— «Они»?
— Не глупите, Джек. Я отлично знаю, что происходит. Кота вытащили из мешка. В завтрашнем номере по этому поводу появится множество статей. Но ни одна из них не будет подписана вашим именем, не так ли? Хотелось бы знать почему?
Из его слов я понял, что он по-прежнему чувствует себя в базе данных «Таймс» как рыба в воде. Действительно, для завтрашнего номера написано и пишется множество статей. Тут я задался вопросом, не поможет ли следственной группе присутствие убийцы в базе данных «Таймс» вычислить его.
— Вы еще здесь, Джек?
— Да, здесь.
— Похоже на то, что вы все еще не знаете, как меня называть.
— Что вы имеете в виду?
— Вы собираетесь в конце концов дать мне какое-нибудь имя? Как известно, у всех парней нашего склада есть имена или прозвища. К примеру, Йоркширский потрошитель, Душитель с холма, Поэт, наконец. Вы ведь хорошо знали этого парня, не правда ли?
— Да, мы придумали вам имя. Мы решили назвать вас Айрон Мейден. Ну как, нравится?
На этот раз он не засмеялся, и ответом мне послужило молчание.
— Вы еще здесь, Айрон Мейден?
— Вам следует проявлять осторожность, Джек. Я ведь могу еще раз попробовать добраться до вас. И вы это знаете.
Я рассмеялся.
— Я в городе и ни от кого не прячусь. Попробуйте, если смелости хватит.
Он продолжал хранить молчание, поэтому я решил надавить на него еще немного.
— Чтобы убивать беззащитных женщин, требуется большое мужество, не так ли?
— Вы такой предсказуемый, Джек. По сценарию, что ли, работаете?
— Я всегда работаю самостоятельно.
— Мне понятны ваши действия. Надеетесь раззадорить меня своей глупой бравадой и предложить себя в качестве наживки? Надеетесь выманить меня в Лос-Анджелес, чтобы я начал охотиться за вами? Между тем за вами будут следить люди из ФБР и полиции, которые набросятся на монстра в тот самый момент, когда он покусится на вашу особу? Так, Джек?
— Это вы сказали, не я.
— Нет, Джек, так дело не пойдет. Я очень терпеливый человек, Джек. Пройдет много времени, возможно, несколько лет, и только тогда мы снова встретимся с вами лицом к лицу. Без камуфляжа. И тогда я верну вам вашу пушку.
Он снова рассмеялся тихим смехом, и у меня сложилось впечатление, что он сознательно приглушает голос, чтобы не привлекать к себе внимания в том месте, откуда звонил. То ли это был офис, то ли другое публичное место, но он явно находился там не один и поэтому старался себя контролировать. Я не сомневался в этом.
— Возвращаясь к разговору о пушке… Как должно было объясниться ее появление? Вы ведь отлично знаете, что я летел в Вегас, но потом у меня каким-то образом оказалась пушка, из которой я себя и пристрелил. Не кажется ли вам, что это недостаток вашего плана?
На этот раз он рассмеялся в полный голос, от души.
— Джек, вы ведь не знаете всех фактов, не так ли? Если бы знали, то сами убедились бы, до какой степени безупречен этот план. Моя единственная ошибка — проглядел присутствие в комнате женщины. Не видел, как она туда вошла.
Я тоже не видел, но не стал говорить ему об этом.
— Раз так, значит, не столь уж ваш план и безупречен.
— Я всегда могу усовершенствовать его.
— Послушайте, у меня очень мало свободного времени и много работы. Вы зачем вообще мне позвонили?
— Я же сказал: чтобы узнать, как вы поживаете. Поближе познакомиться с вами. Теперь мы с вами связаны до конца дней, не так ли?
— Пока вы на линии, не позволите ли задать несколько вопросов для репортажа, который мы готовим к публикации?
— Боюсь, что нет, Джек. Этот разговор предназначен только для нас с вами и уж никак не для широкой публики.
— А знаете, вы правы. Я бы не дал вам места. Неужели вы думаете, что я позволил бы вам вылезти на страницы газеты с объяснениями своих безумных идей и извращенного мира?
В трубке снова установилось тяжелое молчание.
— Послушай, парень! — наконец сказал он с едва сдерживаемым гневом. — Тебе следует проявлять ко мне больше уважения.
Теперь уже рассмеялся я.
— Уважения? К кому? К тебе? Да пошел ты… Ты убил молодую женщину, которая ни в чем не провинилась…
Он перебил меня, издав звук, похожий на приглушенный кашель.
— Ты это слышал, Джек? Понял, что это означает?
Я промолчал, и тогда он повторил этот звук снова. Это напоминало какой-то слог… Потом он опять повторил его.
— О'кей. Сдаюсь, — сказал я.
— Это была она, произносившая твое имя сквозь пластик, когда воздуха в пакете уже почти не осталось…
Он засмеялся. Я же не сказал на это ни слова.
— Знаешь, что я говорил им, Джек? «Дышите как можно глубже, и все это закончится для вас гораздо быстрее».
Он снова засмеялся, и смеялся долго и натужно, словно хотел, чтобы я слышал в трубке только его зловещий смех. Когда он закончил разговор и в трубке послышались гудки, я еще некоторое время сидел без движения, продолжая прижимать телефон к уху.
— Эй!
Я поднял голову и увидел Лэрри Бернарда, смотревшего на меня поверх одной из стенок, окружавших мою ячейку.
— Ну что, долго еще? — прошептал он.
Я отнял телефон от уха и прикрыл ладонью микрофон.
— Еще несколько минут, и я в полном твоем распоряжении.
— О'кей. Я тогда пойду отолью.
Как только он ушел, я мгновенно набрал номер Рейчел. Трубку сняли после четвертого гудка.
— Джек, я не могу сейчас говорить, — произнесла она вместо приветствия.
— Ты выиграла пари.
— Какое пари?
— Он только что позвонил мне. Этот «несуб». У него сотовый телефон Анджелы.
— Что он сказал?
— Не много. По-моему, он пытается выяснить, кто ты.
— Что ты хочешь этим сказать? Как он узнал обо мне?
— Он ничего о тебе не знает и пытается выяснить, кто была женщина, оказавшаяся в номере отеля в Элае. Своим присутствием ты разрушила его планы, и он, ясное дело, проявляет по твоему поводу любопытство.
— Послушай, Джек. Что бы он ни сказал, ты не можешь цитировать его в газете. Такого рода вещи лишь подбрасывают топливо в огонь. Если он попадет в заголовки, то это станет для него побудительной причиной еще больше активизировать свои действия. Он может начать убивать только для того, чтобы попасть в заголовки.
— Не беспокойся. Здесь никто не знает, что он звонил мне. А так как репортаж пишу не я, то он не будет в нем фигурировать. Я приберегу его для другого случая — когда сам возьмусь за перо. Когда начну писать книгу.
Я впервые упомянул о возможности создания на этом материале книги, но при сложившихся обстоятельствах это казалось мне вполне реальным. Так или иначе, но я должен написать эту историю.
— Ты записал разговор на пленку? — спросила Рейчел.
— Нет, он позвонил совершенно неожиданно.
— Нам нужен твой телефон. С его помощью мы попытаемся определить, откуда он звонил, по крайней мере установим расположение транслятора.
— Он говорил приглушенным голосом, почти шепотом, и я подумал, что он не хочет привлекать к себе внимания. Возможно, находился в каком-то офисе или подобном месте. И еще одно: разговаривая со мной, он допустил ошибку.
— Какую?
— Я хотел задеть его, вывести из себя и…
— Джек, это безумие! Зачем?
— Он пытался меня запугивать, и я здорово разозлился. Короче, я начал наезжать на него, а он подумал, что я говорю согласно сценарию, разработанному в полиции. Он считал, что я намеренно оскорбляю его, чтобы заставить начать охотиться за мной. И проговорился. Сказал, что я с благословения полиции изображаю из себя наживку, пытаясь выманить его в Лос-Анджелес. Так именно он и сказал: «Выманить меня в Лос-Анджелес». Стало быть, он живет за пределами города.
— Хорошо, что ты это заметил, Джек. Но тебе не приходило в голову, что он, возможно, играет с тобой? И сказал это по той именно причине, что обитает в Лос-Анджелесе? Вот почему этот разговор следовало записать. По крайней мере мы смогли бы его проанализировать.
Увы, я совершенно упустил это из виду.
— Извини, записи нет. Зато я заметил еще одну вещь.
— Что именно?
Она говорила коротко и по-деловому, и у меня закралось подозрение, что наш разговор, возможно, прослушивается.
— Он или взламывает всякий раз сайт, или установил там шпионское устройство, передающее нужный ему материал.
— Ты имеешь в виду веб-сайт «Таймс»? Что навело тебя на эту мысль?
— Он в курсе планов выпуска завтрашнего номера. Знает, к примеру, что завтра под моим именем не выйдет ни одной статьи.
— Если это правда, мы сможем это проверить, — произнесла Рейчел с волнением.
— В таком случае позволь пожелать тебе удачи в плане кооперации с руководством «Таймс». И еще одно: если этот парень так умен, как ты говоришь, он знает, что этот разговор станет достоянием властей, и по этой причине или уже снял свое передающее устройство, или считает его слишком хитроумным или продвинутым, чтобы его можно было обнаружить.
— Попытаться тем не менее не помешает, верно? Я встречусь с кем-нибудь из наших офицеров по связям с прессой, чтобы урегулировать вопрос с «Таймс». По-моему, дело того стоит.
Я согласно кивнул.
— Кто знает? Возможно, это станет началом новой эры сотрудничества между средствами массовой информации и представителями сил правопорядка. Вроде нашего с тобой, Рейчел, сотрудничества — только на более высоком уровне.
Я произнес это с улыбкой, надеясь, что она тоже улыбнется.
— Ты неисправимый оптимист Джек. Кстати, о сотрудничестве. Я могу сейчас прислать человека за твоим телефоном?
— Несомненно. Но как насчет того, чтобы прислать собственную особу?
— Я не смогу приехать. Мне надо заниматься своими делами. Я же тебе говорила.
Я задумался, не зная, как истолковать ее слова.
— У тебя неприятности, Рейчел?
— Еще не знаю. В любом случае мне пора идти.
— Скажи, ты входишь в состав объединенной следственной группы? Твое начальство не сняло тебя с этого дела?