Обычно я мог запросто увидеть, что находится за рядами скамеек. Правда, обычно скамьи были пустыми. Но не этой ночью.
Очередь за билетами, кажется, не становилась короче, хотя в ней появилось несколько новых людей. Несколько человек входили на стадион. Другие только шли к очереди со стороны грунтовой дороги, где они, видимо, оставили свои машины.
— Эй, — позвал Расти.
Я посмотрел на него. Он по-прежнему лежал за спине, зажимая рану на руке, но теперь он немного согнул колени.
— Что за черт тут происходит? — спросил он.
— Страйкер продает билеты…
— Собака, что с собакой?
— Сегодня тяжелый день для собак, — сказал я.
— Что с ней случилось?
— Откуда же мне знать? Как твоя рука?
— А как ты думаешь? — он отнял руку от раны. Рукав рубашки, потемневший от крови, прилип к коже.
— Тебе придется сделать укол от бешенства, — сказал я.
— А, черт. Не напоминай.
— И нам лучше не пытаться попасть на представление Цирка Вампиров.
— Почему?
— Тебе туда нельзя идти, вот так вот истекая кровью. Кровь привлечет вампиров как приманка — акул. Ты сам так сказал.
— Я?
— Сегодня утром — Слим.
— А, ну… К черту. Я не собираюсь пропустить представление, — он согнул колени, сел и снял рубашку. — Просто невероятно, — пробормотал он, глядя на свою руку. — Чертова псина.
Я кивнул, но он не смотрел на меня, слишком занятый разглядыванием дыр на своей руке.
— Они что, — ворчал он, — сговорились, или что?
Я пожал плечами.
— Думаю, просто совпадение.
— Твой отец разбился из-за какой-то гребаной псины!
— Ну, да.
— Уже не говоря о том одноглазом сокровище.
Когда он это сказал, я представил себе, как Страйкер и его люди закалывают собаку копьями. «Кстати, а где его люди?» — задумался я.
Осмотревшись, я заметил пару людей возле входа на стадион — они проверяли билеты. Остальных я не увидел. Только эти двое и Страйкер.
Расти промокнул ранки свернутой рубашкой.
Только сегодня утром мы занимались порезами Слим, спрятавшись на крыше ларька от нападения другой собаки.
Странно.
И если бы еще одна собака не бросилась под папину машину, все этим вечером шло по-другому. И многого не случилось бы вовсе.
Включая то, что произошло между Слим и мной.
Как все-таки странно, подумал я.
— Как насчет поддержки? — спросил Расти.
Я несколько раз хлопнул в ладоши.
— Ха-ха.
Я забрался в кузов пикапа и сел рядом с ним. Перекинув мне окровавленную рубашку, Расти попросил:
— Сделай мне перевязку, ладно?
— Из рубашки?
— А почему бы и нет? Она все равно испорчена.
— Сегодня просто день испорченных рубашек.
Он нахмурился.
— Чертовски странный день.
— И не говори.
Я посмотрел на рану. Зубы пуделя оставили два изогнутых ряда отверстий на внешней стороне руки, несколькими дюймами ниже плеча. Основное кровотечение уже остановилось, но ранки все еще понемногу сочились. Я оторвал длинную полосу от рубашки и обернул ее вокруг руки Расти. Еще одним лоскутом я закрепил ее на месте.
— Ну вот, так сойдет, — объявил я.
— Спасибочки.[67]
Я посмотрел в сторону ларька. Страйкер по-прежнему стоял у прилавка, но очередь перед ним сократилась до трех человек. Еще несколько пробирались по полю от дороги.
— Ты точно уверен, что хочешь туда попасть? — спросил я.
Как будто были какие-то сомнения.
— Ты что, издеваешься? — сказал он.
— И как мы попадем внутрь?
— У нас же есть билеты. Почему бы нам не войти точно так же, как всем остальным?
— Нам нет восемнадцати.
— ХЗ, — сказал он. Сейчас вряд ли кто-то сейчас подразумевает то же самое под этими буквами. Прежде же даже такой человек как Расти не всегда решался сказать напрямую слова «хуй забей».
Глава 49
Расти перегнулся через край кузова и посмотрел на землю. Я знал, почему. Он думал о пуделе и гадал, что с ним случилось, и не может ли то же самое случиться с ним.
Я думал о том же.
— Что бы это ни было, — сказал я, — думаю, оно уже наелось.
— Вот уж не знаю. Эта собачка была очень маленькой.
— Предлагаешь остаться здесь и слушать представление Цирка Вампиров?
Он зарычал и спрыгнул вниз. Я спустился следом. По-прежнему пригибаясь, мы пробрались между двумя автомобилями. После них ряды машин заканчивались, и нам незачем больше было прятаться. Мы выпрямились и пошли к стадиону.
Справа от нас люди все еще выстраивались в очередь за билетами. Некоторые еще только подходили. Страйкер казался полностью поглощенным своей работой за стойкой. Я хотел бы следить за ним все время, чтобы убедиться в том, что он не смотрит в нашу сторону, но мне приходилось смотреть под ноги.
В отсветах софитов стадиона земля казалась бледно-серой. На ней поблескивали осколки стекла, камни и кочки отбрасывали черные тени, а ямы превратились в темные кляксы. Я искал взглядом тварей, которые здесь водились. Но вместо них видел окурки сигарет, раздавленную пачку «Лаки Страйк», сплющенную пивную банку, грязную белую кроссовку.
Кроссовка Слим?
Может быть, это ее Расти кидал в одноглазого пса. Я хотел было подобрать ее, но она выглядела так, будто по ней проехала машина. И неизвестно, что еще с ней произошло за целый день — может, внутрь забрался паук. И, когда я протяну руку, он прыгнет на меня. Кроме того, какой толк Слим от одной кроссовки?
Если Расти и увидел ботинок, он не узнал его или не подал виду. Он продолжал идти как ни в чем ни бывало.
Я ускорил шаг и догнал его.
Прямо перед нами мужчина и женщина готовились предъявить свои билеты проверяющим. Протягивая билеты одетому в черное члену труппы, мужчина слегка повернулся.
Расти толкнул меня локтем, чуть наклонился в мою сторону и прошептал:
— Это же Хирн.
И точно, мужчина перед нами был мистером Хирном, учителем истории из нашей школы. Женщины, что была рядом с ним, я не знал, но предположил, что это его жена. Хотя я не учился у мистера Хирна, я видел его в школе и знал, кто он такой. А он наверняка знал нас.
Все здесь знали всех.
Он нас еще не заметил, но…
То, что мне доведется увидеть кого-то из нашего города, не было для меня удивительным открытием. Это было неизбежно. Но до этого момента эта неизбежность была чем-то отдаленным и теоретическим. Теперь она стала реальностью.
Неизбежной реальностью.
Даже если большинство зрителей приехали, например, из Кларксбурга или Бикстона — со всего округа — все равно вокруг нас найдется масса людей из Грендвилля, которые узнают нас и расскажут всем о том, что видели.
Нам грозят такие неприятности!
Я замер на месте. Но когда я протянул руку, чтобы остановить Расти, он уже отдавал билеты женщине из труппы.
Она была сухощавой и бледной, с прямыми черными волосами до плеч. Как и все другие участники Странствующего Цирка Вампиров, она носила переливающуюся черную рубашку, а вместе с ней — серые кожаные штаны. Ее губы были ярко-красными.
Глядя на Расти, она ухмыльнулась и сказала:
— А ты — большой мальчик.
Он кивнул.
Она провела кончиком пальца по его голой груди, отчего он поежился и глуповато ухмыльнулся в ответ.
— Но, готова поспорить, тебе еще нет восемнадцати.
— Есть, конечно.
Она повернулась ко мне.
— А ты, — по-прежнему ухмыляясь, она покачала головой. — Простите, мальчики, но наше представление только для взрослых.
Слава тебе, господи, подумал я.
Кивнув, я собрался развернуться и пойти прочь.
— Мистер Страйкер нам разрешил, — сказал Расти.
Ее ухмылка пропала. Повернувшись к своему товарищу, проверявшему билеты, она сказала:
— Я сейчас вернусь, — после чего направилась к ларьку, поманив нас за собой: — Идите со мной, мальчики.
Расти двинулся за ней. Я положил руку ему на плечо. Его кожа была горячей и влажной. Он кинул на меня сердитый взгляд через плечо, но не остановился.
Я попытался было заговорить, но у меня неожиданно перехватило дыхание. Наконец я выдавил:
— Нам не обязательно идти на представление. Если это проблема.
Расти бросил на меня убийственный взгляд.
— Если вам разрешил мистер Страйкер, — сказала женщина, — то я не возражаю. Это его правила.
Настала очередь Расти ухмыляться.
Теперь я бросил на него негодующий взгляд. Неужели он не понял, что нас ведут к Страйкеру? Он что, забыл о том, что рассказывала нам Слим? Или его просто не волновало, что этот человек заколол копьем одноглазого пса, подобрал его и засунул в катафалк?
Я посмотрел в сторону припаркованных машин.
Если я попытаюсь убежать, станут ли меня преследовать?
Наверное, нет. Вокруг же столько народа. Но беда в том, что Расти может не побежать следом.
Он действительно хотел посмотреть это представление.
Так что я остался рядом с ним. Женщина подошла к боковой двери ларька и постучала в нее костяшками пальцев. Через секунду дверь распахнулась, и Страйкер появился в проеме, окруженный светом, лившимся изнутри ларька. Он нахмурился, видимо, раздраженный тем, что его отвлекают.
— Вивиан? — обратился он к нашей проводнице.
— Прошу прощения за беспокойство, мистер Страйкер, но эти парни утверждают, что получили от вас разрешение присутствовать сегодня на представлении, — сказала женщина и отступила в сторону.
Страйкер окинул взглядом Расти с ног до головы и покачал головой с выражением легкой неприязни на лице. Потом он увидел меня, и его густые черные брови взлетели вверх.
— А, это ты.
Я кивнул. Мое сердце колотилось, и больше всего мне хотелось развернуться и бежать что есть сил подальше отсюда. Но я просто замер на месте.
— А где остальные? — спросил Страйкер.
Я уставился на него, пытаясь справиться с дыханием.
— Прелестная миссис Томпсон и ваша отчаянная подруга?