Я осторожно откатился и сел на край кровати. Потом медленно поднялся. Сейчас я чувствовал себя отлично отдохнувшим, у меня ничего не болело. Мне не было холодно, не было жарко. Я огляделся. Вокруг меня была магия Элдерлингов. Как легко я принял ее вчера вечером. Как быстро я сбросил свою настороженность.
— Сладкий сон, — пробормотал я про себя.
Оставив Шута спать, я пошел в другую, маленькую комнату. Вода из бассейна ушла, моя одежда валялась там, где я ее бросил. Один ботинок стоял, другой опрокинулся на бок. Я медленно собирал вещи, одновременно пытаясь собраться с мыслями. Слишком странно я чувствовал себя. Вчера вместе с одеждой я будто сбрасывал все свои заботы. Даже напившись, я никогда не вел себя так, как прошлой ночью. Меня это беспокоило. В сумке я нашел свежую одежду, переоделся и убрал старую. В кувшине для умывания вода оказалась теплой. Рядом с ним лежало зеркало и кисти. Я убрал волосы в хвост воина и решил оставить бороду — с ней было проще. Повертев головой, я рассмотрел серые волоски в усах. Пусть так и будет.
— Фитц?
— Я здесь. Встал и одеваюсь.
— А мне снился сон.
— Ведь ты и говорил, что от этого чая снятся хорошие сны.
Я повернулся и увидел, что он сидит на кровати. Рубашка Элдерлингов оказалась серебристой. Она напоминала прекрасную тонкую кольчугу. Или рыбью чешую.
— Мне снились вы все. Мы гуляли по этому городу, смеялись и болтали. Но очень давно. Во времена драконов, когда город был прекрасен и нов, — он помолчал, облизывая губы. Потом тихо продолжил: — В воздухе пахло цветами. Как тогда, в первый раз. В горах на рыночном круге.
— Мы в самом центре города Элдерлингов. Здания пропитаны Скиллом и воспоминаниями. Неудивительно, что тебе это приснилось.
— Очень сладкий сон, — нежно произнес Шут.
Он встал и на ощупь направился ко мне.
— Подожди, дай я тебе помогу, — я подошел к нему и взял его под руку. — Прости, что бросил тебя прошлой ночью.
— Я справился.
— Зря я вчера был таким неосторожным.
А все же как приятно это чувствовать. Думать только о собственных желаниях и ни о чём другом. Как нехорошо, тут же упрекнул я себя.
Мы подошли к кувшину с водой.
— Не извиняйся. Это чай сделал с тобой, я знаю.
Его сумка оказалась перевернута, вещи Янтарь рассыпались по полу.
— Собрать твою одежду? — спросил я его.
Он выпрямился, ладонью сгоняя воду с лица, и нащупал полотенце.
— Святая Эда, нет! Искра соберет их. Фитц, ты никогда не умел обращаться с тканями и кружевами. Тебе я точно их не доверю.
Он подошел ко мне, держа перед собой подрагивающие руки. Он коснулся моего плеча, потом опустился на пол и начал на ощупь перебирать одежду. Задержал в руках юбку.
— Она синяя? Или бирюзовая?
— Синяя, — сказал я, и он отложил ее в сторону. — Ты голоден? Мне попросить принести еды?
— Да, пожалуйста, — сказал он, встряхивая белую блузку.
Наверное, он прислушивался к моим шагам, потому что когда я добрался до выхода, уточнил:
— Ты ведь закроешь за собой дверь?
Я закрыл и оглядел эту комнату. Тяжелая мебель темного дерева явно прибыла из Бингтауна. Я нашел цветок, нарисованный внутри скрученной лозы на решетке, украшавшей дверь. Он выглядел полураскрывшимся. Я коснулся его. Лепестки покраснели от розового до красного, и цвет снова пропал. Я отошел в сторону. Из коридора не донеслось ни звука. Я подошел к окну. Странно: сад внизу буйно цвел. В нем блестел фонтан, и птичка в клетке прыгала с жердочки на жердочку. Расцветали цветы. Но еще один шаг — и все изменилось. Птица все так же прыгала, цветы качались под легким ветерком, но окна не было. Снова магия Элдерлингов.
Я постучал в дверь, ведущую в спальню.
— Я попросил завтрак.
— Ты уже можешь входить, — ответила Янтарь.
Когда я вошел, она сидела перед зеркалом, которого не могла видеть, и расчесывала короткие светлые волосы. Казалось, она почувствовала, что я смотрю на нее.
— Тебя это беспокоит?
Я не стал уточнять, о чем этот вопрос.
— Как ни странно, нет. Ты это всегда ты. Шут, лорд Голден, Янтарь и Любимый. Ты — это ты, и мы знаем друга, как никто другой.
— Любимый, — повторила она и грустно улыбнулась. Я не знал, произнесла ли она его просто за мной, или позвала меня, как Шут бы звал, отдав мне свое имя. Она опустила на стол руки в длинных перчатках.
— Было время, — медленно произнесла она, — когда ты ненавидел этот маскарад.
— Было, — согласился я. — Но теперь все по-другому.
Она улыбнулась. И кивнула. Повернула голову, будто взглянув на меня.
— Ты… тебе понравился Фитц, которым ты был прошлой ночью? Человек, которого заботился только о себе?
Я не торопился с ответом. Можно было обвинить во всем чай или заявить, что я ничего не помню. Но я не стал этого делать. Возможно, это и впрямь был чай, но все так и было. Я забыл обо всем, кроме заботы о себе. Когда-то я мечтал именно об этом. Я хотел быть свободным от обязанностей перед семьей, от долга перед троном Видящих. Я хотел делать только то, что мне нравится. Прошлой ночью я попробовал стать таким. Как двигался Шут по незнакомой комнате, как помылся и нашел одежду для сна? Я ведь бросил его на произвол судьбы.
— Не думаю, что он понравился тебе, — пристыженно ответил я.
— Напротив. Зачем по-твоему я убеждал тебя выпить чай? — Он медленно протянул ко мне руку. — Фитц, ты не подойдешь ко мне?
Я приблизился.
— Я здесь.
Его рука в перчатке нащупала мой живот, а затем нашла мою ладонь. Он взял ее и вздохнул.
— Мне противно то, что я делаю с тобой. Что я сделал с твоей жизнью. Сейчас я зависим от тебя больше, чем когда-либо, и опять мне нужен мой Изменяющий, чтобы сделать хоть что-то. Когда я думаю об опасностях, боли и потерях, свалившихся на тебя по моей вине, мне стыдно. И больно знать, что ты всегда помнишь обо мне и моих нуждах.
— Потерях? — растерянно повторил я.
— Если бы не я, быть может ты не потерял бы Молли.
— Нет. Если бы не ты, я давно был бы мертв.
Его смех походил на скрип.
— Правда. И все-таки, несмотря ни на что, я полюбил тебя с самого начала. Тот взгляд, когда Шрюд прицепил булавку на твою рубашку. Тогда ты отдал ему свое сердце, как и я отдал ему свое, и все-таки на мгновение я познал самую чистую зависть. Потому что я вдруг захотел, чтобы ты стал только моим. Не только моим Изменяющим. Моим другом.
— Так и вышло.
— И даже больше. И это Слуги никак не могли понять, пока я не предал тебя. Что ты был для меня больше, чем Изменяющий. Но даже я сам не понимал всей важности этой близости. А результатом стал ребенок, такой же мой, как твой и как Молли. Ребенок, подаренный нам. Потому что я так беспощадно пользовался тобой. А украли ребенка, потому что я предал тебя.
— Шут, остановись. Ты дал мне не меньше, чем отнял, — от его униженного вида мне стало не по себе.
— Не совсем, Фитц. На самом деле, нет.
— Ты спас мою жизнь. И не один раз.
— После того, как подвергал ее опасности. Фитц, если ты спасешь жизнь жеребенка, потому что в будущем собираешься отправиться на войну на хорошем жеребце, это высшая степень себялюбия.
В дверь постучали. Он отпустил мою руку. Я не пошевелился.
— Прошлой ночью у тебя не было долгов. На одну ночь ты смог забыть про свое горе. На одну ночь я позволил тебе думать только о себе. Провести одну ночь так, как большинство людей — всю жизнь. Крохотная передышка, — он погладил меня по груди. — А теперь открой дверь.
Это оказалась Искра.
— Я подумала, что леди Янтарь нуждается во мне, — сказала она, и Янтарь немедленно позвала ее. Она поспешила на зов мимо меня, захлопнув за собой дверь, и вскоре я услышал, как леди раздает указания. После второго стука появилась служанка с маленьким столиком на колесиках. Искра успела накрасить губы Янтарь и подрумянить ее щеки. Румяна еще сильнее подчеркнули бледность кожи, но я ничего не сказал.
— Я могу сама подать, — предложила Искра девушке, немало обрадовав ее. Искра наполнила нам тарелки, разлила чай, и я принялся за простой завтрак вместе с Янтарь. Сладкая каша с изюмом и медом. Бекон. Тушеные сушеные сливы.
— Искра, а ты завтракала? — спросил я девушку. Она удивленно посмотрела на меня.
— Конечно. Несколько часов назад, с другими слугами. Они очень радушные. И очень любят Ефрона. А вы — просто герой дня.
— Герой, — насмешливо повторил я. Как странно.
— Необычный у бекона вкус, — заметила Янтарь.
— Это медведь. Бекон из медвежатины, — ответил я.
На подносе нашелся сложенный нежно-голубой бумажный листок. Я развернул его и быстро просмотрел.
— Записка от королевы Малты. Она спрашивает, сможем ли мы после завтрака присоединиться к ней внизу. Нас будут ждать дети.
Я старался не выдать голосом своих чувств.
— Сделай что сможешь, Фитц. Ты их предупредил.
— Предупреждение не убережет от разочарования, — сказал я. — Ты не знаешь, Персеверанс уже проснулся? — спросил я у Искры. — И будет ли лорд Лант с нами?
— Да, сэр. Персеверансу подвернулся случай посмотреть город — ему предложил прогуляться один из мальчиков. А Лант, полагаю, пошел с ними.
Это стало для меня неожиданностью.
— Отлично, — растерянно ответил я. Насколько же не в себе я был прошлой ночью, если не предупредил их оставаться на месте? Наверное, на моем лице отразилось беспокойство, и Искра поспешила добавить:
— Уверена, с ними будет все в порядке, сэр. То, что вы сделали для принца вечером, все слуги сегодня обсуждали. Их это потрясло, и с нами были очень любезны.
— Хотел бы я, чтобы Лант и Пер были немного осторожнее, — проворчал я. Янтарь изящно пожала тонкими плечами.
Казалось, Искра уже отлично узнала весь гостевой дворец. Янтарь положила руку мне на локоть, а я пошел за девушкой по коридору, который помнил по прошлой ночи.
— Здесь нет ни одного окна, — заметил я. — Только нарисованные, с картинками, которые движутся как настоящие, если остановиться и посмотреть на них.