Меня не впечатлило.
— Если ты не станешь говорить со мной, ты бесполезен. Я прикончу тебя и пойду за Ходженом.
Над моей головой громко каркнула ворона и спикировала, чтобы приземлиться на мое плечо. Она повертела головой посмотрела на моего пленника одним глазом.
— Красный снег! — обрадованно закричала она.
Я улыбнулся и наклонил к ней голову.
— Наверное, она ужасно голодна. Дадим ей для начала твой палец?
Мотли перебрала лапами и подобралась ближе к моей голове.
— Глаза! Глаза! Глаза! — восторженно закричала она.
Я старался не выдать, как этот крик встревожил меня. Меч все еще упирался в его грудь. Кончик его медленно и неумолимо проталкивался сквозь защитные слои одежды. Я наблюдал за углами глаз и ртом пленника. Видел, как он сглотнул, и в тот момент, когда он попытался выскользнуть из-под меча, я крепко пнул его в то место, где кончаются ребра. Меч проткнул одежду и впился в тело. Я постарался, чтобы рана была не очень глубокой.
— Ну не надо, — мягко попросил я.
Я наклонился над ним и предложил:
— Говори. Начни с самого начала. Расскажи, кто и зачем тебя нанял? Пока ты говоришь, больно не будет. Когда замолчишь — боль вернется. Большая боль. Начинай.
Я смотрел ему в глаза. Один его взгляд метнулся в сторону лагеря. Второй — к вороне. Спасения для него не было. Он облизал потрескавшиеся губы и медленно заговорил. Я понимал, что он пытается выиграть время, но не возражал.
— Все началось с сообщения. Почти год назад. Ко мне пришел бледный курьер. Мы были удивлены. Мы никак не могли понять, откуда он знает про наш лагерь. Но он все-таки нашёл нас. Он пришел с предложением о куче золота взамен на работу на людей, которые называли себя Слугами. Они были из далекой страны. Я спросил, откуда эти чужаки знают про меня, и он сказал, что мое имя есть во многих пророчествах в их религии. Он сказал, что они знают мое будущее, что много раз видели, что если я сделаю так, как они хотят, то не только принесу им огромную пользу, но и добьюсь той власти, которая по праву принадлежит мне. В их пророчествах я был фигурой изменений. Если бы я сделал то, что они просили, я бы изменил будущее мира.
Он замолчал. Очевидно, он был польщен такими заявлениями и, возможно, надеялся впечатлить меня. Он ждал. Я молча смотрел на него. Возможно, я немного пошевелил мечом. Он задохнулся. Я улыбнулся ему, и он продолжил.
— Он заверил меня, что помощь им приведет меня на путь к славе и власти. Путь. Как часто они говорили о «пути». Он прибыл с деньгами, просил меня собрать людей и направиться в порт на Пиратских островах. Там у него стояла целая армия прорицателей и провидцев, которые могли бы направить нас к успеху, потому что могли предсказать самую лучшую тактику. Они могли бы выбрать «один путь из многих», который лучше остальных привел бы нас к цели. И он намекнул тогда, что с ними идет особенный человек, который может сделать так, что нас невозможно будет отследить или увидеть.
Я слышал, как топор начал рубить дерево. Наконец-то парень нашел инструмент. Ворона перескочила на ветку над моим пленником и насмешливо посмотрела на него.
— И ты поверил этому?
Он почти вызывающе посмотрел на меня.
— Это правда. Они показали нам его, когда мы отправились на Пиратские острова. Он заставил одного из моих людей забыть, где находится дверь в комнату. А другого — забыть его имя. Они положили еду на стол, спрятали ее от нас, а затем снова показали. Мы были поражены. В порту стоял корабль с экипажем. Они заплатили нам золотом только за разговор. Пообещали, что если мы поможем им найти Нежданного сына, они дадут нам еще больше золота, намного больше!
Он недовольно нахмурился.
— Одно мне только не нравилось. Тот, кто торговался с нами на Пиратских островах, была женщиной. Этого мы не ожидали. Курьер, которого они прислали первым, был мужчиной. Затем, когда нам показали человека, который мог творить магию, он оказался мягким и пухлым существом, которое дрожало и пугалось приказов женщины. Мы никак не могли этого понять. Почему человек, имеющий такую власть, сам не изменит этот мир, как захочется?
Я подумал то же самое, но промолчал.
— Мне холодно, — сказал пленник. — Ты сам сказал, что я старик. И я не ел со вчерашнего дня.
— Жизнь жестока. Представь, что ты ребенок, которого мучает насильник. У меня к тебе столько же жалости, как и у тебя было к ней.
— Ребенку я ничего не сделал!
— Ты позволил этому случиться. Ты ведь был командиром.
— Это было не мое дело. Ты-то когда-нибудь был в битве? В одно мгновение случается много всего!
— Это была не битва. Это был налет на неохраняемый дом. И ты украл маленькую девочку. Моего ребенка. И женщину, которая была под моей защитой.
— Хех. Обвиняешь меня, а сам не смог защитить их.
— Это правда.
Я на палец вжал меч в его грудь, и он, не удержавшись, вскрикнул.
— Знаешь, мне очень не нравится вспоминать об этом. Почему бы тебе не продолжить? Не рассказать о том, как гордые чалсидианские солдаты продали себя, словно шлюх, за золото в рабство женщине и пухлому мужчине.
Он продолжал молчать, и я слегка повернул меч в его груди. Он издал звук, будто его вот-вот вырвет.
— Я не просто командир, не просто какой-то там человек! — выдохнул он, и я слегка отпустил меч. Выступила кровь. Он приподнял голову, посмотрел на нее и тяжело задышал. — Я Эллик. Я был вторым после герцога Чалседа, когда он сидел на троне. Он пообещал мне, что после него я буду править Чалседом. Я должен был стать Элликом, герцогом Чалседа. Затем пришли проклятые драконы. И его шлюха-дочь, которую мне подарил ее отец, повернулась против собственного народа и объявила себя герцогиней! Она сидит на троне, который должен принадлежать мне! И именно поэтому я продал свой меч. Чтобы вернуть себе свое. Вот что они видели, эти бледные пророки и прорицатели! Что это исполнится!
— Скучный ты.
Я присел на корточки рядом с ним, отложил меч и достал нож. Повертел его в руках. Длинный, острый. Я поймал зимний свет на клинке и наклонил его, пуская солнечный зайчик.
— Итак. Женщина и ребенок.
Некоторое время он тяжело дышал. Я помахал ножом, и он бешено замотал головой. Набрав воздуха, он заговорил быстро, рублеными фразами:
— Мы сели на корабль. Когда пришли в порт, нас спрятали, вместе с оружием. Мы думали, будут вопросы… в доках, пошлины там… запросы. Но ничего не было. Казалось, что мы просто исчезли. Мягкий человек вел нас… и мы покинули корабль… и лошадей спустили… и поскакали через город. И ни одна голова не посмотрела нам вслед. Мы были как призраки. Даже когда мы начали смеяться… и даже кричать на людей на улице. Никто нас не замечал.
На мгновение его глаза закатились, показались белки. Неужели я зашел слишком далеко? Кровь из раны все сочилась, затемняя рубашку. Он еще раз набрал воздуха и посмотрел на меня.
— Она говорила, куда идти. Мальчик нас прятал. Мы скоро привыкли ко всему. Мы украли сани и упряжки. Бледные люди точно знали, где их найти. Невидимые, мы прошли через города, жирные, богатые города. Как много мы могли бы сделать. Но эта женщина всегда говорила «нет». И «нет». И «нет». И каждый раз я говорил «нет» своим людям. И они повиновались. Но все хуже думали обо мне. Хуже и хуже. И я сам чувствовал, как это… странно.
Он помолчал, тяжело дыша через нос.
— Мне холодно, — сказал он снова.
— Говори.
— Мы могли бы взять что угодно. Могли бы пойти в Баккип. Сняли бы корону с головы вашего короля, если бы этот мальчик был под нашей властью. Мы могли бы вернуться в Чалсед, пойти и убить ту тварь, которая сидит на моем троне. Если бы мальчик доверял нам. Мои люди это знали. Мы говорили об этом. Но я не мог ничего сделать. Мы просто выполняли то, что она приказывала. Поэтому мы отправились туда, в тот большой дом, — не поворачивая головы, он посмотрел на меня. — Это был твой дом, да? Твое поместье? — он облизнулся и в его глазах блеснула алчность. — Богатое. Жирная добыча. Как много мы там оставили. Хорошие лошади. Бочки с коньяком. «Берем только сына», сказала она. И мы повиновались, как рабы. Мы взяли мальчика и его служанку, поехали обратно, к кораблю. Двигались по вашей земле, как мерзкие трусы.
Он моргнул. Его лицо становилось бледнее. Но мне было все равно.
— Потом я понял. Она использовала мальчика, чтобы замутить мой разум. Сделать меня слабым. Поработить меня! Поэтому я ждал. И мы строили планы. Мой ум прояснялся, когда мальчик колдовал над другими. Поэтому я подождал, пока волшебный мальчик окажется далеко от нас. Это когда-нибудь должно было случиться. И я однажды сделал это. Отослал его с моими парнями. А пока его не было, я выступил против этой бабы. У меня легко получилось забрать Винделиара. Я отправил своих людей навстречу разведчикам и сказал им, что ему передать. Он работал над городом и не думал следить за мной. Я оставил его с нами, и она ничего не могла сделать. А на следующий день мы проверили его. Средь бела дня мы ограбили город, и жители ничего не заметили. Мы просто сказали Винделиару, что это то, чего пожелала та женщина. Будто она хотела, чтобы мы развлеклись. Чтобы он взял в городе все, что ему понравится, и съел все, что захочется. Он спрашивал нас, действительно ли это его истинный путь. Мы заверили его, что да, конечно. Это было так легко. Он был глупым, почти дурачком. Поверил нам.
Пленник откашлялся.
— Все могло сложиться отлично. Если бы не эта дура. Дура, да. У нее в руках был настоящий подарок. Тот мальчик, который мог туманить разум. Но она не использовала его так, как могла бы. Она хотела… твоего сына.
Я не стал поправлять его.
— Что стало с пленными? С женщиной, которую вы увезли, и ребенком?
— Дерзкий крысеныш. Я сбил его с ног. Уродливый маленький ублюдок. Глаза вылупит и смотрит. Сам виноват, что заболел.
Мне потребовалось все самообладание, чтобы не ткнуть ножом в его глаз.
— Ты поранил его?
— Сбил с ног. Вот и все. Нужно было сделать больше. Никто не смеет говорить… мне… так.