тв. Но неважно. Они мне нужны. Фоксглов записала их имена и дала им звания. Никто, по видимости, не остался доволен, но никто не стал и возражать. Строем они пошли за ней. Сразу же она отсеяла четверых. Я предпочел не спорить с ее решением.
После этого я оставил Фоксглов раздавать им приказы. На рассвете они должны быть в полной готовности и с четырехдневным запасом пищи. Они обязаны быть достаточно трезвы, чтобы ехать, одеты в подходящую зимнюю одежду и вооружены для ближнего боя. Последнее вызвало у них интерес, но мы не стали давать им больше информации. Я сообщил им о королевском решении.
— Мне передал вас король Дьютифул. Те из вас, кто хорошо себя проявит в ближайшие десять дней, останутся частью моего войска уже в других цветах. Роустеры как отряд будут расформированы. Те, кто покажет себя трусами, ленивыми или попросту глупыми, будут уволены. Это все, что я хочу вам сказать.
Фоксглов отпустила их, и мы смотрели, как они, сутулясь, уходят.
— Сейчас они ненавидят тебя, — заметила она.
— Мне все равно.
— Тебе не будет все равно со стрелой в спине.
Я скривился в кислой улыбке.
— Думаешь, я поеду во главе?
Я тщательно обдумал свои следующие слова.
— Выезжайте на рассвете, я догоню вас. И пусть никто из носящих мой знак Бастарда не рискует стрелой в спине. Роустеры поедут впереди.
— Гвардия Бакка будет готова, — пообещала она.
Я кивнул. Она прищурилась, еще больше хмурясь.
— Что ты собираешься делать, Фитц?
— Я собираюсь освободить свою дочь.
Я ушел, оставив ее наедине с ее подозрениями.
В конюшнях я оседлал чалую и проверил, надежно ли закреплена моя седельная сумка. У меня было приподнятое деятельное настроение. Так хорошо наконец делать что-то, перестать ждать. Я наполнил мешок зерном для чалой и добавил его к своему багажу. Я как раз заканчивал, когда вошел Персиверанс.
— Это я должен делать! — возмущенно воскликнул он.
Я улыбнулся.
— Тебе бы понравилось, если бы другой человек седлал для тебя твою лошадь?
— Конечно, нет! — его негодование усилилось.
— Ну вот, — сказал я и засмеялся.
Он выглядел удивленным. Скорее всего, он прежде не видел, чтобы я смеялся.
— Что вы делаете? — требовательно спросил он.
— Собираюсь на долгую прогулку. Я вырос здесь, но прошло много времени с тех пор, как я был на этих холмах. Возможно, я вернусь поздно. Вниз по реке есть трактир, куда я часто ходил молодым, я собираюсь поужинать там сегодня.
— С боевым топором?
— Ах, это. Я пообещал Фоксглов передать его кузнецу, которому она доверяет. Она хочет удлинить ручку.
На минуту воцарилось молчание. Он колебался.
— Очень хорошо, сир. Хотите, чтобы я поехал с вами?
— Нет, нет необходимости.
Гораздо более мягким голосом он спросил:
— Есть ли новости о Пчелке, сир? Леди Пчелке?
Я сделал вдох. Не лгать.
— Многие задействованы в поисках.
Он кивнул, а затем открыл для меня дверь конюшни, и я вывел чалую. Будто смахивая муху с холки, она встряхнулась всем телом, показывая, как ей не терпится в путь.
Мне тоже, — сказал я ей. - Мне тоже.
Глава двадцать третья. Обязательства и связи
Я полагаю, что это самый старый свиток из библиотеки Скилла, и я перевел его двенадцатью разными способами со своими студентами и учениками. Двое из учеников были джамелийскими жрецами Са. Двое других были мудрецами с Внешних земель. Двое из этих двенадцати переводчиков предположили, что свиток — хитрая подделка, созданная для продажи.
Если допустить, что этот свиток подлинный, высока вероятность, что его перевод со старейшего источника написал тот, кто создал Скилл-колонны.
Я полагаю, что этот свиток ранее был в хорошем состоянии, поскольку Регал продал его в далекие времена войны Красных кораблей. Потеря этой информации невосполнима и приводит в ярость, тем более в свете последних событий. То, что последует далее, является моей лучшей интерпретацией того, что осталось от свитка. Я обнаружил его обгоревшим и гниющим на полу зала в Аслевджале. Это означает, что у сгоревшего свитка можно свободно прочесть только начало и конец. Из отчета Фитца Чивэла Видящего становится ясно, что поджог был последней местью Бледной Женщины. Для нас это стало огромной потерей. Того немногого, что осталось, достаточно, чтобы понимать это.
НАЗВАНИЕ: О СТРОИТЕЛЬСТВЕ И ИСПОЛЬЗОВАНИИ КАМНЕЙ-ПОРТАЛОВ.
Строительство нового портала не должно предприниматься без огромной осторожности и согласия Старших. Никогда не упускайте из виду тот факт, что любая магия — это обмен, сделка и покупка. От резки камня и выбора участка до заключительных рунных надписей — процесс создания порталов опасен и требует больших душевных и физических затрат тех, кто совершает эту работу.
Те, кто участвует в этом строительстве, должны быть награждены по заслугам — они годами отдают здоровье, чтобы обеспечить тех, кто приходит после них. Также проявляйте к ним заботу и уважение в их раннем старческом слабоумии. Избавьте их семьи от бремени заботы о тех, кто отдает свои тела и умы для работы — это будет первостепенной задачей для людей, пользующихся плодами их труда.
Главная часть этого свитка сильно повреждена. Слова, которые могут быть достоверно переведены с обугленных фрагментов, таковы:
Так как проход оплачивается физическим телом, акцент должен ставиться на «осознанное родство», сопровождающее связь кровных родственников через руну дракона, отношения через прикосновение рук, «оплаченное кровью», сохраняется через пожизненное добровольное желание «физического контакта», впервые совершенного неосознанно.
Те переводчики, которые могут догадываться, какая информация потеряна, полагают, что она имела отношение к тому, как построить и безопасно использовать камень-портал. Некоторые предполагают, что последовательность слов, которые еще можно прочитать, говорит, что наиболее безопасно проводить тех людей, кто связан кровным родством или эмоциональными связями с тем, кто идет первым. Но такая интерпретация разбросанных слов может быть совершенно неверной.
Все, кто используют портал, платят за это. Цена за каждый портал будет разной. Тот, кто открывает его, платит самую большую цену, и он должен быть полон здоровья и способен понести эту плату, особенно если сопровождает других, в меньшей степени способных к плате за проход. До и после использования портала те, кто извлекает из этого выгоду, должны остановиться, чтобы поразмыслить над жертвой, которую принесли те, кто создавал эти порталы. Поговорите с ними, когда они будут в пределах и за пределами этих коридоров.
Чейд Фаллстар
Чалая лошадь обрадовалась, когда ее оседлали.
Я не переходил на галоп, хотя отчаянно этого хотел. Нет. Я ехал с легким смущением на лице, как человек, отправившийся выполнить приятное повседневной поручение. Я любезно кивнул охранникам у ворот, пожелавшим принцу Фитцу Чивэлу хорошего дня. Я выбрал путь, уводивший из Баккипа к Речной Дороге. Даже тогда я придерживался легкого темпа и чувствовал нетерпение моей лошади. Она ощущала мою жажду скорости и очень хотела разделить ее со мной.
Скоро, — пообещал я ей.
Мы побежим, а потом будем драться! Как одно целое!
Мое сердце упало. Предательство.
Предательство кого?
Лошадь. Прости. Я не хотел этого начинать. Подобное обязательство мне сейчас не нужно.
Я не «лошадь». Я Флитер.
Я промолчал. Она продолжила.
Я ждала тебя долгое время. Пятеро человек требовали, чтобы я им подчинилась, но ни один не смог оседлать меня. И все они, я думаю, понимали это. Зачем еще им нужно было продавать такую совершенную верховую лошадь, как я? Они не могли купить мое сердце, так что продавали меня снова и снова. А затем ты увидел меня, и в этот момент ты понял, что я предназначена для тебя. В два шага ты заявил права на меня, и мы оба знаем, что это было правильно. Не говори мне, что ты можешь уничтожить то, что произошло.
Я сдержал свои мысли. Я не хотел этой связи. У меня не может быть никакой другой связи. Я попытался нащупать внутри себя моего Ночного Волка, но ничего не ощутил. Я сидел на ее спине неподвижно, будто мешок зерна, и думал обо всем остальном. Как далеко мы можем уехать, если отправить ее в галоп? Я мысленно представил карту, размышляя, где можно сойти с королевского тракта и пересечь местность Солевой впадины. Я запомнил тот кусочек карты и надеялся, что память меня не подведет. Думаю, что лошадь сможет бежать галопом по пересеченной местности. Но могу и ошибаться.
Я смогу. Какое-то время меня использовали в качестве охотничьей лошади.
Я начал дотошно перебирать в мыслях оружие, которое выбрал. Меч и нож. Порошки яда, которые я могу подсыпать, чтобы отравить еду, если представится возможность. Шесть крошечных швов с очень мощными ядами. Праща. Я задался вопросом, сумею ли с ней справиться, ведь у меня не было практики уже многие годы.
Я — твое лучшее оружие. Человек, который обучал меня, был похож на тебя. Он отказался от меня. Я тогда была молода и не знала, что были три других лошади, с которыми он проводил столько же времени. Они все были жеребцами. Друзья дразнили его из-за тренировок со мной, говорили, что я никогда не научусь брыкаться и прыгать. Что только жеребцы знают, как драться. Он доказал их неправоту. Он одержал пари и прежде, чем лето закончилось, он продал меня.
Как лошадь может знать о таких вещах, как пари? — эта мысль ускользнула от меня, прежде чем я смог подавить ее.
Она тряхнула головой, немного натянув узду. Я позволил ей это.
Как ты думаешь, что делают конюшенные мальчики, пока ждут распоряжений? Они кидают кости, кричат и передают монеты. Этим я была для человека, который научил меня драться. Броском кости.
Я почувствовал к ней острую симпатию.