Этого и будут ждать. Твое отсутствие сегодня кое-кого серьезно встревожило. Кое-кто из знати, которые собирались уехать сегодня рано утром, по окончании Зимнего праздника, задержались с отъездом. Думаю, что они надеются на второе появление загадочного моложавого и живого Фитца Чивэла Видящего. Учитывая все, что случилось прошлой ночью, если ты не появишься сегодня, поползут слухи. А, теперь я понимаю смысл твоего вопроса. Для меня единственной трудностью было влиться в общество, а не разорвать его. Много лет я жил крысой между стен, тоскуя по обществу, по свету и по движению воздуха. Мой переход был менее резким и странным, чем будет у тебя. Но, как я и сказал вчера ночью, Фитц, пора, давно пора. Буду ждать тебя на ужине.
Я спрятал свои мысли от него. Беспокойство скрутило кишки.
Оденься подобающе, предложил он.
Что? меня затопила волна тревоги.
Я почти услышал его вздох.
Фитц, соберись же. Сегодня вечером ты станешь Фитцем Чивэлом Видящим, бастардом с Уитом, внезапно нашедшимся героем войны с Красными кораблями. Теперь это твоя новая роль в замке Баккип, такая же, как лорд Чейд — моя. И роль короля — у Дьютифула. Мы все щеголяем в масках, Фитц. Иногда, в комфорте наших собственных комнат, со старыми друзьями, мы становимся теми, кто есть на самом деле. Или, по крайней мере, теми, кого ожидают увидеть наши друзья. Так что обдумай это и начни жить так, как того ожидают люди замка Баккип, скромно и благородно. Теперь не время теряться в толпе. Приготовься.
Я нашел твою записку. И корону.
Не надевай ее!
Я громко рассмеялся.
Даже мысли не было сделать это. Я просто хотел поблагодарить тебя. И знаешь, я все понимаю.
Он не прислал не одного слова, только эмоцию, для которой у меня не нашлось названия. Ночной Волк назвал бы его щелчком зубами после того, как добыча убежала. Острое сожаление, почти претендующее на что-то. Интересно, на что мечтал претендовать Чейд?
Он ушел из моего сознания. Я сидел, моргая. Постепенно до меня дошло, что Чейд совершенно прав. Таким образом, моя роль теперь — таинственный бастард с Уитом, опозоренный много лет назад. Что же здесь неправда? Но почему же мне так остро неудобно в этой роли? Я положил локти на колени и опустил лицо в ладони, но пальцы коснулись опухших глаз, и я рывком выпрямился, встал, взял зеркало и снова изучил свое отражение. Мог ли я выбрать более неподходящее время, чтобы выглядеть так необычно?
Я посмотрел вниз, на одежду, отобранную Эшем утром. Потом сгреб в охапку еще тряпки из дорожного сундука, толкнул дверь и вернулся в логово Чейда. У меня было мало времени. Я прыгал через две ступеньки и заговорил прежде, чем вошел в комнату.
— Шут, мне нужна твоя помощь!
И почувствовал себя глупо. Оба, Эш и Шут, обернулись ко мне. Они сидели за столом и кормили ворону. Она уже замечательно раскидала кусочки хлеба, рассыпала зерно и теперь, удерживая куриную кость, срывала с нее кусочки мяса.
— Сэр? — ответил Эш, одновременно с Шутом, позвавшим меня: — Фитц?
У меня не было времени для хитростей.
— Я не уверен, что оденусь правильно. Сегодня я ужинаю с королевской четой за Высоким столом, вместе с лордом Чейдом и леди Неттл. Там будет много зевак. А я должен показать себя как Фитц Чивэл Видящий, бастард с Уитом, вернувшимся от Элдерлингов. Прошлая ночь — это не все. Люди оказались захвачены врасплох. Но сегодня, сказал Чейд, я должен дать им поня…
— Герой, — еле слышно произнес Шут. — Не принц. Герой.
Он повернулся к Эшу и заговорил с ним, будто я сам не смог бы ему помочь.
— Что на нем сейчас?
Мальчик слегка ощетинился.
— Одежда, которую я подобрал ему утром.
— Я слеп, — ехидно напомнил ему Шут.
— Ох, простите, пожалуйста, сэр! На нем коричневый жилет, украшенный роговыми пуговицами, под ним — белая рубашка с цельнокроенными рукавами с дюжиной пуговиц на длинных манжетах. Воротник распахнут у горла. Драгоценностей на нем нет. Брюки — темно-коричневые, с линией пуговиц, тоже роговых, на наружных швах. Ботинки с каблуком, простые, но с завышенным носком, — он откашлялся. — А лицо у него в пятнах грязи.
— Это чернила! — возмутился я.
— Да какая разница, — пробормотал мальчик.
Шут перебил нас:
— Пуговицы. Когда пошла эта мода?
— Кое-что начал носить их прошлым летом, а теперь каждый…
— Фитц, подойди ко мне. Встань передо мной.
Я сделал, как он попросил, с удивлением заметив, с каким удовольствием он взялся за дело. Когда кто-то в последний раз просил его о помощи? Он поднял руки и пробежался пальцами по моей одежде, будто ощупывая лошадь перед покупкой. Потрогал ткань, коснулся ряда пуговиц, подергал за воротник, а затем тронул пальцами мой подбородок.
— Не брейся, — внезапно приказал он, будто я уже стою наготове с бритвой в руке. — Эш, ты сможешь срезать пуговицы с брюк так, чтобы после них не осталось никаких следов?
— Думаю, смогу, — насупленно ответил мальчик.
— Ну же, Эш, — подольстился к нему Шут, — ты ведь вырос в борделе, где женщины ежедневно строили из себя то, что хотят видеть мужчины. Это то же самое. Мы должны показать им то, что они хотят увидеть. Не модно одетого, яркого господина, а героя, вернувшегося с задворок общества. С тех пор как он вернулся от Элдерлингов, он прятался среди нас и жил, как скромный землевладелец. Срежь пуговицы с брюк! Мы должны сделать так, чтобы он выглядел, будто не был при дворе лет сорок. Но при этом должно быть видно, что он старается одеваться по моде. Я знаю, что Чейд отлично умеет играть в такие игры. Нам понадобится пудра и краска, чтобы подчеркнуть старый перелом на его носу и шрам на лице. Немножко плохоньких украшений. Серебро ему идет больше, чем золото.
— Моя булавка с лисой, — тихо напомнил я.
— Отлично, — согласился Шут. — Эш?
— Шляпа. Сейчас почти никто не ходит с непокрытой головой. Нужная простая шляпа. Наверное, даже без перьев.
— Превосходно. Неси. Думаю, ты правильно понял игру. Развлекись хорошенько.
Как просто у него получилось приласкать самолюбие мальчишки! Парень сверкнул улыбкой, встал и исчез, направляясь в лаз, ведущий в комнату леди Тайм.
— Булавку! — потребовал Шут.
— Еще есть серебряная пуговица в виде нарвала, мне ее вчера вечером дала королева, — вспомнил я.
Я вытащил пуговицу из кармана и вытащил булавку из воротника рубашки, куда по привычке прицепил ее, когда переодевался. Его искалеченные руки неловко свернули воротник моей рубашки и закололи его булавкой так, что вид его совершенно изменился. К тому времени как он закончил, а я смыл последние чернильные пятна с лица, вернулся Эш с охапкой поясов, жилетов, красок, пудр и с очень острым ножом. Парень срезал пуговицы с моих штанов, а затем оторвал и убрал лишние нитки. С гримом он управился легко. Мне хотелось спросить, не помогал ли он матери и в этом, но я придержал язык. Он заменил мой пояс на более тяжелый, а поясной нож — на более длинный, похожий на короткий меч. Шляпа, которую он подобрал для меня, лет шестьдесят или семьдесят назад была лучшим предметом в женском гардеробе. Он безжалостно сорвал с нее перья, потом передал Шуту, который внимательно ощупал ее и попросил вернуть два небольших пера и добавить кожаный ремешок с эффектной пряжкой в виде короны. Сквозь серебряную пуговицу они протянули толстый шнурок и обвязали его вокруг моего запястья.
— Нам нужно найти тонкую серебряную цепочку, — предложил Шут.
Мальчик усмехнулся, порылся в небольшой коробке и достал то, что надо.
— Отличный выбор! — оценил Шут, потрогав чешуйчатые звенья, и в один миг они были переделаны под нарвалов.
К тому времени, когда все закончилось, они уже ликовали и поздравляли друг друга. Эш, казалось, совсем перестал бояться Шута, между ними стремительно установилось нечто вроде товарищества.
— Последний штрих для бастарда с Уитом, — воскликнул Шут. — Мотли, не хочешь ли ты посидеть на его плече и побыть его Уит-партнером один вечер?
— Нет, — потрясенно ответил я.
Птица наклонила голову в мою сторону и объявила:
— Фитц… Чивэл!
— Шут, это невозможно. Она не мой спутник. Это может оскорбить Уэба. И я никак не смогу убедить ее, что она в безопасности в таком людном и шумном зале.
— Ну хорошо, — Шут все понял, но не смог скрыть своего разочарования.
Эш склонил голову и задумчиво посмотрел на меня.
— Что? — спросил я, решив, что он нашел какой-то непорядок в моей одежде.
Он кивнул в сторону Шута.
— Он говорит, что был там. С вами, в горах, когда вы разбудили драконов и послали их на помощь короли Верити.
Я поразился смелости мальчика, задавшего такой вопрос, и мысли о том, что Шут так легко говорил с ним о тех временах.
— Это так, — выдавил я из себя.
— Но менестрель не вспомнил про него прошлой ночью.
Шут поперхнулся смешком, и ворона сразу же передразнила его.
— И это так, — согласился я.
— Но леди Старлинг сказала, что все, что она пела, — правда.
— Все, что она пела — правда. А теперь подумай сам, делают ли опущенные детали истину ложью?
— Он рассказывал мне, что сел за девушку, которая была вырезана из того же камня, что и дракон, и они полетели в небо и видели несколько сражений.
Парень становился все смелее. Шут незряче взглянул на меня.
— Я сам видел, как он улетает на спине дракона. Мы звали ее Девушкой-на-Драконе. И если он предпочел тебе рассказать о тех сражениях, ну, тогда ты знаешь сейчас о них гораздо больше меня.
Улыбка медленно поползла по лицу мальчика.
— Значит, он тоже герой.
Я кивнул.
— Без него королева Кетриккен никогда бы не добралась до гор живой. И я бы умер от раны прежде, чем мы собрались на поиски короля Верити. Так что, да, он тоже герой.
Я взглянул на Шута. Его лицо было непроницаемо, пальцы замерли на краю стола.
— Она о многом умолчала.
— Это да.
— Но почему?