Я взглянул на него и попытался сдержать удивление в своем голосе:
— Тебе?
— Просто у меня чувство… что мне нужно пойти с тобой. Ты не должен быть один.
— Я не буду один. Ночной Волк ждет меня.
Я быстро нашел своего брата. Он лежал на животе в снегу немного ниже по дороге от солдат. Они развели небольшой костер и готовили ужин. От этого волку хотелось есть.
Будет у нас конина сегодня?
Посмотрим.
Я повернулся к Кетриккен:
— Могу я взять ваш лук?
Она скрепя сердце передала его мне.
— Ты умеешь с ним обращаться? — спросила моя королева.
Это было прекрасное оружие.
— Достаточно для наших целей. У противников нет никакого достойного упоминания укрытия, и они не ожидают атаки. Если мне повезет, я успею убить одного из них, до того как они поймут, в чем дело.
— Ты застрелишь человека, даже не бросив ему вызов? — слабым голосом спросила Старлинг.
Я увидел, как в ее глазах рушатся последние иллюзии. Тогда я сосредоточился на своей работе.
Ночной Волк!
Мне гнать лошадей в пропасть или просто по дороге? Они учуяли меня и начинают волноваться. Но люди не обращают на них никакого внимания.
Я бы хотел заполучить груз, который на них навьючен, если это можно устроить. Почему убийство лошади беспокоит меня больше, чем убийство человека?
Посмотрим, рассудительно ответил Ночной Волк. Мясо есть мясо, добавил он.
Я повесил на плечо колчан Кетриккен. Снова поднимался ветер, обещая снегопад. При мысли о том, что мне предстоит во второй раз пересекать оползень, у меня тряслись поджилки.
— Выбора нет, — напомнил я себе.
Я поднял глаза и увидел, что Старлинг отворачивается от меня. По-видимому, она приняла мое замечание как ответ ей. Что ж, в некотором роде это и был ответ.
— Если я потерплю неудачу, они пойдут за вами, — осторожно проговорил я. — Вы должны уйти отсюда так далеко, как только сможете. Идите, пока совсем не стемнеет. Если все пройдет хорошо, мы скоро догоним вас. — Я нагнулся над шутом: — Ты сможешь идти?
— Некоторое время, — уныло ответил он.
— Если будет нужно, я его понесу, — с тихой уверенностью произнесла Кетриккен.
Я посмотрел на высокую женщину и поверил ей. Я кивнул.
— Пожелайте мне удачи, — сказал я им и повернулся к осыпи.
— Я с тобой, — внезапно заявила Кеттл. Она перешнуровала свои ботинки и встала. — Дай мне лук и следуй за мной.
На мгновение я лишился дара речи.
— Почему? — спросил я наконец.
— Потому что я знаю, что делаю, пересекая эту скалу. И владею луком не только «достаточно для наших целей». Могу спорить, что подстрелю двоих, прежде чем они поймут, что происходит.
— Но…
— Она хорошо справилась с оползнем, — спокойно заметила Кетриккен. — Старлинг, веди джеппов. Я понесу шута. — Она посмотрела на нас непроницаемым взглядом, — Догоняйте, как только сделаете свое дело.
Я вспомнил, что однажды уже пытался уйти от Кеттл. Если она вознамерилась отправиться со мной, то пусть уж лучше идет рядом, а то еще возникнет у меня за спиной, как призрак. Я сердито посмотрел на нее, но кивнул.
— Лук, — напомнила старуха.
— Вы действительно хорошо стреляете? — спросил я ее, неохотно подчиняясь.
Странная улыбка появилась на ее лице. Кеттл посмотрела на свои скрюченные пальцы:
— Я не стала бы говорить тебе, что умею делать что-то, если бы не умела. Кое-какие из моих прежних навыков все еще при мне.
И мы начали взбираться на каменный завал. Кеттл шла впереди, нащупывая дорогу посохом, а я по ее требованию шел следом. Она не говорила ни слова, только смотрела на землю, на свои ноги и на посох. Я не понял, чем она руководствовалась, выбирая дорогу, но рыхлые камни и снежный наст оставались неподвижными под ее быстрыми шагами. Это выглядело таким простым делом, что я начинал уже чувствовать себя дураком.
Теперь они едят. Никто не караулит.
Я передал это сообщение Кеттл, и старая женщина мрачно кивнула. Я беспокоился, сумеет ли она сделать то, что необходимо. Одно дело — хорошо стрелять из лука, и совсем другое — застрелить человека, который мирно обедает. Я вспомнил слова Старлинг и подумал, найдется ли в мире хоть один человек, который встал бы и бросил вызов, прежде чем убить всех троих. Я коснулся рукояти моего короткого меча. Что ж, давным-давно Чейд обещал мне именно это: убивать для своего короля, не рассчитывая на славу и почести, которые получают его солдаты. Впрочем, не могу сказать, что среди моих боевых воспоминаний есть воспоминания о славе и почестях.
Не откладывая, мы начали спуск с осыпи, двигаясь быстро и осторожно. Кеттл заговорила очень тихо:
— Теперь мы можем идти. Но когда доберемся туда, дай мне выбрать место и сделать первый выстрел. Когда человек упадет, покажись и привлеки их внимание. Они не заметят меня, и я смогу сделать еще один.
— Вы делали такие вещи раньше?
— Это не так уж сильно отличается от нашей игры, Фитц. А теперь нам лучше помолчать.
Я знал, что Кеттл никогда прежде не убивала подобным образом, если вообще убивала. Я начал сомневаться в том, что разумно было отдавать ей лук. В то же время я эгоистично радовался тому, что она со мной. Я боялся потерять мужество.
Может быть, ты начинаешь понимать, что охотиться лучше в стае?
Может быть.
Мы обогнули выступ горы, и перед нами открылся лагерь. Все три гвардейца беззаботно сидели вокруг костра, ели и разговаривали. Лошади уловили наш запах и начали тихо пофыркивать. Но поскольку волк уже некоторое время держал их в напряжении, мужчины не обратили на это никакого внимания. Еще пока мы шли, Кеттл положила стрелу на тетиву и теперь держала лук наготове. В конце концов, это было просто. Безобразное, бездумное, но простое убийство. Она спустила тетиву, когда один из людей заметил нас. Стрела угодила ему в грудь. Остальные двое вскочили на ноги, повернулись, увидели нас и нагнулись за своим оружием. За эти секунды Кеттл успела прицелиться второй стрелой и выпустила ее как раз тогда, когда несчастный гвардеец обнажил меч. Ночной Волк внезапно выскочил сзади и повалил последнего. Он прижимал его к земле, пока я не подбежал и не прикончил человека мечом.
Все это произошло быстро и почти бесшумно. Три мертвеца лежали на снегу. Шесть нервных, покрытых потом лошадей, один бесстрастный мул.
— Кеттл, посмотри, какая у них есть еда, — сказал я ей, чтобы отвлечь от этой ужасной картины.
Она перевела взгляд на меня и медленно кивнула.
Я перевернул тела и внимательно осмотрел их. Эти солдаты не носили цветов Регала, но происхождение двоих совершенно точно можно было установить по их лицам и покрою одежды. Из Фарроу. Третий, когда я перевернул его, чуть не заставил мое сердце остановиться. Я знал его в Оленьем замке, не очень хорошо, но достаточно для того, чтобы помнить, как его зовут. Таллоу. Я сел на корточки и смотрел на его мертвое лицо, стыдясь, что не могу вспомнить ничего, кроме имени. Я решил, что он перебрался в Тредфорд, когда Регал перевез туда двор. Многие слуги тогда уехали. Я пытался внушить себе, что не имеет значения, где он начал. Закончил он здесь. Скрепя сердце я продолжил работу.
Я сбросил тела с края скалы. Пока Кеттл разбирала съестные припасы, откладывая то, что мы могли взять с собой, я снял с лошадей всю упряжь и кладь. Все это последовало за телами гвардейцев. Я проверил их сумки и не нашел почти ничего, кроме теплой одежды. На муле была только палатка. Никаких бумаг. Зачем они нужны членам круга Силы?
Гони лошадей вниз по дороге. Вряд ли они вернутся к хозяевам.
Так много мяса, и ты хочешь, чтобы я прогнал их?
Если мы убьем здесь одну, это будет больше того, что мы можем съесть и унести. Остатки накормят тех троих, которые еще вернутся. У них тут есть вяленое мясо и сыр. Я прослежу, чтобы сегодня твой желудок был полон.
Ночной Волк был недоволен, но послушался меня. Думаю, он гнал лошадей дальше и быстрее, чем требовалось на самом деле, но они, по крайней мере, остались живы. Я не имел ни малейшего представления, каковы их шансы в горах. Скорее всего, они станут добычей снежной кошки или пищей для воронов. Внезапно я почувствовал, что ужасно устал от всего этого.
— Пойдем? — глупо спросил я Кеттл, и она кивнула.
Она запаковала для нас хороший запас еды, но я сомневался, что смогу проглотить хоть кусочек. То немногое, что мы не смогли унести и не смог съесть волк, полетело в пропасть. Я огляделся:
— Если бы я осмелился прикоснуться к этому проклятому столбу, я бы сбросил и его.
Она посмотрела на меня так, будто я предлагал ей сделать это.
— Я тоже боюсь прикоснуться к нему, — сказала она наконец, и мы оба отвернулись.
Вечер опускался на горы, когда мы шли по дороге, и ночь быстро следовала за ним. Я шел за Кеттл и волком по осыпи почти в полной темноте. Ни один из них, по-видимому, не боялся, а я внезапно почувствовал себя слишком усталым, чтобы беспокоиться о себе.
— Не позволяй своим мыслям блуждать, — упрекнула меня Кеттл, когда мы наконец спустились с груды камней и снова вышли на дорогу.
Она взяла меня за руку и крепко сжала.
Мы шли некоторое время уже в полной тьме по гладкой широкой дороге, лежавшей перед нами. Волк бежал впереди, время от времени возвращаясь, чтобы проверить, тут ли мы.
Лагерь уже близко, подбодрил он меня после одного такого перехода.
— Сколько времени ты занимался этим? — спросила меня Кеттл чуть погодя.
Я не стал делать вид, что не понимаю вопроса.
— С тех пор, как мне исполнилось двенадцать, — сказал я ей.
— Сколько человек ты убил?
Это было сказано не так холодно, как можно было предположить. И я ответил ей серьезно:
— Я не знаю. Мой… учитель не советовал мне считать. Он сказал, что это ни к чему не приведет.
На самом деле он выразился не совсем так. Я помнил его слова очень хорошо. «После первого это не имеет никакого значения, — сказал Чейд. — Мы знаем, кто мы есть. От того, сколько раз ты убил, не станет ни лучше, ни хуже».