Он все еще держал руку Искры, но повернулся ко мне.
— Вот как я узнал, что в крови дракона есть Скилл. Все драконы жаждут его, каждым своим нервом. И вот почему я верил, что кровь дракона поможет пройти через портал. Так и вышло.
Наконец-то закипела вода в котелке. Персеверанс занялся им, приготовив чашки для каждого из нас. Пока мы помогали Искре сесть и удержать в руках чашку, история Шута оборвалась. Я с облегчением увидел, что девушка приходит в себя. Она казалась самой большой помехой для меня. Мне нужно было идти, и следующей моей точкой была Кельсингра, если только Шут не разворошил ее, как пчелиный улей. Искра села, плащ бабочки укутал ее плечи и вторую чашку чая, о которую она грела руки.
— Сначала я хотел найти Малту и попросить о помощи. Я осмелился надеяться, что там будет и Тинталья, и она вспомнит мои заслуги перед драконами и на деле выкажет свою благодарность. Слабенькая надежда, должен признать. Драконы смотрят на нас, как на комаров. Один похож на другого, и дела наши слишком мелкие. И все-таки. Это было мое решение, и Фитц, я правда полагал, что останусь ему верным, пока шел по улицам Кельсингры. Но потом я вошел в ту часть города, где была темнота. Безжизненность. Меня больше не направляли воспоминания Элдерлингов, но я все еще знал, куда мне идти. Я почувствовал запах, Фитц. Я ощущал его где-то в задней части горла с каждым вздохом. И вдруг я не смог думать ни о чем другом, кроме наполняющегося Скиллом колодца. И о том, как он укрепит и насытит меня.
Его глаза. Огонь ли танцевал и переливался в них, или кружилось чистое золото? Я молча смотрел на него.
— Конечно, я не стал его пить.
— Только потому, что не смог дотянуться, — вставила Искра. На ее губах была слабая, усталая улыбка ребенка, у которого был длинный захватывающий день. — Он потащил меня туда, как собаку на поводке. Он знал дорогу, а я бежала за ним по темноте… Мы пришли на какое-то открытое место. Я плохо его разглядела, но это казалось бедной частью города, не такой большой, как улицы, по которым мы шли сначала. И там стоял такой запах… Мы прошли мимо огромной кучи навоза.
— Драконьего? — с ужасом спросил Пер, будто это была самая страшная часть их приключений.
— Полагаю, да, — ответила она, и впервые с ее возвращения они улыбнулись друг другу.
— Воняло страшно, — подтвердил Шут. — Но самое странное, что этот запах был мне очень знаком. Я почти вспомнил, кто из драконов оставил этот помет.
— Фу, — тихо произнес Лант, и я был с ним согласен.
— Я попытался снять крышку с колодца.
— Он долго дергал ее, потом начал пинать ее и ругаться, — поделилась Искра с Пером. Мальчик изо всех сил старался оставаться серьезным.
— Верно, — неохотно признал Шут. — Я тогда так близко чуял Скилл. Рядом стояло огромное ведро. Оно накренилось, а внутри переливался Скилл. Очень мало, крошечная капля, будто кто-то протирал ведро и не заметил ее. Но я ее унюхал.
— А я ее едва разглядела, — добавила Искра. Приподнявшись на локте, она стала вторым рассказчиком. — Светила луна, маленькая, но такая серебристая, будто впитала в себя каждую каплю звездного света. Это было прекрасно и страшно. Я хотела отойти в сторону, но он склонился к ведру и потянулся внутрь рукой.
— Я еле-еле смог коснуться его. — Шут поднял левую руку, в перчатке, и улыбнулся, будто сами боги облили его своими милостями. — Это самое сладкое страдание, какое ты мог бы себе представить. — Он повернулся ко мне лицом. — Фитц, это было похоже на то мгновение. Ты знаешь, о чем я. Одно цельное существо. Я стал музыкой этого мира, сильной и стремительной. Я перестал дышать, по лицу потекли слезы, и я не мог сдержать торжества.
— И тут пришла драконица! — продолжила Искра. — Красная, даже в ночной тьме у нее был цвет, да такой, что я сначала увидела ее, и только потом услышала. А затем она заревела, как все рога Баккипа, но в ее голосе была ярость. И побежала к нам. Бегущие драконы не красивы. Они жуткие, но не красивые. Она была похожа на разъяренную красную корову! Я закричала, схватила леди Янтарь и оттащила его от ведра. Я почти не видела, куда мы бежим, но мы смогли убежать. Хотя это его совсем не обрадовало.
— Леди Янтарь? — смущенно спросил Лант.
Искра прикусила губу.
— Ну, он… нет, она… сказала, что я должна так думать о ней, пока мы там. — Она посмотрела на Пера, явно не понимающего, и тихо пояснила: — Ну как я иногда — Эш.
Лант открыл рот, но Шут не дал ему сказать.
— Я чувствовал другого дракона. Я имею ввиду красную драконицу. Ее рев был наполнен угрозами, зовом и чистой яростью из-за того, что мы проникли в город и посмели подойти к Серебряному колодцу. Я услышал, как другие драконы откликнулись на ее зов, потом услышал гневный голос человека. И он призывал дракона!
Искра покачала головой.
— Драконы так ревели, что я не слышала никакого человека, и не видела никого, пока он не выпрыгнул прямо перед нами. У него был меч и какие-то доспехи или латы. Я потащила леди Янтарь в какой-то дом. Я успела запереть дверь, и мы побежали по темноте, наткнулись на каменные ступени и побежали вверх.
— Вверх по лестнице? — вздрогнул я. — С врагом за спиной вы побежали туда, где вас могли загнать в угол?
Искра с досадой взглянула на меня.
— За мной никогда не бегал мужчина с мечом, не говоря уж о драконах. Так что да, мы побежали наверх. Там было ужасно: мебель сгнила и развалилась. Я бежала, спотыкаясь, а внизу кто-то кричал и искал нас, потому что, как и вы, не мог поверить, что мы будем такими глупыми и рванем по лестнице. Затем я нашла окно, оно выходило на переулок, который мне показался слишком узким для дракона.
— Тогда мы взялись за руки, — продолжил Шут, — и выпрыгнули из окна, плохо представляя, что же там внизу. Это был ужасный прыжок! Но приземлились мы удачно. Не успел я подняться, как Искра снова схватила меня и дернула куда-то. Она прижала нас к стене, и мы прокрались по узкой улочке. Как только мы подошли туда, где на домах горели факелы, я понял, где мы и куда надо идти. Мы все еще слышали, как драконы ищут нас позади, но хорошо, что они рыскали только у колодца. Я решил, что поздно искать встречи с Малтой или звать Тинталью, и что лучше всего нам убежать через столб, хотя Искра очень боялась его.
— Я думал, что не смогу бежать долго. Я и забыл, какими тяжелыми могут быть юбки, да еще и меховой плащ. И эти сапоги! — Он выставил одну ногу. Носок сапога торчал, как меч. — Они не для бега, — отметил Шут. — Но как только я пошел тише и сказал Искре, что мы можем немножко пройтись, как сразу же услышал топот позади. Это было странно. Вокруг нас шумел призрачный праздник, но я почему-то услышал звук шагов. Я чувствовал, что не могу бежать и крикнул Искре, чтобы она спасалась, но она не бросила меня. Затем я услышал этот звук и будто ощутил, как стрела рвет мое плечо через плащ. И оказалось, что я могу не только бежать, но и тащить за собой Искру.
— Он был красным, — внезапно сказала девушка. Ее голос задрожал. — Я оглянулась. Я не хотела входить в колонну, мне было страшно. Я оглянулась, надеясь как-нибудь остаться там. Но он был похож на существо из кошмара. Высокий, худой и такой же красный, как драконица. А его глаза! Когда я увидела, что он остановился и наложил еще одну стрелу, я не сдержалась… Наверное, я сама толкнула Янтарь в колонну.
— И вот мы здесь, — закончил Шут. Он оглядел нас, слепо улыбаясь.
— Действительно, и вот мы здесь, — подтвердил я.
Глава тридцать пятаяКельсингра
Широко распахнутые ворота из пожелтевших костей. Язык доски — это наш путь между зубами внутрь, в глотку. Здесь меня уничтожат. Это неизбежно на любом пути. Я должна пройти за эти челюсти.
Той ночью мы спали в палатке Элдерлингов, набились в нее, как соленая рыба в бочку. Я спал у стены, Шут прижимался к моей спине. Даже рядом с тонкой тканью мне было теплее, чем в нашей маленькой палатке. Перед рассветом Пер вернулся с часов.
— Каша почти готова, — тихо сказал он, разбудив меня. — Я положил в нее немного меда.
Я сел, стараясь не разбудить остальных. Шуту и Искре нужно хорошенько выспаться. Внезапно мой Уит задрожал. Хищник, больше меня, вышел из-за палатки и смотрел на наш лагерь. В следующий момент хрипло закаркала Мотли. Послышался стук опрокинутого котелка.
Я тихо перегнулся через Шута и схватил Ланта за плечо.
— Тсс, — прошипел я, когда он проснулся. — Снаружи кто-то есть. Возьми меч и следуй за мной.
Но пока мы выбирались наружу, проснулись и остальные, сразу же ощутив нашу настороженность. Глаза Искры расширились, когда я переступил через нее, взял меч и, нагнувшись, покинул палатку. Лант встал за мной, босиком, как и я, с обнаженной сталью в руке. Разглядев незваного гостя, я потянулся и сжал запястье парня.
— Не смотри прямо на него, — предупредил я. Для оставшихся внутри я шепотом сказал: — Медведь. Выходите. Не одевайтесь, просто уходите из палатки. Чтобы не оказаться в ловушке. Не бегите, но будьте готовы разбежаться в разные стороны, если я закричу.
Медведь оказался большим, а серебристая шерсть на плечах и серая морда говорили, что он стар и мудр. Ни к одному медведю старость не приходит без мудрости, но ни одно дикое животное не останется здоровым в таком возрасте. Ширина его плеч показывала, каким мощным зверем он был когда-то, но теперь он совсем отощал. Он стоял на четвереньках, обнюхивая мешок Ланта, который с прошлой ночи так и остался лежать у костра. Его интересовала только еда.
Когда из палатки выбрались остальные, он заметил нас и неторопливо решил испугать чужаков своими размерами. Он поднялся на задние лапы и оглядел всех блестящими черными глазками. Он и правда оказался большим. Просто огромным. Приоткрыв рот, он впитывал наш запах и заодно показывал крепкие зубы. Я чувствовал его горячее дыхание в холодном зимнем воздухе, оно воняло мертвечиной.