мальчик тоже.
— Я не хочу, чтобы ты был здесь. Не хочу, чтобы ты шел со мной.
— Но мы уже здесь. И я не думаю, что вы настолько жестоки, что дадите мне умереть в невежестве.
Это было правдой. Я задумался, и тут услышал приглушенный крик. Он зазвенел громче, потом послышались звуки борьбы возле камня. Лант сообразил выхватить из огня горящую ветку. Я добежал до столба, но когда Лант последовал за мной, закричал ему:
— Отойди! Не трогай Шута и не позволяй ему прикасаться к тебе! — и на следующем вздохе: — Перенеси Искру к огню. Подними Пера. Подогрейте воду.
Искра подергивалась и визжала, как собака, которой снится плохой сон, но глаза ее были открыты. Я испугался за нее. Давным-давно я видел, что может сделать с неподготовленным разумом переход через портал. Тогда Регал, пытаясь провести небольшую армию через столбы, потащил туда юных учеников Скилла. У Искры Скилла не было, и за этот день она третий раз прошла через портал. Я злился на Шута за то, что он так рисковал ее жизнью, и чувствовал, что никак не смогу помочь ей. Еще больше я боялся за самого Шута. Я молился, чтобы неровный свет горящей ветки обманул мои глаза, потому что на его левой руке неровно серебрился Скилл.
Шут лежал на спине, глядя на меня и задыхаясь. Его слепые глаза были широко распахнуты, и свет факела танцевал в их золотых глубинах. Юбки раскинулись вокруг, как обрушившаяся палатка.
Я услышал сонный вопросительный голос Пера и крик Ланта, призывающий раздуть огонь, растопить снег и притащить одеяло, чтобы укрыть Искру. Я не стал вмешиваться в этот хаос, они сами сделают для девушки все, что нужно. Согреют и накормят ее. Я осторожно двинулся к правому боку Шута, держась подальше от опасно посеребренной руки.
— Шут, — с трудом прохрипел я. — Шут, ты меня слышишь? Можешь что-нибудь сказать?
— Дракон! — выдохнул Шут. — Сюда летит дракон?
Я поднял глаза к ночному небу, но не увидел ничего, кроме замерзших звезд и мерцания темноты.
— Не вижу дракона.
— Он преследовал нас. Искра схватила меня за руку, и мы побежали по улицам. Они были переполнены Элдерлингами, они смеялись и разговаривали, и мы бежали прямо через них. Искра кричала, что они не настоящие, что настоящий — только дракон. Но думаю, один из них был реален. Один Элдерлинг. Я почувствовал эту стрелу.
Он замолчал, тяжело дыша.
— Ты ранен? Или Искра?
— Я не знаю. — Правой рукой он ощупал плечо. — Мне показалось, кто-то схватил меня, а потом выпустил. Искра продолжала бежать, тащила меня за собой, и я старался успеть за ней. Затем она крикнула: «Столб!», и я ударил по нему. И вот мы здесь. Мы здесь, Фитц. Не злись на меня. Прошу тебя, не злись.
— Я не злюсь, — солгал я. — Я испугался за вас обоих. — А это была правда. Я осторожно продолжил: — Шут, похоже, на левой руке у тебя Скилл. Как у Верити, когда он вырезал дракона. Я хочу помочь тебе встать и привести к огню. Не трогай ничего этой рукой.
Свет факела лизнул его блестящие пальцы. Я никогда не знал, где именно Верити нашел так много чистой магии. Мой король опустил в нее обе руки, чтобы получился самый лучший каменный дракон. Чистая магия проникла в плоть и расстроила его разум. Когда мы его нашли, он еле узнал свою королеву. Кетриккен плакала, увидев его таким, но все, о чем он думал, — это о драконе.
— Да, — сказал Шут, и его блаженная улыбка испугала меня. Он поднял посеребренные пальцы, и я отшатнулся. — У меня получилось. Несмотря ни на что. Я захватил перчатки, на случай успеха. Они в кармане юбки.
— Справа или слева?
— Справа, — ответил он и похлопал рукой по боку.
Мне не хотелось прикасаться к его одежде. Я не знал, как оказался Скилл на его левой руке, но боялся, что одежда тоже забрызгана им. Я устроил почти догоревшую ветвь в сугробе и разглядел край перчатки, выглядывающий из кармана, скрытого в объемных юбках, и вытянул ее.
— Держи меня за запястье, чтобы понимать, что я делаю. Я расправляю перчатку. Ох, Шут, будь осторожен. Не хочу, чтобы эта штука коснулась меня.
— Если бы ты чувствовал его так, как я, ты бы так не говорил, — ответил он. — Он так сладко жжет!
— Шут, пожалуйста, будь осторожен со мной.
— Буду. Как никогда раньше. Держи перчатку пошире, Фитц,
Я так и сделал.
— Смотри не коснись ничего левой рукой. И не трогай ее другой.
— Я знаю, что делаю.
Я коротким проклятием выразил свое сомнение, и в ответ он рассмеялся.
— Дай мне перчатку, — добавил он. — Я сам могу все сделать.
Я с тревогой наблюдал за ним, беспокоясь, что серебро проступит на его второй руке или пропитает перчатку. Свет от догорающей ветки не дал много разглядеть, но мне показалось, что он справился.
— Ты можешь встать и пойти?
— Я надел перчатку. Разве этого не достаточно?
— Не уверен.
Я обошел вокруг и поднял его на ноги. Мне потребовалось больше усилий, чем я ожидал, и внезапно я понял, как тяжелы его юбки и меховой плащ.
— Идем сюда. У нас костер.
— Я чувствую его.
Он не стоял на ногах, но мог передвигать ими.
— Чувствуешь? Или видишь свет в темноте?