противоречила ее суровому горному воспитанию. Какое-то время я оглядывал их, потом поклонился Кетриккен.
— Коридж, вы можете идти. Накормите моих гостей. Я тоже хочу немного отдохнуть. Пожалуйста, дайте знать мастеру Уита Уэбу, что я приму его в ближайшее удобное для него время.
Я остался стоять, пока маленький паж не вышел из комнаты, и, усталым жестом получив разрешение, с благодарностью сел. Поджав губы, Кетриккен оглядела меня, потом произнесла:
— Это лицедейство — твоя идея или очередной кукольный театр Чейда?
— Лорд Чейд помог мне с ним, но я решил, что такой образ самый удобный. Как лорд Фелдспар и гость на Зимнем празднике, я могу передвигаться по Баккипу, не привлекая внимания.
— За все эти годы я должна была смириться с необходимостью подобной лжи. Но с каждым разом я только сильнее желаю правды. Я хотела бы, чтобы однажды ты, Фитц Чивэл Видящий, предстал перед двором и был признан короной во имя всего, что сделал для нее. И однажды тебе придется принять свое законное место рядом с Дьютифулом, как его наставнику и защитнику.
— О, пожалуйста, не угрожайте мне этим, — жалобно произнес я.
Она примиряюще улыбнулась и склонилась ко мне.
— Что ж, ладно. А твоя дочь? Твоя маленькая умница Би?
«Маленькая умница Би», повторил я про себя и от этих слов мои губы похолодели.
— Так, слышала я, писал Лант. Неттл получила от него записку всего пару дней назад. Она с большим облегчением узнала, что ее сестра делает большие успехи на занятиях. В самом деле, некоторые ее навыки, в чтении и письме, например, уже не нуждаются в его указаниях.
— Думаю, у нее и правда светлый ум, — согласился я и вероломно добавил: — Но уверен, все отцы считают своих дочерей умницами.
— Конечно, некоторые отцы так и думают. Надеюсь, ты один из них. Неттл очень удивилась, узнав, что ее сестренка развивается совсем не так, как она боялась. Когда новость дошла до меня, я очень обрадовалась. И мне стало интересно. Я боялась, что ребенок не выживет, и не думала, что она вообще вырастет. Но я собираюсь послать за ней и оценить ее сама.
Она скрестила руки и положила подбородок на пальцы, ожидая ответа.
— Возможно, в следующий раз, когда я приеду в Баккип, я возьму ее с собой, — предложил я, надеясь, что голос не выдал моего отчаяния. Би слишком мала, слишком другая, чтобы представлять ее при дворе. Сколько из всего я осмелюсь сказать Кетриккен?
— Значит, ты не намерен долго оставаться с нами?
— Только до тех пор, пока Шут достаточно не отойдет, чтобы выдержать исцеление Скиллом.
— И ты думаешь, что это случится так скоро, что твоя дочурка не успеет соскучиться по тебе?
О, Кетриккен! Я отвел глаза.
— Возможно, гораздо позже, — нехотя признался я.
— Тогда мы должны послать за ней сейчас же.
— Погода для долгой поездки слишком сурова…
— Безусловно. Но в удобной карете и с моей личной охраной ей ничего не грозит. Даже в бурю. Уверена, на каждую ночь они смогут найти приличную гостиницу.
— Вы хорошо все обдумали.
Ее взгляд дал мне понять, что она не откажется от своего плана.
— Обдумала, — согласилась она и сменила тему. — Как лорд Голден?
Я покачал головой и пожал плечами. Она заранее продумала планы на Би, и пришлось отвлечься, пока я продумывал свои собственные ходы.
— В каком-то роде получше, чем был. В тепле, сытый и чистый. Некоторые раны его начали заживать. Но он все еще находится ближе к двери смерти, чем к вратам здоровья.
На мгновение возраст проступил на ее лице.
— Я никак не могла поверить, что это он. Если бы тебя там не было, я бы никогда его не признала. Фитц, что с ним случилось? Кто это сделал?
Я не знал, захочет ли Шут разделить свою историю с кем-то.
— Я все еще рисую полную картину из обрывков его рассказов.
— Когда я в последний раз видела его, много лет назад, он сказал, что возвращается в то место, где учился.
— Он так и сделал.
— И они потрудились над ним.
Кетриккен до сих пор могла удивить меня своей проницательностью
— Я тоже так думаю, но, леди Кетриккен, вы же помните, каким скрытным всегда был Шут.
— И остался. Я знаю, что теперь ты посоветуешь мне навестить его. И я приду. По правде говоря, я уже дважды заглядывала к нему, но каждый раз находила его спящим. Но мне было бы гораздо проще навещать его, если бы вы с лордом Чейдом не прятали его в вашем старом логове. Я слегка старовата чтобы, согнувшись, шнырять по узким коридорам. Да и ему будет гораздо лучше в светлой свежей комнате.
— Он боится преследования, даже за крепкими стенами Баккипа. Думаю, он будет спать лучше всего там, где находится сейчас. А что касается света… ну, теперь это мало что значит для него.
Она вздрогнула, будто мои слова были стрелами, и отвернулась, пряча слезы, затуманившие глаза.
— Это безумно огорчает меня, — выдавила она.
— И меня.
— Есть ли надежда, что Скилл…
Тот самый вопрос, над которым я сам ломал голову.
— Я не знаю. Он очень слаб. Не стоит возвращать ему зрение, если это заберет его последние силы и он умрет. Мы должны быть очень осторожны. Небольшие успехи уже есть, и по мере того, как он ест, отдыхает и набирается сил, мы будем думать.
Она яростно кивнула.
— Пожалуйста. Но, о Фитц, зачем? Зачем кому-то так обращаться с ним?
— Они думали, что он что-то знал и скрывал от них.
— Что?
Я колебался.
Она повернулась ко мне лицом. Страдания редко делают леди прелестной. Ее нос и глаза покраснели. Она больше не пыталась скрыть слезы, текущие по лицу.
— Я имею право знать, Фитц, — резко произнесла она. — Не играй со мной в Чейда. Какой секрет может быть настолько важным, чтобы они пошли на такое?
Пристыженный, я опустил глаза на свои ноги. Она имеет право знать.
— Да он не знал никакого секрета. Ему нечего было дать им. Они хотели знать, где его сын. Мне он сказал, что не имеет никакого понятия о каком-либо сыне.
— Сын… — странное выражение появилось на ее лице, будто она не могла решить, смеяться или плакать. — Вот что. Наконец-то ты нашел ответ на вопрос Старлинг, который она задала много лет назад. Значит, он мужчина?
Я вздохнул, помолчал, а потом ответил:
— Кетриккен, он то, что он есть. Очень скрытный человек.
Она наклонила ко мне голову.
— Ну, если бы у Шута родился сын, он бы помнил это. Так что это доказывает его мужскую роль.
Я начал было говорить, что не каждый ребенок может родиться таким образом. Мысль о том, как король Верити одолжил мое тело, оставив мне на ночь шкуру старика, бурей пронеслась в моем взгляде. Я удержал слова в себе и отвел взгляд.
— Я навещу его, — сказала она тихо.
Я с облегчением кивнул. В дверь постучали.
— Я должен идти, вам пора принимать нового просителя.
— Нет, ты должен остаться. Следующий гость касается тебя.
Я не очень удивился, когда паж ввел в комнату Уэба. Он остановился в дверях, за ним вошли две девушки, держа в руках подносы с легкими закусками. Пока мы смотрели друга на друга, они расставили блюда на низком столике. Уэб коротко нахмурился, разглядывая мою маскировку, и было заметно, как он припоминает человека, мелькнувшего прошлой ночью. Уже не в первый раз он становился свидетелем моего лицедейства. Пока он оценивал мой новый облик, я внимательно рассмотрел его.
С последней нашей встречи Уэб значительно изменился. Несколько лет после смерти своей птицы, Рииска, он оставался без партнера. Эта потеря чуть не сломала его. Когда я потерял своего волка, то чувствовал, будто исчезла половина моей души, будто слишком много пустоты стало в моей голове и моем теле. Какое-то время я видел ту же самую пустоту в Уэбе, когда они с братом Неттл, Свифтом, заезжали к нам с Молли в Ивовый лес. Его глаза потеряли птичью зоркость, а ходил он так, будто оказался прикован к земле. За несколько месяцев он постарел на десятилетия.
Сегодня же он шел, расправив плечи, его взгляд метался по комнате, выхватывая каждую деталь. Разница была удивительной, будто он снова открыл в себе молодость. Я улыбнулся ему.
— Кто она? — вместо приветствия спросил я.
Глаза Уэба встретились с моими.
— Не она, он. Пустельга по имени Соар.
— Пустельга. Хищная птица. Это большая разница.
Уэб улыбнулся и покачал головой. Будто рассказывая о любимом ребенке, он произнес:
— Нам обоим надо многое узнать друг о друге. Мы вместе меньше четырех месяцев. Это новая жизнь для меня, Фитц. Его зрение! О, и его аппетит и ожесточенная радость охоты!
Он громко, почти задыхаясь, рассмеялся. В его волосах были серые пряди, лицо прорезали глубокие морщины, но смеялся он по-мальчишечьи легко.
На мгновение я позавидовал ему. Мне вспомнились пьянящие первые дни с новым партнером. В детстве я без колебаний связал себя с Ноузи, и прожил лето, наполненное чувствами молодого пса, усиливающие мои собственные. Его увезли от меня. Потом был Кузнечик, собака, с которой я связал себя вопреки Барричу и здравому смыслу. Он умер, защищая моего друга. Они были партнерами моего сердца. Но потом был Ночной Волк, который стал частью моей души. Вместе мы охотились, убивали, играли и взрослели. Уит связал нас на всю жизнь. С ним я узнал и пьянящую радость охоты, и разделенную боль убийства. Вспомнив эту связь, я перестал завидовать. Никто не заменит Ночного Волка. Появится ли в моей жизни женщина, которая заменит Молли? Будет ли когда-нибудь у меня еще один друг, знающий меня так, как Шут? Нет. Такие связи в жизни человека не повторяются.
Я собрался с мыслями.
— Рад за тебя, Уэб. Ты стал совсем другим человеком.
— Это так. И мне грустно видеть тебя таким, Фитц. Я бы хотел, чтобы у тебя появился партнер, который поддержит тебя в твоем горе.
Что я мог сказать? У меня не осталось слов.
— Спасибо, — пробормотал я. — Это было тяжелое время.
Кетриккен молчала, но пристально следила за мной. Мастер Уита нашел подушку и опустился рядом со столиком. Он широко улыбнулся Кетриккен и начал с интересом рассматривать угощение.