Новикова прижало к земле, а потом рядом что-то гулко рухнуло. Кое-как приоткрыв глаз, Новиков увидел очки Антона. Ясно, их двумя руками припечатал к грунтовке упырь. Интересно, Ядвига Мстиславовна умеет летать? А то пешком ей ещё долго ковылять, не поспеет.
Но вдруг раздался визг, и хватка, сжимавшая грудь Новикова, ослабла. Он задёргал ногами и сбросил тушу на бок. Перевернулся сам, открытым ртом хватая воздух. Положил голову на землю, чтобы мир не так уж шатался. Рядом с ним сдувалась упыриная туша, из неё струёй вытекала тёмная кровь, образовавшая глянцевую багровую лужу.
Новиков перевернулся лицом вниз и подтянулся на локтях. Сел, подержал глаза закрытыми. В голове будто чугунный шар перекатывался. Наконец Новиков смог открыть глаза и не упасть. Упырь уже сдулся до состояния старого резинового мяча. А рядом кто-то скулил.
Придерживая голову, Новиков повернулся и увидел, как Антон, сидя на земле, крепко сжимал в объятиях бившуюся в истерике Свету. Ясно, это она ткнула вервача чем-то, так что тот пришёл в негодность. Теперь почтальонша переживает, что человека убила. Ладно, успокоить её можно будет потом.
Но ведь если Света смогла его укокошить, значит, это её родственничек. Как там его. Савельев. А где тогда Расстрига?!
Мир мигом обрёл ясность. Новиков подполз к паре и вытащил из руки Светы свой кол.
– Не хнычь, – прохрипел Новиков. – Это был не человек, а то, то от него осталось. А сам он давно умер.
– И сейчас мы это утилизируем.
Новиков обернулся на голос и увидел, как Ядвига Мстиславовна вытряхивала на сдувшуюся тушу остатки бензина. Потом чирк – и у машины горит костёр.
– Ещё одним меньше, – отряхнула руки Ядвига Мстиславовна.
– А где же этот четвёртый? – спросил Новиков, кое-как поднимаясь на ноги.
Он смотрел в глаза Ядвиги Мстиславовны. Один зелёный, второй – карий. И оба, не мигая, таращатся на него. Над головой раскатисто громыхнуло, будто по небу низко-низко вертолёт пролетел. Опять начиналась гроза. А им как можно быстрее надо оказаться в Покрышкино. Потому что четвёртый монстр, самый старый и умный, не стал бегать по полям в ожидании осинового кола. Он отправился за новыми жертвами. Но сначала попытается устранить тех, кто уже полторы недели мешает ему тянуть жизнь из людей. И понятно, с кого именно начнёт.
– В машину! – скомандовал Новиков, открывая водительскую дверь.
Ядвига Мстиславовна вытряхивала в догоравший костёр соль из пластиковой банки и затаптывала его ногами. Антон поднялся на ноги, подхватил заплаканную Свету и запихнул её в машину, потом залез сам.
Когда рядом устроилась Ядвига Мстиславовна, Новиков завёл мотор и стал разворачиваться. Кругом гремело, в воздухе кружил снежный вихрь.
– Давай, сынок, гони, – похлопала Новикова по руке Ядвига Мстиславовна. – У этого упыря родственников-то нет, вся надежда только на молитвы из тетрадки.
Новиков проглотил реплику о том, что как раз сегодня молитвы-то почти бесполезны. Ну, это если верить местным преданиям. А почему бы им и не верить? Вон они, шатаются по округе, жилы из людей тянут.
Видимость свелась метрам к десяти, метель выла по полям, напрочь заметая дорогу. Трясло так, что Новиков побаивался вывалиться из машины. Хотя и пристегнулся. То и дело вскрикивала Света, а Антон явно ударялся макушкой о потолок.
Когда они подкатили к посёлку, по крыше машины крупной дробью лупил град.
– Куда? – спросил Новиков, сбавляя скорость и в душе гордясь отечественным автопромом вообще и своей машиной в частности.
– К отцу Павлу, – решительно кивнула Ядвига Мстиславовна. – Там всё началось, там и закончится.
Они доехали до домика священника, выскочили на улицу и, прикрывая головы, добежали до избы. Ввалились в сени. Вскрикнула Зоя, что-то упало на пол и рассыпалось.
– Ну вот, теперь собирать, – недовольно пробурчал Гаврил, садясь на корточки.
Новиков стоял и тупо смотрел, как подростки собирали с пола какие-то разноцветные шарики. То ли конфеты, то ли…
Дом содрогнулся так, что разом скрипнули все стены, двери пооткрывались, а стёкла в окнах звякнули.
– Это что? – шёпотом спросил замерший на корточках Гаврил.
– Это смерть за тобой пришла, – прошелестел пронёсшийся по сеням ветерок.
– Так ты ещё и болтун, – сузила глаза Ядвига Мстиславовна, перехватывая двумя руками трость.
Гаврил охнул, захрипел, схватился обеими руками за горло и повалился на бок. Между пальцами у него заструилась тёмная кровь.
Глава 20. Смертью смерть поправ
Ядвига Мстиславовна мигом бросила свою трость и стала швыряться в сумке, Новиков достал и перехватил покрепче кол. Потом сказал Антону:
– Бери девиц и остальных, кто тут есть. И валите отсюда.
– Куда? – простонал Антон.
– Да хоть куда!
В этот момент дом снова содрогнулся, под ногами прошла мощная вибрация, судя по стукам, внутри с мест послетали вещи.
– Нет, он нас не выпустит. – Антон шмыгнул, вытер нос рукавом и вроде бы успокоился.
Ядвига Мстиславовна тем временем заложила рану на шее Гаврила землёй, которую набрала в лесочке у карьера.
– Если пацан помрёт, то вервач станет в сто раз сильнее, – сказала Ядвига Мстиславовна, сидя рядом с Гаврилом и внучкой. – И тогда он всю округу выкосит.
– Есть идеи, что нам делать? – спросил Новиков, у которого в голове было шаром покати.
В дверном проёме возник отец Павел, но сказать ничего не успел, потому что стены снова вздрогнули и застонали, а доски пола грозили провалиться. За окнами свистело и выло, всё скрывала густая пурга, и стало темно, будто снова начинались сумерки.
Священник, ухватившись за косяки, произнёс:
– Может, в дом его занесём?
– А где Наталья Львовна? – очень вовремя поинтересовался Новиков.
– Ушла в музей, там у неё программа какая-то… – Отец Павел еле стоял на ногах, держась за косяки и раскачиваясь в такт скрипящему дому.
Отлично, одной истеричной женщиной меньше. Только говорить об этом вслух не надо.
Деревенская бабка-ведьма, возвратившийся с того света священник, участковый с осиновым колом. Парень с золотыми руками. Ведьмина внучка и почтальонша голубых кровей. А, ещё укушенный упырём пацан. Отличная компания для Страшно́й субботы. Нет бы куличи помадкой намазывать.
– Выйти не получится, – сказал наконец Новиков, тряхнув головой. – Значит, идём внутрь. Тетрадка у вас?
Отец Павел в ответ только кивнул, потому что по дому пронёсся такой стонущий вой, что уши заложило.
Вместе с Антоном Новиков подхватил побледневшего Гаврила, и они поволокли его в дом. На кухню, потом в комнату, и там уложили на кровать. Рядом с Гаврилом, обхватив его руками, устроилась Зоя, а Света забилась в угол, где подпрыгивал старый шкаф.
– Читай уже! – прокричала Ядвига Мстиславовна, держась за подоконник.
Ваза с цветами, что стояла на столе, упала и с грохотом покатилась по полу. Глубокая тарелка с крашеными яйцами дробными шажками подбиралась к краю стола, но её успел перехватить Антон.
Отец Павел достал тетрадку, кое-как перекрестился, привалившись к стене, и затянул что-то малопонятное. По дому пронёсся визг, от которого лопнуло зеркало на шкафу. Осколки со звоном разлетелись по полу, и к вою упыря добавился визг Светы.
Новиков стоял, ухватившись за косяк и вертел головой. А где, собственно, этот монстр прячется? Или они теперь могут становиться невидимыми? Этого не хватало.
И тут пол ушёл у Новикова из-под ног, а потом шибанул его по локтям. Кто-то тянул его за щиколотки на кухню. Когда хватка чуть ослабла, Новиков перекатился на спину и махнул перед собой на удачу осиновым колом. Перед лицом что-то мелькнуло, больше того, он вроде бы даже что-то задел. Но вервач скрылся так стремительно, что Новиков его даже не рассмотрел.
Отец Павел продолжал что-то читать нараспев, кажется, раздался ещё голос Ядвиги Мстиславовны. Вроде она что-то прокричала про кадило. И правда, стоило озаботиться ладаном, или от чего там эти монстры убегают.
Снова возглас Ядвиги Мстиславовны, плеск, и что-то зашипело. Молодец бабуля, припасла святой воды.
Новиков никак не мог встать на ноги, потому что пол ходил ходуном. Поэтому приходилось пробираться через кухню, заваленную прыгающей звенящей утварью, ползком. Но как только он добрался до прохода в комнату, дверь оглушительно захлопнулась, чуть не ударив по лицу. Застыла в сантиметре от носа.
Под затылком защекотало, по шее пробежали мурашки. Кажется, где-то рядом раздавался шёпот, от которого свистело в голове. Но что именно он говорил, не разобрать.
И как его нейтрализовать? Родственников-то нет.
В дверь что-то сильно ударило, потом снова, а потом в неё как будто разом врезались все вещи из соседней комнаты. Визжала Света, что-то каталось по полу, но отец Павел продолжал читать. Как бы ему помочь?
– Никак, – пронеслось по кухне. Потом в комнате кто-то истошно вскрикнул. Ругнулась Ядвига Мстиславовна, но голос её резко оборвался. Что-то упало и покатилось по полу. Будто бы трость.
У Новикова внутри похолодело.
– Пожалуйста, не надо! – раздался девчачий вой, но и он быстро пропал. Стихло всё, даже голос священника. Только дом продолжал гулко дрожать.
Новиков туго зажмурился. Похоже, он остался один. Ничего, сегодня двери ада приоткрыты. И они определённо достаточно широкие, чтобы Новиков запихнул туда старого упыря. Пусть и по пути на тот свет.
Заставив себя собраться, Новиков разлепил веки и осмотрелся. На кухне, справа от окна, в самом углу, висели занавески, а за ними виднелись какие-то потемневшие иконы. И лампадка на цепочке. Всё ещё горит, надо же. Надеясь, что священник позаботился о противопожарной пропитке для стен дома, Новиков кое-как, хватаясь за стены, добрался до раскачивающейся лампадки.
Но тут тряхнуло так, что Новиков потерял равновесие, взмахнул руками и схватился за первое, что попалось. То есть, за цепи, на которых болталась лампадка. Они резко натянулись, звякнули, но выдержали. Так участковый и повис на сверкающих цепочках, глядя вверх, на тёмные доски. Даже не разобрать, кто там. Да и ни одной молитвы Новиков так и не удосужился выучить.