Мне казалось, что меня теснят со всех сторон. Я сказал:
– Спасибо.
Он улыбнулся мне – той улыбкой, которая меня всегда изумляет. На сей раз она изумила меня тем, что от нее я снова почувствовал себя достойным уважения.
– Я хочу поблагодарить вас, – сказал он.
– Не понимаю, за что, – ответил я. – За то, что иногда я возил вас? За банку фасоли и пачку сахару?
– Да, однако, видите ли, все эти любезности вы оказывали существу, которое по грубым прикидкам составляло примерно одну двадцатую часть меня, – сказал он. – Обычные люди на вашем месте не стали бы связываться со мной – сочли бы попросту сумасшедшим. Позвольте, я объясню. В конце моего последнего правления я оказался в вашем мире, в городе под названием Вавилон, которого больше нет, – хотел заключить мирный договор с тамошним правителем. Правитель не соглашался на перемирие, поэтому я решил отправиться восвояси. Когда мы со свитой покидали Вавилон, местные жители напали на нас, и наш магид попытался открыть нам врата, но поспешил. И открыл их прямо через меня.
Я порадовался, что не один я среди магидов делаю ошибки.
– Вас разметало?
Он кивнул:
– К тому же по обе стороны врат меня сочли мертвым и похоронили. Как вам известно, в тех краях находится крупное скопление волшебных узлов. Врата открыли в одном из них. Меня разметало с огромной силой, я пришел в себя лишь через много лет. И тогда я обнаружил, что стал неотъемлемой частью вашей вавилонской тайны. В мирах по обе стороны произошли перемены, они делились и множились. А поскольку меня похоронили в месте, где разделились два мира, я тоже умножился. – Он усмехнулся, отчего воздух в комнате замерцал. – Меня стало десять в обычной Бесконечности и еще десять в виде антивещества. Все это время я провел в попытках соединить все свои ипостаси.
– Не понимаю, как вы… – начал я. Корифос еле заметно мотнул головой, и я осекся.
– Тут на сцену вышли вы, – сказал он. – Мне всегда хотелось жить поближе к какому-нибудь магиду, хотя я не понимал зачем. У меня было ощущение, что магиды знают об узлах что-то такое, чего не знаю я, и что мне, чтобы снова собраться воедино, нужен узел. Вы просто не представляете себе, сколько раз – и в этом мире, и в других, – стоило мне наконец поселиться по соседству с магидом, как этот магид замечал, что со мной что-то неладно, и тут же перебирался от меня подальше.
– Я переехал в Уиверс-Энд после вас, – напомнил я. – Вы прожили там полгода, когда я купил свой дом. Просто удачное стечение обстоятельств.
– Возможно, – сказал он, – однако вашу неизменную доброту и любезность стечением обстоятельств не назовешь. Вы возили меня от узла к узлу, хотя мы с вами оба не отдавали себе отчета, что делаем, пока вы не доставили меня в необычайно мощный узел – сюда, в Вонтчестер. И я бы не понял, как применить этот узел – как и все остальные, – если бы вы случайно не включили меня в свою конструкцию из линий судьбы.
– Но как же так вышло? – спросил я.
– Я почувствовал ее, – ответил он. – Я всегда ощущал мощные волшебные конструкции, тянулся к ним, словно голодный зверь, сам не зная, что мне нужно. До вас все магиды сразу же прогоняли меня. А вы позволили остаться. И я неосознанно вплел в вашу работу свою линию судьбы. Честное слово, это было настоящее откровение. Я внезапно ощутил себя вчетверо лучше прежнего, понял, что знаю вчетверо больше. Я понял, что мне нужно приехать сюда, в этот мощный узел, и знал, что мне делать, когда я здесь окажусь. Почти три дня я собирал остальные части себя. К сожалению, при этом я несколько нарушил деятельность узла.
– Да, было дело, – сказал я. – Но к этому причастны и другие. Вы собрали все части?
– Нет, – ответил он. – Какие-то из них погибли, а те, которые превратились в антивещество, на этом плане Бесконечности недосягаемы. Выяснилось, что, если я хочу воплотиться полностью, мне придется выйти за пределы материальных планов и попасть в места, также составляющие вашу вавилонскую тайну. Это, несомненно, было Предопределено. Ведь на пути туда я повстречал троих наследников империи и в общих чертах узнал, что там происходит. Со мной был Роб. Понимаете, он спросил о своем наследном праве на престол. И сказал, что вы с братом пристыдили его за то, что он даже не думал заявить о себе как о наследнике. На обратном пути он много рассказал мне.
Я не сдержал улыбки:
– Наш Роб любит поговорить. То есть вы хотите, чтобы вас на престоле сменила династия кентавров? Отличная мысль. До сих пор кентаврам не отводили достойного места в истории Вселенной.
– Рад, что вы тоже так думаете, – сказал Корифос. – Но мне представляется, что я помешал вам исполнять должностные обязанности. На обратном пути мы с Робом заблудились. Мы попытались сделать две взаимоисключающие вещи – попасть домой и найти вас. И вместо вас нашли вашего брата. Высшие силы тут же сделали его нашим советником вместо вас.
– Сай гораздо профессиональнее меня, – сокрушенно вздохнул я. – По-моему, он мгновенно распознал в вас императора.
– Безусловно, он знал, что делает, – сказал Корифос. – И он говорит, что ему Предопределено отныне и впредь занимать должность магида империи. Однако я предпочел бы вас. Меня нервирует манера вашего брата постоянно расхаживать туда-сюда и все теребить.
– То есть даже вы не можете заставить его сидеть спокойно?! – воскликнул я.
– Едва ли это в силах человеческих, – признался Корифос. – Видимо, так уж устроен его организм.
Я снова не сдержал улыбки. Нет в жизни совершенства. Конечно, Корифос был человек незаурядный – и все равно… все равно одна деталь его истории казалась мне попросту невероятной.
– Как так вышло, – спросил я его, – что вас столько разметывало между мирами, а между тем прошло больше двух тысяч лет, а вы еще живы?
Он посмотрел на меня с этой своей кривоватой улыбкой, склонив к плечу златовласую голову. В такой позе он был точь-в-точь как статуя самого себя. И ответил вопросом, который потряс меня до глубины души:
– Сколько членов в Верхней палате?
– Вы же знаете, я не могу вам ответить! – оторопел я. – Вы не должны были даже слышать о Верхней палате!
– Вот именно, – проронил он. – Тогда я сам вам скажу. Сейчас их ровно семьдесят один. Должно быть семьдесят два, но одного не хватает, потому что нет меня.
– Ой! – вырвалось у меня. Только архон мог обладать такой жизненной силой, как у Корифоса, – и только архон, если уж на то пошло, мог избрать себе в наследники кентавра. – Тогда приветствую вас, великий архон.
– И я вас приветствую, магид, – отвечал он. – Мне пришлось явиться сюда, чтобы не позволить Бесконечности полностью сместиться в Нет-сторону. Для этого и нужна была империя. Однако я не успел все наладить, когда меня разметало. Теперь мне нужно довершить начатое. А потому – если можно – у меня к вам две просьбы.
– Наверное, можно, – сказал я. – Просьбы как к соседу или как к магиду?
– Одна такая, другая сякая, – сказал он. – К несчастью, мне придется покинуть дом и бросить изобретательство. Согласитесь ли вы, магид, вступить во владение моим домом и либо содержать его в порядке, либо продать – на свое усмотрение?
Я вспомнил про квачек и как Мари предлагала мне поселиться у Эндрю в пруду – и внутри потеплело от радости. К тому же его дом просторней моего.
– С удовольствием. А вторая просьба?
– Я бы хотел, если вам не слишком трудно, чтобы вы, когда будете составлять отчет для Верхней палаты, передали экземпляр и мне, в архив, который я собираюсь учредить в Ифорионе.
Я взвесил его слова. Эта просьба была куда более неоднозначная. И по тому, с какой надеждой он глядел на меня – склонив, разумеется, голову к плечу, – мне было ясно, что он это прекрасно понимает. Дело не в том, что Верхняя палата не приветствует утечку магидских отчетов, – дело в том, что там принимают меры, чтобы утечек не было. Чтобы обойти их привычные методы, придется хитрить и изворачиваться. К тому же придется добавить много разъяснений для непосвященных читателей. Однако в принципе это возможно. Можно считать это интересной задачей.
– Да, хорошо, – ответил я. – Только не очень сердитесь на меня, если вы его не получите.
– Я в вас верю, – сказал он.
На этом наша беседа завершилась. Император попрощался со мной сильным, наэлектризованным рукопожатием, и я снова пустился в странствия по металлическим коридорам. Уилла с Саймоном в той каморке уже не оказалось. Я шел и шел, слыша, как стальные стены тихонько резонируют кругом, и в конце концов очутился у выхода и спустился по огромному трапу. Обратно в гостиницу мне не хотелось. Поэтому я двинулся на служебную стоянку, размышляя, как рассказать обо всем этом Стэну.
Я открыл водительскую дверцу – меня встретило еле слышное тиньканье Скарлатти – и позвал:
– Стэн!..
Ничего. И никого. Магнитола все играла, но в машине ничего не ощущалось. Стэна больше не было. Верхняя палата с типичной для нее бесцеремонностью решила, что Стэн сделал свое дело, и отозвала его. Я прижался лбом к крыше машины, еле сдерживая слезы.
– Даже не знаю, какой машине хуже пришлось, твоей или моей, – сказала Мари, и в ее голосе яснее обычного послышался мрачный всхлип. – Если думаешь, что ее помяло, взгляни, что Жанин сделала с моей.
Я поднял голову и увидел, что она стоит, положив подбородок на крышу с другой стороны.
– Я думал, ты уже в империи!
– Еще нет. И буду там не все время, – ответила она. – Я добилась, чтобы мне разрешили ходить туда на занятия два раза в неделю, а до ближайших выходных твой, ну, другой брат все равно будет занят, и нам с ним не встретиться. И я раз и навсегда дала понять, что это не должно помешать мне учиться на ветеринара. Ни в коем случае. Иначе…
– А что иначе? – спросил я.
– У нас вся эта неделя, а потом будет еще куча времени помимо занятий, – сказала она.
– Да, – сказал я. – И правда.
Мне сразу стало гораздо легче.