– Мама заставляет?
– Всё равно заставит, лучше уж сразу пойти.
Мисс Кратц резко обернулась:
– Вам двоим есть о чём рассказать всему классу? Нет? Тогда возьмите пример с меня и по крайней мере притворитесь, что вам нравится на этом уроке!
После школы мы отправились к Генри. Джоанна ни разу не упомянула бутылочку, я тоже молчал о ней.
Генри оказался дома один. Он лежал на диване в гостиной с рукой в гипсе. Другой рукой он поминутно нырял в огромную миску с картофельными чипсами. При виде меня он радостно улыбнулся, а затем заметил Джоанну.
– О, привет! А мама не говорила мне, что вы оба придёте.
Джоанна покраснела.
– Ну, то есть я очень рад.
– Как твоя рука? – спросила моя соседка.
– Сегодня уже ничего себе. Утром мне наложили настоящий гипс. Хотите на нём что-нибудь написать?
Я взял фломастер с кофейного столика и накорябал «ГЕЙБ» большими чёрными буквами. Джоанна написала «Познавайте собственные кости».
– Что это значит?
– Без понятия. Эту фразу я как-то услышала от Хасимото. Но звучит круто.
– Кто это, Хасимото? – поинтересовался Генри.
– Художница. У неё студия в нашем доме. Она или гений, или чокнутая. Но скорее гений. – Под цитатой Джоанна подписала своё имя мелкими буковками, настолько мелкими, что разобрать их было почти невозможно. – Кстати о чокнутых, ну и бред же ты нёс вчера.
– Ты не первая, кто мне это говорит, – засмеялся Генри. – Мама уверяет, что я признавался всем в любви и постоянно спрашивал, что на ужин. А вам я чего наговорил, ребята?
– Ты сказал Джоанне, что она миленькая, – услужливо сообщил я.
– Что-что я сказал?! – в ужасе переспросил Генри.
– Ты сказал ей, что у неё красивый рот.
– Господи боже. – Мой друг даже побледнел. – Прости, пожалуйста.
– А потом ты рассказал ей про чёртика из бутылки.
Генри переводил взгляд с Джоанны на меня и обратно.
– Не волнуйся, – сказала Джоанна, – я в него не верю. Полная чушь. Ты ведь не веришь в силу бутылки, правда же?
– Конечно, верю! И ты бы поверила, если бы была с нами, когда мы… когда Гейб пожелал получить обед. Мы же выбрали совершенно конкретную еду, пиццу «Двойная пепперони»…
– Тройная, – поправил я.
– Точно. «Тройная пепперони» и сэндвич «Майк делюкс», и получили мы именно их. То есть просто р-раз, и получили. В течение тридцати секунд. В точности то, что заказывали.
– И всё равно это наверняка совпадение. Такого просто не бывает.
– И всё же это случилось, – пожал плечами Генри. – И даже гипсом я обязан этой бутылочке.
– Как это? Гейб пожелал, чтобы ты сломал руку?
– Нет. Гейб пожелал выиграть в беге наперегонки со мной. Я побеждал, но тут меня сбила машина.
– И ты думаешь, что тебя сбили из-за бутылочки?
– Так оно и есть.
– Я тут подумала, – заметила Джоанна, – как удобно, когда в бутылке, в которой предположительно сидит чёрт, такая пробка, которую не вытащишь. Чтобы нельзя было заглянуть внутрь.
– Ты это уже вчера говорила.
– Я знаю, что говорила. Но у меня появилась идея. Мы можем проверить, настоящая бутылочка или нет. Давайте, я вам покажу. Дайте мне бутылку.
– Что ты собираешься с ней делать?
– Давай сюда, не спорь. Всё равно предполагается, что её нельзя уничтожить, так что беспокоиться не о чем.
Я вытащил бутылочку из кармана. Джоанна взяла её и зажала между ладонями, так что большие пальцы торчали по обе стороны от горлышка.
– А теперь желай.
– Что желать?
– Чтобы он показался. – Джоанна нервно сглотнула.
Мне почудилось, что я почувствовал в гостиной Генри порыв ледяного ветра. У меня побежали мурашки по спине.
– Кто показался?
– Чёртик, кто же ещё? Этот твой дьяволёнок. Или кто он там. Если эта штука и правда исполняет твои желания, тогда ему придётся показаться, так? И мы будем знать точно. Если сработает, значит, бутылочка настоящая. Если ничего не произойдёт, то я права и всё это была цепочка случайных совпадений.
– Не собираюсь я желать ничего подобного, – заявил я.
– Не надо, – согласился Генри. – Не хочу я на него смотреть. Он может нас ослепить или что-то в таком духе.
– Можешь не бояться, я не буду.
– Давай, – настаивала Джоанна.
– Это плохая идея, – выдохнул я.
– Ничего подобного, идея что надо, потому что ты знаешь и я знаю: чертей не бывает. Так что ничего не произойдёт. Именно этого ты и боишься на самом деле.
– Нет, это как раз то, чего я ни капельки не боюсь.
– Нет, боишься. Боишься, что ты всё это выдумал.
– Джоанна.
– Ты боишься узнать, что никакого чёртика там нет. Что магии не бывает.
– Может, ты всё-таки замолчишь?
– Ты боишься, что на самом деле твоя душа вовсе не в опасности и что жизнь твоя на деле самая что ни на есть обычная. – Она нахмурилась. – Как у всех остальных людей.
– Ты иногда реально бесишь, – сказал я, протянул руку и коснулся бутылочки.
– Тебе надо её касаться? – уточнила Джоанна.
– Не знаю, надо ли, но всякий раз я касался. Такое чувство, что да, это нужно делать. А теперь помолчи. – Я откашлялся. – Я хочу… – Я замялся.
– Ты чего? Продолжай, – нетерпеливо проговорила Джоанна.
– Слушай, – сказал я. – Если эта вещь настоящая… Если старик говорил правду и бутылочку правда принёс на землю дьявол…
– Да ненастоящая она! Заканчивай желание!
Я кивнул и закрыл глаза.
– Я хочу… я хочу, чтобы чёртик из бутылочки показался нам. Сейчас.
Был день-деньской, светлее некуда, но как только прозвучали последние слова, свет за окном померк. Автоматически загорелись лампочки, превратив комнату в царство теней. Джоанна судорожно вздохнула. Руки, сжимавшие бутылочку, невольно задрожали. Генри наклонился вперёд, распахнув глаза от удивления и приоткрыв рот.
Бутылочка завибрировала. Потом она загудела: я услышал щелчок, словно треснула печать. В неверном свете я разобрал, как пробка, намертво затыкавшая горлышко, шевельнулась. Совсем чуть-чуть. Настолько незаметно, что я был не уверен, что мне не показалось.
– Вы видели? – сказал я.
Никто не ответил.
Пробка снова шевельнулась. На сей раз это видели все. Она повернулась вокруг своей оси, потом ещё раз и ещё.
– Вот это да… – выдавил Генри.
Пробка перестала вращаться. Вибрация тоже прекратилась. С полминуты ничего не происходило. Я осторожно выдохнул.
– Что это было? – спросила Джоанна.
– Вот. Видишь? Теперь ты веришь?
– Я… я не знаю. Всё равно ничего не понятно. Но… не знаю. Мы всё ещё ничего не видели.
– Смотри! – сказал в этот момент Генри.
Пробка начала медленно подниматься. Она вышла из горлышка и продолжала подъём – и держали её два крохотных коготка. Следом выглянула крошечная голова с острыми ушами, вытаращенными глазами и острой мордочкой. Голова покрутилась, глядя по сторонам. Сперва существо зыркнуло на Генри, потом на меня и, наконец, на Джоанну. Оно уставилось на пальцы Джоанны по сторонам от бутылки и зашипело.
Чёртик выглянул из бутылки, свесив через край горлышка серое жилистое тельце, широко открыл рот, усеянный рядами острых, как иголки, зубов и неожиданно сомкнул пасть на пальце Джоанны, прокусив его. Девочка заорала и уронила бутылочку на пол.
Джоанна ухватилась за прокушенный палец. Из ранки текла кровь, пятная кофейный столик Генри.
– Я верю, – выговорила Джоанна между стонами. – Верю, верю, верю, верю.
Бутылочка спокойно лежала, закатившись под диван. Я поддел её мыском ботинка. Ничего не произошло. Я наклонился, поднял её, потом быстро поставил на стол и попятился.
Пробка была на месте. Бутылочка выглядела так, будто её никогда не открывали.
16Я заключаю сделку с Ланкастером
Я решил, что с меня хватит, и немедленно объявил во всеуслышание, что никогда и ни за что ни о чём не попрошу чёрта из бутылки.
Дорогой читатель, я сдержал свою клятву. С того дня я не загадал ни единого желания.
Услышав мои слова, Генри одобрительно кивнул. Джоанна смотрела на меня остановившимся взглядом и сосала укушенный палец.
Из дома Генри я нёс бутылку домой в пластиковом пакете из супермаркета. Я и подумать не мог о том, чтобы сунуть эту тварь в карман. От одной мысли, что всё это время чёрт был совсем рядом, у меня в кармане, в одном лишь слое ткани от кожи, по спине бежали мурашки. Перед глазами так и стояли эти глаза навыкате и острые зубы.
Домой мы возвращались вместе с Джоанной, но за весь путь не произнесли ни слова. На укушенный палец она намотала толстый слой белого бинта. Добравшись до Брайт-хауза, мы заметили миссис Эпплъярд на другой стороне улицы, возле «Бара Хэнка». Она курила, пуская дым в вечернее небо.
– Эй, пташки-милашки. Что у вас в пакете? Вы никак вместе по магазинам ходите? Как давно женатая парочка? – Она хихикнула. – Эй, а я вам не рассказывала, как мы с мистером Эпплъярдом как-то раз ходили в магазин?
– Нет! – крикнул я и потащил Джоанну за собой внутрь дома.
Мы остановились рядом с моей квартирой.
– Ты правда собираешься от неё избавиться? – спросила Джоанна.
– После всего, что мы видели, неужели ты думаешь, что мне стоит оставить её себе?
Джоанна промолчала.
Я кивнул в сторону двери по другую сторону лестничной клетки:
– Я уверен, что могу продать её Ланкастеру. Только предложи, он с руками оторвёт.
– Ты можешь продать её мне, – предложила Джоанна.
– Час назад ты даже в неё не верила.
Джоанна сердито посмотрела на меня, потом вместо объяснения помахала забинтованным пальцем.
Я покачал головой:
– Не хочу, чтобы мой друг…
– Вот я, значит, кто?
– В смысле?
– Твой друг?
– А разве нет? – пожал я плечами.
– Наверное. Но, может быть, это не мой выбор. Может, я просто ответ на твоё желание – ну, помнишь? Найти нового друга.
– Может, и так.
– Слушай, а если ты нашёл нового друга, как думаешь, кто его потерял?