– Да, завтра на работе.
– Нет, я имела в виду еще свидание.
– Надеюсь. Мне бы хотелось этого, – ответила Люси. – Но ему стоит за мной побегать. Я помню, что ты мне говорила.
– Что я тебе говорила, милая? – поинтересовалась я скептически.
– Ты сказала: «Убегай, и за тобой будут гнаться. Гонись – и от тебя станут бежать».
Я слабо улыбнулась.
– О да, я помню. Но я не имела в виду бежать буквально. Это был совет, который мне дали, когда я встречалась с Джоном, и взгляни, куда это меня привело! – Джон был моим бывшим мужем.
– И все равно это правда, – сказала Люси, беря меня за руку. – Большинство парней любят побегать. Так они могут почувствовать себя главными.
– Хорошо, раз ты так говоришь, пусть будет так. Я жду не дождусь, когда смогу познакомиться с Дарреном.
– Еще рано, мама! – воскликнула Люси в ужасе. – Я представлю тебе его, по крайней мере, через несколько месяцев, не раньше.
Оскар хорошо спал, одевался и спускался к завтраку, просил свою обычную булочку с ветчиной и сыром. Когда я познакомлюсь в конце концов с его матерью, нужно спросить у нее, что еще он любит есть на завтрак. Я несколько раз интересовалась этим у него, но он в ответ лишь пожимал плечами. Как и в большинстве подобных случаев, Оскар будто не чувствовал, что имеет право голоса или выбора и должен лишь принимать все, что встречается ему на пути. Возможно, в прошлом так и было.
У школы не было никаких признаков присутствия черной машины, хотя я видела, что Оскар следит, нет ли ее там. Я снова встретила мою подругу Анжелу на детской площадке. Она подошла поговорить, когда мы с Оскаром ждали начала занятий. Дети, которых она воспитывала, играли неподалеку с друзьями, а Оскар стоял рядом, около меня. Как только он ушел на уроки, я вернулась домой и позвонила своей матери, чтобы узнать, можем ли мы навестить ее на выходные.
Моя мама живет примерно в часе езды от нас, и я стараюсь видеться с ней в большинство уикендов. Мой отец умер два года назад. Помимо встреч у нее дома, мы с мамой созваниваемся несколько раз в неделю. Мама мягкая, добрая, терпеливая, и она любит детей. Они с отцом всегда очень поддерживали меня в работе временным приемным родителем, и сейчас я думала, что если кто и сможет помочь Оскару расслабиться и выползти из его раковины, то это моя мама.
Глава восьмаяОзабоченный
Суббота в нашей семье всегда была неторопливым днем, свободным от колледжа, школы или работы. Утром я организовала Оскару разные занятия в столовой, предложив порисовать красками и карандашами, полепить поделки из теста и поиграть – и все мои предложения в основном имели успех. Днем, после ланча, я взяла его погулять в наш местный парк, а Люси, Адриан и Паула занялись дома своими делами. Пауле нужно было сделать какую-то работу для колледжа, и они собирались выйти прогуляться потом: Адриан – увидеться со своей девушкой, Кирсти, Паула – пойти в кино с подругой, а Люси – на еще одно свидание с Дарреном (приготовления уже начались).
Был прекрасный весенний день, и в парке гуляло множество семей. Я показала Оскару огражденную детскую площадку, но он не бросился туда немедленно, как сделал бы любой другой ребенок. Он оставался подле меня, боязливый и подозрительный. Понадобилось слегка подбодрить его, чтобы он попробовал установленные на площадке принадлежности для игр, но в конце концов он увлекся и, думаю, наслаждался в своей негромкой манере. Он переходил от одного предмета к другому и играл в стороне от остальных детей, оставаясь на расстоянии вытянутой руки от меня. Я подтолкнула его на качелях, покрутила карусель и, качая его на пружинном драконе, спросила буднично:
– Твоя мама водит тебя в парк?
– Нет, она работает, – ответил Оскар.
– А в выходные?
– Она работает, – сказал он снова.
– Всю субботу и воскресенье?
– Да, – сказал он. Убаюканный и увлеченный раскачиванием на драконе, он был чуть более, чем обычно, расположен поговорить.
– Кто же присматривает за тобой по выходным? – спросила я. Рядом не было никого, кто мог бы нас услышать.
– Мои тети и дяди, – ответил Оскар.
– Они гуляют с тобой?
– Нет. Я лежу в спальном мешке.
Я сомневалась, что он лежал в спальном мешке весь уикенд, но если его не выводили погулять, вероятно, это ощущалось именно так. Оскар все еще наслаждался пружинным драконом, так что я продолжила спрашивать.
– Кто готовит тебе по выходным?
– Тот, кто есть в доме.
– Тети и дяди?
Он кивнул.
– Они хорошо с тобой обращаются?
Молчание. Оскар замедлил вращение дракона и сказал:
– Я хочу поиграть с чем-нибудь еще.
Его доспехи снова были на месте, момент откровенности прошел.
Когда Оскар устал играть, я отвела его к пруду с утками в другой части парка, где плавала взад-вперед мать-утка с милыми маленькими утятами. Я купила Оскару мороженое в местном кафе, и мы сели на скамейку, пока он ел его. Потом мы неспешно двинулись обратно домой, и я подумала, что никогда не видела Оскара более расслабленным, чем сейчас. От пребывания на свежем воздухе весь день его щекам вернулись краски, а выражение лица смягчилось, сделавшись менее оборонительным. Я замечала прежде, что совместные занятия – даже просто небольшая прогулка – могут помочь ребенку успокоиться, наладить связь с временным приемным родителем и ощутить себя частью семьи. Хотя я не знала, как долго Оскар будет с нами, важно было, чтобы он чувствовал себя включенным в нашу жизнь и сформировал отношения с нами. Так что я надеялась, что то, что началось в парке, будет иметь продолжение дома и станет прочным фундаментом для нашей близости.
Однако, когда мы шли по дорожке в нашем саду, неожиданно отворилась передняя дверь, и появился Адриан – он шел на свидание с Кирсти. Оскар замер, и выражение его лица снова сделалось настороженным и бдительным. Та же реакция возникла у него и на Эндрю. Я не думала, что это было как-то связано лично с Эндрю или Адрианом, предположив, что Оскар испытывает тревогу в присутствии мужчин в целом. К счастью, Адриан не заметил, что произошло, и сказал:
– Привет, Оскар! Хорошо провел время в парке?
Оскар чуть заметно кивнул, опустив голову и прижав подбородок к груди.
– Да, спасибо, – сказала я. – Передавай привет Кирсти. Она поедет с нами к бабушке завтра?
– Нет, она едет к своей собственной бабушке.
– Ясно. Хорошего тебе вечера. Передавай Кирсти мои наилучшие пожелания.
– Передам. – Адриан поцеловал меня в щеку, попрощался с нами обоими и исчез на дорожке, шагая к своей машине.
Когда мы с Оскаром оказались в доме, я сказала:
– Адриан не причинит тебе вреда и Эндрю тоже.
Оскар сосредоточенно снимал туфли.
– Большинство мужчин хорошие, как Эндрю и Адриан, но некоторые мужчины могут обижать детей. Если такое случается, важно, чтобы ребенок рассказал о происшедшем взрослому, которому доверяет, чтобы такого человека можно было остановить.
Я думала, что, если опишу абьюз в общих чертах, Оскар почувствует, что может рассказать мне, если с ним произошло подобное, но пока он молчал. Сняв туфли и надев домашние тапочки, он пошел со мной в кухню, где я занялась приготовлением ужина. Оскару нравилось быть рядом, так что я дала ему мелкую работу, чтобы помочь мне, а потом он покормил Сэмми.
Тем вечером после ужина Паула и Люси ушли, а я читала Оскару, а потом рассказала ему немного о моей матери, к которой мы все собирались поехать завтра, и объяснила, где она живет. Оскар сидел молча и слушал, как делал чаще всего. Когда он пошел спать, оставшись в доме наедине с собой, я закончила небольшую работу на компьютере и села отдохнуть в гостиной и посмотреть фильм по телевизору. Я уже легла, когда вернулись Паула, Люси и Адриан. Они вели себя очень тихо, но спустя короткое время после их прихода до меня донесся ужасающий крик из комнаты Оскара. Отбросив одеяло, я пронеслась вверх по лестнице и, постучав в его дверь, вошла. Оскар лежал под одеялом, истерически крича: «Нет! Уходите! Оставьте меня в покое!»
– Оскар, – ласково, но твердо сказала я, включив свет. – Это Кэти. – Я мягко отодвинула одеяло с его лица. Ужасно было видеть на нем выражение страха, пока он не понял, что это я. – Оскар, все в порядке, дорогой. Ты в безопасности. Тебе приснился плохой сон. – Я села на край кровати и обняла его. Оскар положил голову мне на грудь и зарыдал. Я услышала, как открылись двери комнат Паулы и Люси, и девочки возникли на пороге спальни Оскара. Они были очень встревожены. – Все в порядке, – сказала я им. – Идите в постель. Я останусь с ним, пока он не успокоится.
Паула и Люси вернулись к себе. Я обнимала Оскара и нежно гладила его по голове, успокаивая.
– Ты в безопасности. Тебе приснился плохой сон.
В конце концов его плач стал тише, но голова по-прежнему лежала у меня на груди.
– Можешь рассказать мне, о чем был этот сон? – негромко спросила я его.
– Нет, – коротко ответил он.
– Ты в безопасности в своей комнате, – сказала я. – Но если кто-то в прошлом причинил тебе боль, если ты расскажешь мне, это поможет, тебе станет легче.
– Я хочу спать, – сказал Оскар, меняя тему, и отстранился.
– Хорошо.
Оскар улегся, обняв своего плюшевого мишку, и я укрыла его одеялом.
– Вы можете закрыть мою дверь и оставить свет включенным? – спросил Оскар из-под одеяла.
– Да. Но ты здесь в безопасности, – сказала я снова.
Ответа не последовало, и я вышла, оставив свет включенным и закрыв дверь его спальни, как он и просил. Конечно, я могла бы посчитать этот кошмар просто плодом воображения Оскара, как часто бывает с плохими снами, если бы раньше мне уже не приходилось заботиться о детях, с которыми плохо обращались и для которых единственным способом выразить чувства становились такие кошмары.
Этой ночью Оскар больше не просыпался, и на следующее утро, в воскресенье, мы все спали чуть дольше обычного, – и он тоже. Когда я услышала, что он ходит в своей комнате, я постучалась к нему и вошла.