Мне так не казалось, однако что-то в его лице убедило меня в том, что он прав. Ли принесла нам чай и широко раскрытыми глазами посмотрела на сидящего рядом со мной Персиверанса в роскошной ливрее с моим атакующим оленем на груди. Она смущенно улыбнулась ему. Он машинально поправил жилет, и вдруг я увидел его другими глазами. Пер уезжал конюшенным мальчиком, а вернулся молодым мужчиной на службе у принца. Человеком, убившим их заклятых врагов и приехавшим домой с деньгами для матери.
Когда к нам присоединилась Фоксглов, ее лицо было мрачным. Она хранила молчание, пока Ли принесла ей свежий чай и расставляла перед нами хлеб, масло и джем. Когда девушка вышла, Фоксглов заговорила:
− Я понятия не имела - что тут произошло, Фитц. Не удивляюсь, что ты вернулся в Баккип таким подавленным. Девушка, которая разбирала мои вещи, раньше была горничной леди Шун и помогала с твоей девочкой. О, Фитц! Я не понимала и половины того, что выпало на твою долю. Пожалуйста, прости меня.
Я недоуменно посмотрел на нее. Ли вернулась с овсянкой и опять ушла.
− Что простить?
− Я отдалилась от тебя после... Фитц, я видела, что ты сотворил с теми двумя мужчинами. Теперь я поняла. Это все, что я хотела сказать.
Я кивнул, как будто соглашаясь, хотя на самом деле мне просто хотелось прекратить все разговоры на эту тему. Не чувствуя аппетита, я принялся за еду.
Остаток дня тянулся бесконечно. Я переделал все, что собирался. Проверил, как отстраивают конюшни, и предложил внести небольшие изменения. Нашел в деревне человека, умеющего дрессировать собак, и попросил его помочь девочке из конюшни сделать из бульдога полезного зверя. Узнал, сколько лошадей и скота сгорело и сколько нужно взамен. Я попросил представителя Скилла передать мои распоряжения леди Неттл. Синчу я сказал, что оставляю его главным в конюшнях, он казался подходящим для этой должности. Я привел в порядок наши счета в Ивах и Дубах-на-Воде, чтобы успокоить торговцев и поблагодарить их за то, что так долго продавали нам товары в кредит.
Все эти повседневные дела, которыми раньше пренебрегал, теперь я привел в порядок. Я договорился, чтобы счета ежемесячно посылали Риддлу в Баккип. Я не оставил без внимания ничего. Диксон хорошо справлялся с работой управляющего и вызвал у меня доверие. Он показал мне аккуратные книги со счетами, и я решил оставить его на этой должности. Ничего нельзя поделать с тем, что он не Ревел. Хватит его недолюбливать и пора передать ему дела умершего человека.
Я рассчитывал остаться на десять дней. Но уже на второй был готов возвращаться в Баккип. Настал вечер, в своем кабинете я собирал личные вещи, которые возьму с собой в замок. Я развел огонь в камине и планомерно бросал туда старые свитки. Не хочу оставлять здесь ничего своего. Я был уверен, что больше не вернусь сюда. Временами я вообще не думал, что останусь в живых. Поэтому достал свои сокровища из сундука в моей комнате, альбомы Молли, вещи, принадлежавшие Пчелке, и тщательно все упаковал вместе с поделками Шута и самыми ценными свитками, присланными Чейдом для перевода.
Я посмотрел на предметы, которые поедут со мной в Баккип. До жалости маленькая коллекция, определяющая человеческую жизнь. Резные фигурки, сделанные Шутом в лучшие времена. Последняя рубашка, сшитая для меня Молли, слишком драгоценная, чтобы ее носить.
Я подумал о том, что оставляю здесь. Все вещи Молли, которые я отдал Пчелке, будут храниться в ее комнате. Гребни и расчески. Книги о растениях, с выгравированными и нарисованными картинками, по которым Молли учила Пчелку читать. Я вспомнил, как она носила пояс Молли с маленьким ножом. Несомненно, похитители отобрали его, и он потерян навсегда. Я закрыл глаза. Я хотел снова ощутить запах жены. Когда-то я разрешил Пчелке забрать все свечи Молли, и она перенесла их в свою комнату. Всего несколько, решил я. Возьму несколько в память об обеих.
Я брел через погруженный в тишину дом. Холодное и пустое место, выдолбленная ореховая скорлупа, опустошенная бутылка из-под бренди. Дом наполнял мрак, который не мог разогнать свет моей свечи. Я задержался перед дверью Пчелки и на мгновение притворился, что она спит в тепле и безопасности в своей постели. Но секундой позже открыл дверь в промозглую комнату, где пахло запустением.
Сначала я заглянул в изящный платяной шкаф, который ей предоставил Ревел. Все вещи в шкафу были аккуратно сложены, и это казалось удивительным для ребенка. Мое сердце сжалось, по щекам потекли слезы, когда я увидел, что ее горничная Керфул сложила на полке сокровища, которые я купил моей девочке на рынке. Здесь был маленький ящик с ракушками. Красный пояс, украшенный цветами. Слишком большие для нее ботинки. На крючке висела сумка с безделушками, присланными мной из Баккипа. Ее так и не открывали, ими так и не восхищались. Новые туфли, предназначенные для ребенка, который никогда их не наденет. Она бежала в том, что на ней было надето в день нападения: в тапочках, без теплого плаща, без рукавиц. Раньше я не думал, что ей пришлось бежать по глубокому снегу в домашней одежде.
Я закрыл дверцу шкафа. Нет. Свечей здесь нет.
Одна наполовину сгоревшая свеча из ее старой комнаты стояла у кровати. Подсвечником служила раковина. Я взял свечу и ощутил слабый аромат лаванды. Я открыл ящичек − там они и лежали в ряд, как часовые из воска. Лавандовые, из жимолости, сирени и розы. Возьму только четыре, решил я и, будто ребенок, который не может выбрать, закрыл глаза, чтобы взять наугад.
Вместо свечей мои пальцы коснулись бумаги. Нагнувшись, я заглянул внутрь. Придавленный с одной стороны свечами, там лежал старый альбом, в котором Пчелка училась писать буквы. Я зажег свечу в подсвечнике и уселся на пол. Пролистывая альбом, я увидел ее рисунки − цветы, птицы и насекомые, прорисованные точно и аккуратно. Переворачивая один лист за другим, я вдруг наткнулся на страницу, где что-то написано. Не дневник снов, а ежедневные события. Я прочитал это очень медленно.
Так я впервые узнал, как она освободила свой связанный язык, эту историю она не доверила мне. Я читал о котенке, который теперь стал взрослым котом. Впервые я узнал о Волке-Отце, и как она заблудилась в шпионском лабиринте в ту ночь, когда я уехал встречать Чейда. Волк-Отец? Ночной Волк или детская фантазия? Нет. Уит никогда не действовал таким образом. Затем я оказался на странице, где описывалось, как Лант стыдил ее и насмехался над ней перед другими детьми, и в моем сердце вспыхнул гнев.
Я перевернул страницу. Здесь почерк стал тверже. Она записала обещание, которое я дал ей. «Он сказал, что всегда будет на моей стороне. Буду ли я права или нет».
И тогда это накатило. С отсрочкой на недели, оно взорвалось во мне. Душераздирающее горе без слез. Ярость убийства. Жажда разорвать в клочья. Я не мог ничего исправить, но мог заставить кого-то заплатить за то, что случилось. Из-за них я потерял ее. Я не встал на ее сторону. Ее похитили, а я ничем не мог помочь, и теперь ее нет, она разорвана на нити, затерянные внутри камня Скилла. Они изувечили и ослепили Шута, уничтожили в нем мужество и полностью подавили веселый нрав. И что сделал я? Почти ничего. Где-то в далеких краях они едят, пьют, спят и не думают обо всех ужасных вещах, которые они сотворили.
Пчелка верила в меня. Она нашла поддержку и смелость в словах, которые я сказал тогда. Как и Шут. Он прошел длинный путь, замерзающий, сломленный и одинокий, чтобы попросить у меня воздаяния. Воздаяние слишком задержалось. Внезапная ярость и твердое решение отомстить загорелись во мне жарче любой лихорадки. Слезы прорвались.
Папа?
Неттл ворвалась в мои мысли. Я ощутил ее смущение и беспокойство. Должно быть, я рассеивал мысли. Я не мог сдержать того, что чувствовал. Мое скрытое решение вырвалось из меня.
Я больше не могу медлить. Я не увижу рождение твоего ребенка, не подержу на руках своего первого внука. Неттл, прости. Я должен идти. Я должен отомстить за нее. Я должен отыскать людей, пославших к ней убийц, и отомстить за нее. Я понятия не имею, как далеко я отправлюсь, но я должен идти.
Некоторое время я ничего не чувствовал с ее стороны. Она закрылась так плотно, что я мог только ощущать ее присутствие где-то здесь. Она была гулким звуком, словно доносящимся из поднесенной к уху морской раковины. Я ждал.
Я знала, что ты уйдешь. Я надеялась... ладно. Знаю, что ты должен идти. Риддл сказал мне, что тебе придется уйти, − она опять помолчала. −Если бы ты мог, то ушел бы за ней сразу. Прямо через камень Скилла.
Да.
Снова пауза.
Я пойду к королю Дьютифулу и расскажу ему, почему считаю, что он не должен возражать. Честно говоря, противодействие тебе не приведет ни к чему хорошему. Я увижу тебя перед уходом?
Я буду путешествовать через порталы Скилла. Поэтому я должен вернуться в Баккип. Постараюсь собраться с мыслями. Я вернусь на лошади. Мне нужно посоветоваться с Шутом по поводу дороги. Поэтому да, ты увидишь меня перед отъездом.
В молчании мы оба задавались вопросом, а вернусь ли я вообще.
На самом деле, когда я потянулась к тебе этим вечером, я хотела поделиться новостями о Шуте. И угодила в твою бурю.
Новости о Шуте?
Он исчез.
Еще одна потеря. «С тобой или без тебя», − вот что он сказал. Без меня он бы не ушел. Или ушел? Он был так напуган. И так устал ждать от меня действий.
Давно он пропал?
Не знаю. Как минимум, еще утром. Кетриккен хотела навестить Шута, а его не оказалось в комнате. Сначала она обрадовалась, думая, что он пошел увидеться с Чейдом или, наконец, решил выйти подышать. Но вечером она вернулась, а Шута все еще не было. К Чейду он не заходил. Никто его не видел.
Вы спрашивали его слугу Эша?
Шут отослал его в город с поручением, купить копченой рыбы. Слуга вернулся после того, как мы начали поиски. Он также волнуется, как и мы.
Я хотел было ей солгать, но тут же остановился. Наверное, я также устал от секретов, как и Дьютифул. Наверное, мне просто нужно быстро ответить.