— Что там еще тебя терзает?
— Шут боится, что враги могут предугадать любой наш ход.
— Среди нас шпионы? Здесь, в замке Баккип? — он резко сел, схватился за бок и охнул.
— Нет. Не шпионы. Он боится, что они собрали пророчества от Белых детей и полукровок.
Он внимательно слушал мои объяснения, как я понял их из уст Шута. Когда я закончил, он задумчиво произнес:
— Невероятно. Разведение людей для пророчеств… Какая идея… Изучить все возможные варианты будущего и выбрать цепочку событий, которые будут наиболее выгодны вашему ордену. Это потребует предельной самоотдачи, ведь вы будете работать на благо тех Слуг, что придут после вас, а не на немедленную наживу. И они посылают в мир Белого Пророка, который проявит их волю в создании будущего. И вдруг появляется Шут, истинный пророк, выросший без их участия… Ты записал все это?
— У меня не было времени на записи.
— Ну так постарайся найти его.
Он сжал губы и задумался. Его глаза сверкали. Я знал, что его мысли быстрее моих мчатся по ступенькам рассуждений.
— Давно, когда Шут, доставив Кетриккен в Горное Королевство, стал жить один, когда он думал, что ты мертв и его план провалился, кое-кто искал его. Паломники. Выискивали Белого Пророка в горах. Откуда они узнали, где его можно найти?
— Полагаю, из пророчеств…
Он заговорил быстрее.
— Или это были так называемые Слуги, которые уже тогда искали его? Для меня совершенно очевидно, что им не нравится, что он неподвластен им. Подумай сам, Фитц. Они сделали Бледную женщину. Она была их фигурой. Они пустили ее по игровому полю, чтобы сделать мир таким, каким хотелось им. А его держали при себе, чтобы никто не смог помешать ей, но он сбежал. Свернул и раскидал их поле, как плохой бросок кубика. Они хотели его вернуть. Есть ли лучший способ найти кого-то, чем взрастить семена пророчеств и выпустить свору псов на поиски?
Я молчал. Обычно Чейд так и рассуждал, перескакивая от одного к другому. Он как-то странно откашлялся. Не от лихорадки ли так блестели его глаза? Задумавшись, он тяжело задышал. Вдруг поднял палец вверх.
— А когда они добрались до него, он не захотел встречаться ни с кем. Не признавал себя пророком, утверждая, что он простой кукольник.
Я кивнул.
— Из Джампи вы ушли очень тихо.
— Это так.
— Значит, скорее всего они потеряли его. Он исчезает. Он следует за своим видением будущего и помогает тебе разбудить драконов. Следит, чтобы королева вернулась в Бакк с наследником Видящих в своем лоне. Потом снова исчезает, в Джамелию и, подозреваю — в Бингтаун.
А спустя годы вновь появляется в Баккипе как лорд Голден, и вовремя, чтобы помочь тебе еще раз спасти жизнь наследнику короны. Он преисполнен решимости вернуть драконов в этот мир. Ему удается перехитрить нас обоих и добраться до острова Аслевджал. И вот наконец Слуги хватают его. И пытают до полусмерти. Они считают, что убили его.
— Они и убили его, Чейд. Он говорил мне это.
Наши глаза встретились. Он не совсем поверил мне, но это было неважно.
— Он поехал на Аслевджал, полагая, что должен помочь Айсфиру освободиться из ледника и стать парой Тинталье. И вернуть драконов в наш мир.
— А как мы все этим наслаждались! — сердито заметил Чейд.
Я не мог понять, что меня задело в этих словах.
— Ну ты наслаждался этим достаточно и даже получил кровь дракона.
— С паршивой овцы хоть шерсти клок, — прищурился он.
Я обдумал свои следующие слова. Убийцы редко говорили о морали. Мы делали то, что нам приказывали. Но за эту кровь отвечал только Чейд. И я все-таки осмелился спросить:
— Что ты ощущал, покупая кровь… существа, которое размышляет и разговаривает? Которое скорее всего убили, чтобы взять эту кровь?
Он непонимающе посмотрел на меня. Сощурил зеленые глаза, засверкавшие льдом.
— Странно слышать это от тебя, Фитц. От человека с Уитом, который сам бегал с волком. Разве ты не охотился на оленей и кроликов, не питался ими? И все-таки люди Древней крови, связанные с такими существами, скажут тебе, что они думают и чувствуют так же, как и мы.
Но они — добыча, а мы — хищники. Мы так и должны поступать друг с другом. Я вздрогнул от этих волчьих мыслей.
— Это так. Человек, связанный с оленем, согласился бы с тобой. Но так устроен мир. Волки едят мясо. Мы брали только необходимое. Мой волк нуждался в мясе, и мы брали его. Без этого он бы умер.
— А без крови дракона умер бы твой Шут, судя по всему, — отрезал он.
Я пожалел, что начал этот разговор. Несмотря на все проведенное вместе время, на то, что он всегда был моим учителем, во многом наши взгляды расходились. Баррич и Верити, подумал я, не очень хорошо повлияли на молодого убийцу. И тут будто откинули занавес: мне пришло в голову, что ни тот, ни другой и не видели во мне королевского наемника. Король Шрюд — да. Но Баррич сделал все возможное, чтобы вырастить меня как сына Чивэла. А — кто знает? — Верити мог считать меня своим наследником.
Это не умалило Чейда в моих глазах. Я всегда думал, что убийцы отличаются от благородных, но ни в чем не уступают им. У них есть место в этом мире. Как у волков. Но я пожалел, что начал разговор, который только обнажил расхождения в наших взглядах. Между нами повисло молчание, и оно казалось бездонным. Хотелось сказать «я не осуждаю тебя», но это было неправдой и только ухудшило бы все. Вместо этого я попытался вернуться к теме и спросил:
— Меня поражает, как ты смог получить это. Для чего ты ее покупал? У тебя была какая-то задумка?
Он поднял брови.
— Кое-где я читал, что это мощное укрепляющее средство. Краем уха я слышал, что герцог Чалседа очень старался получить такой бутылек. Считал, что это вернет ему силы и здоровье. И очень долгое время я внимательно следил за его здоровьем, — легкая, но довольная улыбка изогнула его рот. — А этот пузырек с кровью был на пути в Чалсед и внезапно… свернул в другую сторону. Вместо Чалседа он попал ко мне, — он подождал, пока его слова дошли до меня, и добавил: — Тот дракон уже был мертв. Если бы я отказался от крови, это не вернуло бы его к жизни. А то, что она не попала в Чалсед, возможно, спасло несколько.
Улыбка снова задрожала на его губах.
— А может быть просто не прикончило герцога.
— Я слышал, он умер, когда драконы обрушились на его замок. В этом есть какая-то ирония, не находишь? Существа, на которых он охотился, чтобы продлить себе жизнь, нашли и убили его.
— Ирония. Или судьба. Тебе стоит расспросить своего Белого Пророка о судьбе.
Кажется, он шутил. Скорее всего. Я сказал, как есть:
— После того, как я вернул его из мертвых, он потерял способность предвидеть. Теперь он, как и мы, живет день за днем, продвигаясь по пути в будущее.
— Пути к будущему нет, Фитц, — покачал головой Чейд. — Есть просто путь сейчас. Сейчас — это все, что у нас есть или когда-нибудь будет. Может быть, ты способен изменить свои следующие десять вдохов в своей жизни. Но после этого случай вновь сжимает свои челюсти. На тебя падает дерево, паук кусает тебя за лодыжку, и все твои великие победоносные планы сходят на нет. Сейчас — это все, что у нас есть, Фитц, и сейчас мы просто пытаемся выжить.
Волк во мне согласился с этими словами.
Чейд вздохнул, вздохнул отчаянно и взглянул на меня почти с яростью. Я ждал.
— Ты должен знать кое-что еще. Сомневаюсь, что это поможет вернуть наших дочерей, но ты должен знать все.
Он говорил, сердясь на то, что должен делиться свои секретом, каким бы он ни был. Я ждал.
— У Шайн есть Скилл. И очень сильный.
— Что? — мое недоверие ему понравилось.
— Да, — улыбнулся он. — Как ни странно, талант, у меня настолько слабый, что приходится прилагать силы, работая с ним, в ней расцвел с самой юности. В ее венах течет кровь Видящих.
— Как ты это узнал?
— Когда она была совсем маленькой, она потянулась ко мне. Мне приснилась девочка, которая дергала меня за рукав. Звала меня папой и умоляла забрать ее, — он гордо улыбнулся. — Она сильна в Скилле, Фитц. Настолько сильна, что нашла меня.
— Я думал, она не знала, что ты ее отец.
— Она и не знала. Ее мать бросила ее на деда с бабкой. Они были по-своему хорошие люди. Должен это признать, хоть они и выманили у меня немало денег. Несомненно, меня они недолюбливали, но остались верны своей крови. Она была их родной внучкой, и они воспитывали ее как свою. Так же беспорядочно, как и ее мать, как ни грустно признавать это. Мягкие люди, но недалекие. Сберечь ребенка — еще не значит воспитать его, — сморщившись, он покачал головой. — Мать ненавидела ее с рождения, и Шайн всегда знала это. Но знала и то, что где-то есть ее отец, и жаждала увидеть его. В своих снах она следовала за этим страстным желанием. И наши разумы встретились.
Непривычная для его лица нежная улыбка выдала, что это и есть его самая главная тайна. Его дочь потянулась и коснулась его разума. И он гордился ею, как и силой ее Скилла. Он жалел, что не смог быть рядом и развить ум, который так ярко ощущал в ней. Если бы она была при нем с самого начала, быть может, она бы и смогла унаследовать его место при дворе. Но теперь слишком поздно, подумал я. Эти мысли молнией пронесли в моей голове, но мои собственные горести сразу же перекрыли их.
— Чейд, я считаю, что скорее всего ты первым коснулся ее Скиллом. Как я с Неттл и Дьютифулом, даже не понимая, что делаю. И она ответила тебе. Значит, ты можешь снова связаться с ней, она расскажет, где ее везут, и мы сможем вернуть их! Чейд, почему ты сразу не сделал этого?
Улыбка исчезла как не бывало.
— Ты осудишь меня, — предупредил он. — Но я запечатал ее. Для всех, кроме себя самого. В раннем детстве. Задолго до того, как я привел ее к тебе, я запечатал ее Скилл. Чтобы защитить ее.
Меня затошнило о разочарования, но разумная часть меня была вынуждена согласиться — решение верное.
— Запечатал ее Скилл. Так вот почему она — единственная, кто мог противостоять Слугам, когда все остальные превратились в безвольную скотину.