— Правда? Что ж, ты можешь сделать его, и утром я буду рад увидеть, что он подействовал. — Я уже почти решил уйти, но, вспомнив мальчишескую гордость, обернулся. — Персиверанс. Держись подальше от любого из роустеров. Тебе понятно?
Он опустил глаза.
— Сир, — с несчастным видом согласился он.
— С ними разберутся, но не ты.
— Они плохие люди, — тихо сказал Персиверанс.
— Держитесь подальше от них. — предупредил я обоих и покинул конюшни.
Глава двадцать первая. Винделиар
Давайте поговорим о забывчивости. Все мы можем воскресить в памяти случаи, когда о чем-то забывали. Пропустили встречу с другом, сожгли хлеб или положили вещь и забыли - куда. Это забывчивость, о которой нам известно.
Но есть и другая забывчивость, та, о которой мы редко задумываемся. Пока я не упомяну фазу Луны, то маловероятно, что она придет вам на ум. Она вытесняется едой, которую вы едите, или дорогой, по которой вы идете. Ваш ум не сосредоточен на Луне, и поэтому на тот момент вы забыли о ней. Или, правильнее сказать, вы не вспоминаете эту информацию в это конкретное время.
Если я войду в комнату, когда вы зашнуровываете ботинки, и скажу: «Сегодня будет прекрасная Луна», то вы сразу о ней подумаете. Но пока вам не напомнили, вы забыли о Луне.
Можно легко понять, что в большинстве моментов жизни мы забываем почти все о мире вокруг нас, кроме того, что требует нашего внимания.
Талант полу-Белых чаще всего заключается в подглядывании будущего во снах. Но немногие из них могут нащупать будущее на расстоянии вздоха, будущее, в котором выбранный нами человек не вспомнит о том, что мы хотим от него скрыть. Эти немногие могут убедить выбранного человека остаться в состоянии не-вспоминания. Таким образом, обладатель этого редкого таланта может сделать событие или человека почти невидимым, почти забытым. У нас есть записи о полу-Белых, которые удерживали в таком состоянии одного человека. У нас есть записи о нескольких полу-Белых, которые могли заставить забыть о каком-то событии даже группу до шести человек. Но я верю, что у юного студента Винделиара мы обнаружили действительно выдающийся талант. Даже в семилетнем возрасте он мог управлять умами двенадцати моих учеников и вынудить их забыть о голоде. Поэтому я прошу отдать его мне для обучения конкретно в этом направлении.
— Из служебных архивов, Лингстра Двалия
Мне стало лучше. Все так говорили, даже Шун. Я не была в этом уверена, но было бы слишком сложно спорить с ними, и я не спорила. Моя кожа перестала облезать, лихорадка тоже прекратилась, я не дрожала и могла ходить, не спотыкаясь. Но было очень трудно прислушиваться к людям, особенно если одновременно говорили несколько человек.
Путешествие осложнялось, вместе с этим росло напряжение между Двалией и Элликом. Нам требовалось пересечь реку, и они потратили целый вечер на споры о том, где это лучше сделать. Это был первый конфликт между ними, который мне довелось увидеть. Они развернули какую-то карту, встали с ней между нашим и калсидийским кострами и спорили, спорили. Проблема возникла из-за способа переправки через реку. В одной из окрестных деревень был паром, и калсидиец настаивал на нем. Однако Двалия утверждала, что для Винделиара это будет слишком тяжело:
— Ему придется не только подавить воспоминания у всех, кто там еще будет ждать переправы, но и затуманить разум паромщику. И не один раз, а три, пока мы не перевезем всех лошадей и сани.
Двалия предлагала пересечь реку по мосту, построенному чуть дальше по течению, но теперь уже возражал Эллик, потому что дорога к мосту шла через довольно крупный город.
— Это идеальное место для засады, — возмущался он. — И если мы не можем затуманить работников парома, как нам одурачить целый город?
— Мы пойдем глубокой ночью. Быстро через город, пересечем мост и потом так же быстро прочь из торговой части города на другую сторону.
Я оперлась на Шун, все ее тело было напряжено, она сосредоточенно вслушивалась. Я устала от их разговоров и затосковала по тишине. Тишине и настоящей еде. Охота была неудачной, и все, что у нас было за эти два дня —каша и коричневый суп. Сани были перегружены, лошади загнаны. Калсидийцы сидели верхом в ожидании решения, лурики стояли рядом с ними. Все мы ждали, пока Двалия и Эллик придут к соглашению. Мост сегодня ночью или паром завтра? Мне было все равно...
— Как они попали на эту сторону реки в первый раз? — тихо спросила я у Шун.
— Заткнись, — сказала она таким резким голосом, что я подчинилась. Я приложила все усилия, чтобы сосредоточиться и прислушаться внимательнее.
Говорила Двалия. Она заметно нервничала, судорожно прижимая к груди руки, сжатые в кулаки.
— Паром слишком близко к Баккипу. Нам нужно переправиться как можно скорее и убраться подальше. Как только мы пересечем реку, мы можем пойти через холмы...
— Снова холмы. Пока ты не согласишься ехать по дорогам, сани будут вязнуть в рыхлом снегу, — продолжал браниться Эллик. — Бросим сани. Они только замедляют нас с тех пор, как ты украла их.
— У нас нет другой повозки. Нам придется бросить палатки.
— Ну так и оставим их, — пожал плечами Эллик. — Без них мы будем двигаться быстрее. Твоя женская одержимость комфортом — вот что нас замедляет.
— Не смотри на них, — прошипела мне на ухо Шун, и я поймала себя на том, что удивленно таращусь на обоих. Они никогда не спорили так подолгу. Обычно Винделиар приходил, улыбался и странно покачивался, и мы все делали то, что хотела Двалия. Я сощурила глаза, притворившись, что дремлю. Двалия явно была расстроена. Вот она посмотрела в нашу сторону, и Шун наклонилась вперед, чтобы поворошить затухающий костер.
Возле лагеря появился Винделиар, видимо он где-то бродил все это время и пропустил спор. На лице его, как всегда, блуждала полуотсутствующая улыбка. Остановившись у нашего костра, он озадаченно оглянулся.
— Почему вы не в санях? Разве мы не отбываем в скором времени?
Его удивление было понятно: ночь сгущалась вокруг, и обычно к этому времени мы уже были далеко от дневной стоянки.
Двалия повысила голос, чтобы ответить ему.
— Да, мы скоро отправимся. Потерпи, Винделиар. Давай вместе подождем, пока Эллик решит, что мы должны делать.
Тогда впервые я увидела - как это делает Винделиар. Он начал продвигаться к ним, одновременно все больше улыбаясь и раскачиваясь. Подобравшись к Двалии, он уже почти извивался и стал странно похожим на маленького пухлощекого мальчика. Вот он посмотрел на Эллика, склонив голову, тот ответил сердитым взглядом. Двалия мягко заговорила:
— Герцог полагает, что переправляться паромом для нас слишком опасно. Он слишком близко к Баккипу. Но если мы поторопимся, то будем у моста сегодня ночью. И, возможно, переправимся и даже будем в предгорьях до того, как солнце взойдет высоко. И оттуда двинемся к Солевой впадине и кораблю.
Эллик нахмурился.
— Я такого не говорил, — проворчал он.
Двалия тут же неожиданно извинилась.Она сложила руки под подбородком и склонила голову.
— Мне очень жаль. Так что вы решили?
Он выглядел довольным ее покорностью.
— Я решил, что мы пойдем по мосту. Сегодня ночью. Если ты сможешь быстро управиться со своими ленивыми людьми, усадить их на коней и вывести на дорогу, мы можем оказаться в предгорьях прежде, чем солнце поднимется высоко.
— Конечно, — сказала Двалия. — Раз вы так говорите, очевидно, что это самый разумный выход. Лурики! По коням! Коммандир Эллик принял решение. Одесса! Сейчас же грузи Шайсим на сани. Соула и Реппин, приступайте к окончательной погрузке! Он хочет, чтобы мы отправлялись немедленно.
И Эллик стоял, удовлетворенно улыбаясь, пока все мы выполняли его приказы. Затухающие костры были присыпаны снегом, я поспешила в сани. Я снова притворилась совсем ослабевшей, и лурики препоручили меня заботам Шун. Винделиар и Двалия забрались в сани последними. Никогда еще не видела, чтобы люди были так довольны собой...
Эллик пролаял свои команды, и наша компания сдвинулась с места. Когда мы немного отъехали от прежней стоянки, я прошептала Шун:
— Ты видела это?
Она не поняла меня.
— Да. Мы недалеко от Баккипа. Сиди тихо.
Я замерла.
Мы перешли мост в ту же ночь. Неподалеку от спящего ночного города Винделиар слез с саней, пересел на коня и поехал во главе процессии рядом с Элликом. Утром, когда мы отдалились от моста, достигли покрытых лесом предгорий и разбили лагерь, Эллик хвастался всем, с какой легкостью мы все провернули.
— Что ж, теперь мы на северной стороне реки, осталось немного, пересечем лишь несколько городков и холмы. Как я и говорил, мост был наилучшим выбором.
Двалия улыбнулась и согласилась.
Но несмотря на то, что Эллика убедили выбрать мост вместо парома, это не делало наше путешествие через холмы проще. Он был прав насчет саней. Двалия продолжала настаивать, что мы должны всячески избегать дорог, поэтому солдаты на лошадях прокладывали путь для тяжеловозов, тащивших сани. Все это было нелегко, и Эллик подшучивал над тем, как мало мы продвигались каждую ночь.
У нас с Шун было мало времени, чтобы поговорить наедине.
— Они упоминали корабль, — сказала она мне как-то, когда мы присели в кустах по нужде. — У нас должен быть хоть какой-то шанс сбежать, даже если придется прыгнуть в воду. Что бы ни случилось, мы не должны позволить им забрать нас в море.
Я согласилась с ней, однако сомневалась, что у нас будет возможность удрать от похитителей.
Я постепенно поправлялась, но скудная пища, постоянное движение и сон в холоде сами по себе были хуже любой болезни. Как-то вечером, после более чем скромного ужина, мы поднялись, чтобы продолжить наше путешествие, и я едва не упала от головокружения - моему организму явно не хватало этой несущественной пищи. Отправляясь вслед за Шун к палатке у костра, я беспечно сказала ей: