Я стоял во дворе, залитом мертвенно-синим светом, глотал кофе и думал об этом. С моей точки зрения, все было совсем не так. Особенно в общую картину не укладывался тяжелый удар, который я ощутил, когда поднимал рулон защитных чар, чтобы пропустить под ним Кнарроса. Это был выстрел. Это был выстрел из того самого револьвера, из которого убили Кнарроса. Теперь я в этом не сомневался. И едва я это сообразил, мне тут же вспомнился тот случай на окраине Ифориона, когда меня едва не подстрелил снайпер. Какой же я дурак – не сообразил, что это тоже было огнестрельное оружие земного типа! Какой же я дурак! А если проследить эту цепочку насилия в прошлое, стоит задуматься, какова была подлинная природа взрыва, который убил императора.
«Все было спланировано!» – подумал я. Все – от бомбы во дворце и дальше. Тот, кто составлял этот план, исходил из предположения, что мне известно то же, что и Кнарросу. А Кнаррос намеренно меня задерживал – лгал мне! Я думал, кентавры не лгут. Надо будет обязательно спросить об этом Стэна. Но теперь мне было очевидно, что Кнаррос не подпускал к себе Дакроса, пока не появился я, а затем снял волшебное эмбарго с дороги, чтобы убийцы могли пройти. Чепуху с магидской церемонией он затеял исключительно ради того, чтобы основательно отвлечь меня и дать им время занять позицию. Затем Кнаррос подстроил так, чтобы я остался стоять у алтаря, на фоне неба, – идеальная мишень. К счастью для меня, стрелок не спешил, должно быть, хотел прицелиться как следует, а я совершенно случайно спутал ему карты, потому что бросился поднимать рулон пуленепробиваемых чар и заслонился им. А потом вообще ушел с линии огня – побежал в другую сторону. Видимо, убийца решил наверстать упущенное и просто застрелил Кнарроса. Я понятия не имел, собирался ли он с самого начала убивать Кнарроса или нет, но знал, что мне повезло. Очень сильно повезло.
Руки у меня тряслись, когда я отдал картонный стаканчик стоявшему рядом солдату. Более того, дрожь добралась уже до плеч и затронула колени.
– Да, я уверен, что Кнарроса обманули, – сказал я Дакросу. Дрожь послышалась и в голосе. – Однако главное – что убийцы с Земли. Вероятно, они уже вернулись туда. Если вы не возражаете, я бы, наверное, тоже вернулся и отправился на поиски. Можно ли попросить, чтобы меня доставили к машине на вертолете?
Дакрос согласился, и мы, как обычно, договорились, что будем держать связь. Но одно он подчеркнул особо. Он хотел, чтобы убийц доставили в империю, судили и расстреляли. Я тоже хотел. На Земле против них не было никаких улик.
– Возможно, нам придется признать их самозваного императора, – сокрушенно сказал Дакрос. – Если не удастся подтвердить право на трон одной из девочек. Надеюсь, магид, вы сумеете найти оставшуюся часть документа.
Я подумал, что у меня нет ни малейшего шанса, но дал слово постараться и, дрожа, забрался в вертолет. Внутри нейтрально пахло металлом, и от этого ужас понемногу отступил. Я понял, что мне и в самом деле срочно нужно домой. Разоренное поселение было залито ослепительным искусственным светом, и от этого все походило на побег, но когда вертолет перепорхнул через лес на склоне, я увидел более широкую картину – шире, чем мое случайное спасение, и даже шире, чем циничное убийство детей. Я смотрел вниз на деревья и понимал, что найти этих людей – мой долг магида. Во-первых, они слишком много знали обо мне, это нельзя было так оставлять, во‑вторых, они считали, что я знаю о них больше, чем на самом деле. Но главное – они сделали из мира в Нет-стороне базу для нападения на мир в Да-стороне, а такое терпеть нельзя.
Глава семнадцатая
Продолжение отчета Руперта Венейблза
Когда вертолет отлетел от холма и, гудя, поплыл напрямик над равниной, я с удивлением обнаружил, как там все еще светло. Было прекрасно видно и золотистую пыльную почву, и сетку более светлых проселков на ней, и ровные черные линии виноградников на желтой земле. Прожектора вертолетов, охотившихся на юного кентавра, выглядели будто точки, вырезанные из желтого закатного неба. Я сомневался, что они найдут Криса. Те, кто все это спланировал, наверняка поджидали его в лесу. Крис знал, кто убийцы. Странно, что они сразу его не убили. И Роб почти наверняка знает слишком много. Меня охватила острая тревога за него и за Уилла, если Уилл попытается его защитить. И за свою машину. Они могли запросто ее угнать. И за Стэна, разумеется. Это было чревато такими осложнениями, что даже думать не хотелось.
Однако машина оказалась на месте – стояла там, где я ее бросил. При виде нее меня охватило такое облегчение, что я наскоро поблагодарил пилота, соскочил в колкий пыльный смерч, поднявшийся из-под вертолета, и бросился к моему очаровательному, изящному серебристому авто, что твой спринтер.
Дверь, которую я оставил распахнутой, была теперь закрыта. У меня екнуло сердце. Но когда вертолет взмыл в небо и улетел, прихватив с собой гул, до меня донеслось в сумерках тихое тиньканье Скарлатти. Может, все и обошлось. Однако на случай, если нет, я заготовил самый что ни на есть массивный стасис и продолжил бежать, как будто не заметил никакой разницы.
Водительская дверь начала открываться. Я швырнул в нее стасисом. Дверь застряла полуоткрытая – чья-то рука на кромке, чья-то нога высунулась снизу. Скарлатти оборвался на полуфразе. Но когда я преодолел последние ярды и распахнул дверь, то услышал крик Стэна и приготовился сделать кому-то больно.
Из машины боком выпал на землю Ник Мэллори – присевший и согнутый, как был, в позе человека, собиравшегося выйти из машины. Взвилось облако пыли, белой в свете лампочки в салоне, и осело на его и без того грязную одежду. Особенно меня поразило, как от пыльной корки проступили потеки слез у него на щеках. Мне и в голову не приходило, что Ник Мэллори из тех мальчиков, которые умеют плакать.
Тут в мое сознание наконец проникли сиплые вопли Стэна:
– Прах побери, ну и удар! Все хорошо, Руперт! Все хорошо, честное слово! Расколдуй его и выслушай! Тут творятся скверные дела, и творит их не он!
– Откуда ты знаешь? – спросил я.
– Я все видел и слышал, – ответил он. – Быстрей! Расколдуй его!
При нормальных обстоятельствах я бы поверил Стэну на слово, но это были совсем не нормальные обстоятельства. Я остался на месте, держась за дверцу машины и переступив через Ника.
– Сначала скажи, что ты видел и слышал.
– Ну, если ты так… – протянул Стэн. – Ай, да ладно. Я считаю, – с нажимом проговорил он, – что видел, как этот мальчик сюда приехал, наверное, был в той, другой машине, но сначала не придал этому значения, просто увидел вдали пыльный след и решил, что это кто-то объезжает плантацию. Забеспокоился я только на закате. Красное небо, то-се. На самом верху холма. Два выстрела.
– Два выстрела? – проговорил я. – Спасибо.
Теперь я точно знал, что у меня не паранойя.
– Да, два, – сказал Стэн. – Мне было отчетливо слышно. Потом, примерно через полминуты, с холма ударили три столба красного пламени – наверное, сигнальный пистолет.
– Это был я, – сказал я.
– Так я и подумал, – ответил Стэн. – Тут люди вокруг бронетранспортеров как засуетятся – точь- в-точь растревоженный муравейник, – из башен полетели вертолеты, замигали огни, все забегали. Вертолеты зависли низко в воздухе, загудели, к ним сбегались солдаты, грузились в них – в общем, паника. Целую вечность провозились, но потом поднялись в воздух и полетели на вершину – шуму-то было. Похоже, твой сигнал застал их врасплох.
– Да, – сказал я. – По-моему, они думали, будто я всемогущий. А потом что?
– Некоторое время было тихо, – продолжал Стэн. – А потом стена огня…
– Какая стена огня?!
– Именно что стена, но только на миг – вон там, справа от тебя, у самого леса. Наверное, те, что в бронетранспортерах, ее не заметили. Она была от них по другую сторону холма. Я-то заметил ее только потому, что в нынешнем состоянии смотрю как будто во все стороны сразу. К тому же я был настороже, боялся за тебя, – признался Стэн. – Так обидно, что нельзя выбраться из машины! Я все ломал себе голову, что я могу сделать. Но некоторое время ничего не происходило, а потом случилось сразу все. Сначала этот мальчонка продрался сюда вон из того виноградника, уж так бежал, так бежал, что просто с ног падал, и бросился к машине – вроде обрадовался. Но едва он сюда забрался, как вертолеты ну разлетаться с холма во все стороны, будто горошины из лопнувшего стручка…
– Это когда я сказал Дакросу про юного кентавра. А ты…
– Видел ли я его? Да, видел, – сказал Стэн. – И расскажу тебе об этом, как только ты расколдуешь этого мальчонку. Он и так наверняка весь в синяках, вон как повалился-то, ни к чему дожидаться, пока у него еще и мышцы сведет. Даю тебе честное слово, он ко всему этому непричастен. Руперт, он бежал к машине просить о помощи. Кстати, как его зовут?
– Ник, – ответил я. И окинул взглядом долговязую фигуру Ника, скорчившуюся возле машины.
Стэн говорил дело. У парня все сведет. Я пошел на компромисс. Немного ослабил стасис и левитировал Ника обратно на сиденье – только пыль заскрипела. От напряжения у меня снова задрожали ноги.
– Пока это все. Рассказывай про кентавра, – потребовал я.
– Тогда дай рассказать все по порядку, – ответил Стэн. – Тебе все это нужно знать. Этот Ник по какой-то причине не хочет, чтобы его заметили с вертолетов. Машина стоит здесь, дверь открыта, внутри горит свет – вот как сейчас, – а он, вместо того чтобы забраться внутрь, плюхается на живот и залезает под машину между передних колес. И я думаю: ага-ага! Наверное, думает, что его ищут! Наверное, хочет, чтобы разогретый двигатель замаскировал тепло его тела – вдруг у них тепловые датчики? Ну-ну. Лично я не думаю, что у них есть детекторы, иначе они бы уже нашли юного кентавра, а они еще ищут, как я погляжу.
Я обернулся поглядеть через плечо. Очень далекие огни виднелись на фоне неба ярко-ярко и сновали туда-сюда над темно-синей плоской равниной. Небо тоже стало темно-синее, только на западе еще проступало несколько светлых полос.